Шестой урок / #12 / lenaCi

Занятие отменили и мы от радости завизжали и захлопали в ладоши, предвкушая как приедем домой пораньше, отчего Галина Всеволодовна рассердилась и громко сказала:
— Тот кто больше всех радуется к следующему уроку подготовит текст о Бранденбургских воротах!
Буквально сразу воцарилась тишина. Никто не хотел готовить текст на немецком языке да еще и рассказывать его потом перед всеми. Спроси у любого из нашего пятого класса любит ли он немецкий язык — тот сразу же покрутит у виска.
— Обрадовались! Сейчас приглашу Антонину Ивановну, она найдет чем вас занять, — голос учительницы смягчился и мы поняли, что она шутит.
— Галина Всеволодовна! — Поднял руку Серёжа Волков, высокий мальчик, рыбак и сочинитель коротких четверостиший.
— А можно мы сейчас пойдем? Мы тихонечко. А то на перемене все побегут в раздевалку за пальто и пока мы со второго этажа добежим будет толкотня.
— Идите. Только тихо, как обещали, чтобы я ни звука из коридора не слышала, вам понятно? — Галина Всеволодовна собрала тетради в стопку и стукнула ими об стол, собирая в кучу.
— Лена Хромоногова, сотри с доски, пожалуйста, — обратилась она ко мне.
Я послушно подошла и вытерла исписанную мелом доску так быстро как могла, смочив тряпку в стоящем рядом цинковом ведре, наполненном водой.
— До свидания! — Я сказала и вышла из класса.

Мне надо было успеть на автобус, который ездил из районного центра в соседнее село, где я жила с мамой и братом. Автобусы ездили два раза в день и после шестого урока еще можно было успеть одеться и дойти до остановки.

Прозвенел звонок и фойе наполнилось школьниками, которые буквально ринулись в раздевалку, расталкивая друг друга локтями.
Мы ступили на белый как пух снег, лежавший на ступеньках школы и морозный воздух обжег легкие. Пройдя по липовой аллее вышли на большую дорогу. Остановились, увидев наших одноклассников, стоящих полукругом.
— Смотри, кто-то упал что ли? — Спросила Оля меня.
— Так уж подняли бы давно, если бы упал, — ответила я.

Толпу объезжали машины и трактора, подавая сигналы всякий раз как приходилось огибать ее. Мы подошли поближе.
— Что тут случилось? — Спросила я и плечом раздвинула скопление людей.
На снегу лежала мохнатая собака. Ее пушистая белая шерсть торчала во все стороны и закрывала глаза. Она скулила и силилась приподнять голову.

— Бедная. Как же можно вот так сбить собаку и уехать, я не понимаю, — рассуждал Коля Огнёв, присев на корточки возле пса. Его рыжие волосы торчали из-под шапки в разные стороны.
— Да как же ее можно увидеть, когда такой снег валит, а она белая? — Валя Мелехина сморщила розовый от холода нос и потерла его серой пушистой варежкой.
— Перелом лапы, наверное у нее, — сказала Таня Скворцова, староста нашего класса. Высокая худенькая девочка-отличница.
— А может перелом рёбер вообще. Или повреждены внутренние органы, например, — предположила Валя.
— Да что вы все предполагаете только. Что делать-то? — Спросил Дима Раков и покраснел. Ему не нужно было ждать автобуса, чтобы доехать к дому. Он жил в этом селе, на соседней от школы улице.
— Надо узнать кто хозяин и сказать ему, что собаку задавили, — Таня озиралась по сторонам прижимая свою школьную сумку к груди.
— Да это наша собака, Найда ее зовут, — сказал тихо Дима.
Все молча уставились на него, а пес завилял хвостом и заскулил, узнав голос хозяина.

Автобус показался из-за поворота и все быстро схватили свои сумки и портфели.
— Ты скажи родителям или сам забери ее, она не тяжелая, — быстро проговорила Валя на бегу.
— Не оставляй ее так, хорошо? — Хлопнул Диму по плечу Коля и побежал на остановку.
Я сняла варежку и погладила пса по косматой голове. Снег тут же намочил мою ладонь. Ее нос был теплым и сухим и я вспомнила, что на уроках биологии Алевтина Константиновна говорила нам, что такое бывает, когда температура тела собаки высокая.
— Ты забери её, ладно? Ей помощь нужна, — я обратилась к Диме почти шепотом.

Уже из заднего окна автобуса я увидела как Димка пошел домой, оставив Найду лежать на дороге. Мне хотелось плакать.
— Он ее оставил там, — сказала я тихо Оле.
Она оглянулась и нахмурилась.
— Не ожидала я от Димки. Выпячивает свое геройство обычно, не стесняясь, а свою собаку бросил, — она ковыряла пальцем пуговицу пальто.
— Может отца своего позовет? — Мне хотелось верить, что Найду не бросят вот так посреди дороги. Мой голос предательски дрожал.
— Завтра только узнаем. Что мы-то можем сделать?
Оля вздыхала всю оставшуюся часть пути. А мне не хотелось разговаривать. Я старалась не расплакаться.

Уже опустились сумерки, когда пришла домой. Не было никакого настроения с кем-либо разговаривать и я молча прошла в свою комнату, легла на кровать.
Через минуту в дверь постучала мама.
— Лена, ты же знаешь, что сначала нужно снять верхнюю одежду, — оборвалось ее нравоучение на полуслове. Зашла тихо в комнату, держа лейку для цветов.
— Что-то случилось?
Она присела на край кровати и начала гладить мои волосы. Я лежала ничком и слезы сами катились из моих глаз. Мне ничего не хотелось делать.
— Димкину собаку сбила машина. Она лежит прямо на дороге возле школы, — я села на кровати и вытерла стекающие по щекам слезы, — он не хочет ее забирать.
— Как же так? Может забрал он ее все-таки, кто же свою собаку вот так бросает? — Она смотрела на меня в недоумении.
— Да если он не захочет, так кто-нибудь все равно поможет! Не расстраивайся так.
— Да кто же поможет? Ребята все разбежались кто на автобус, кто домой. Никто больше не знает. Мама, давай ее заберем?
— Да как же мы ее заберем? У нас нет машины, автобусы уже не ходят в такой час. Темнеет вон.
— Попроси дядю Колю, он поможет! Пожалуйста, — я умоляюще смотрела на мать и мне казалось, что от маминого решения зависит вся моя жизнь.
Дядя Коля жил по соседству с нами вместе с собакой по кличке Арман. Это был большой и пушистый пес кавказской породы.
Мама вздохнула и поставила лейку на подоконник.
— Значит так! Мы никуда не поедем. Скоро ночь. Завтра ты пойдешь в школу и посмотришь, что с твоей Найдой. А сейчас идем ужинать, тебе еще уроки делать.
— Я не хочу есть, — взяла свой портфель и вытащила тетрадки.
— Уроки сделаю, — хлюпнула я носом.
— Вот еще выдумала, — уперла руки в боки мама. — Иди поешь, а я схожу к Николаю.
Я бросилась к маме на шею крепко обняла. Прижалась горячей щекой к ее щеке и почувствовала как она обвила меня своей сильной рукой.

Мой брат Петя сидел за столом в кухне и ковырялся вилкой в тарелке. Он не любил зеленый горошек и поэтому аккуратно складывал его на край посудины, цокая языком всякий раз как горошина скатывалась обратно.
— Куда это мама побежала? — Спросил он не поднимая головы.
— Мы сейчас с дядей Колей поедем Найду спасать, — я не могла дождаться и быстро положила себе в тарелку круглую картофелину, посыпав ее сверху горошком.
— Какую еще Найду? Опять выдумываешь? — Петя был старше меня на два года и считал своим долгом меня учить премудростям жизни.
Мама после работы устала, а ты просишь! Нельзя так.
Я почувствовала укол совести, но совсем незначительный, потому что была уверена, что поступаю правильно.
— А если собаку сбила машину, ты бы взял и ушел? И спокойненько жил себе не тужил дальше, зная, что ничем не помог? — Мне было неприятно осознавать, что мой брат может поступить по-другому.
Лена, это же собака, не человек! Гонять машину в метель просто глупо. Вечно ты заставляешь всех вокруг тебя крутиться, — он сердито нанизывал картошку и клал ее в рот.

Машину качало из стороны в сторону под тяжестью наваленного снега. Узкий свет фар освещал только небольшой кусок дороги впереди и снег бесконечно сыпал как конфетти из хлопушки.
— Хорошая у тебя дочка растет, Наташа, — он крутил баранку то влево то вправо, — сердечная.
— Да, вот только принципиальная слишком, — заулыбалась мама. — И спорить любит.
— Ничего, в жизни пригодится и это, — подмигнул он мне в зеркале.
— Вот здесь это место! — Буквально закричала я и ткнула пальцем в лобовое стекло.
Мы остановились и я выскочила, побежала туда, где должна была лежать Найда, но снежного бугорка нигде не было. Я беспомощно озиралась по сторонам. В подсобке сторожа, стоящей неподалеку, горел слабый свет. Там жил Степан Андреевич — одинокий и нелюдимый старик, которого мы побаивались и старались обходить стороной во время перемены, когда гурьбой выбегали на улицу, чтобы подышать воздухом.
— Лена! Ее наверное кто-то забрал. Поехали домой! — Услышала я мамин голос.
Назад мы ехали молча и только Арман тяжело дышал, высунув язык, ему было жарко от разгоряченной печки.

Утром, перед началом урока мы с Олей стояли перед дверью подсобки сторожа и не решались постучать.
— Вот надо тебе это? — Возмущалась она, стуча портфелем по коленке.
— Вдруг он накричит на нас и выгонит?
— Я должна знать. Может это он Найду подобрал, — я терла ладони друг о друга в надежде согреть холодные пальцы.
Решившись, я подошла к двери. Прислушиваясь к звукам пыталась расслышать голос сторожа, но за дверью была полная тишина.
— Здесь я, чего прискакали? — Послышалось откуда-то сзади.
Обернувшись, я увидела возле трактора старика с лопатой для чистки снега. На нем был шерстяной свитер, жилетка и валенки.
— Я только спросить хотела, — замялась я.
— Про пса белого? Так уж похоронил я его вчера. Электрики мне его принесли.
— Закопай говорят, не дело это, на дороге оставлять, — старик чистил дорожку от снега и лицо его раскраснелось от работы.
— Твоя что ли? — Он оперся о черенок лопаты и тяжело дышал.
— Я помотала головой и пошла по тропинке к школе. Оля семенила за мной следом и молчала.

Одноклассники толпились в коридоре, дурачась и споря между собой. Мы с Олей зашли в класс и увидели Димку, сидящего на подоконнике. Я подошла к нему и сказала:
— Почему ты оставил ее, ведь она была тебе другом и доверяла тебе? — Слезы душили меня и мой собственный голос казался чужим.
Он только опустил голову и покраснел. Я не сразу заметила, что возле задней стены, рядом с аквариумом, стоит Галина Всеволодовна. Она молча смотрела на нас. И тишина в классе звенела громче школьного звонка, возвестившего нас о начале урока.