Пусть будет друг / #157 / DELETED

Белый снег хлопьями ложился на декабрьскую грязь, размывая серый фон никудышной зимы.
Мишка, уткнувшись конопатым носом в запотевшее окно, пальцем выводил подтекавшие буквы своего желания.

- Ма-ам, а мам...
- Да, что случилось, - Ольга Сергеевна поправила на носу очки и подняла глаза на сына.
- А Боженька всех слышит, всех-всех?
- Ну да. Он же сидит высоко, слышит далеко.

Мишка, не оборачиваясь, знал, что мама улыбается.

- И даже маленькую козявочку.
- Да, и козявочку.
- И велосипед?

Неожиданный оборот диалога озадачил Ольгу Сергеевну. Она вскинула брови, пожала плечами и весело спросила:

- Велосипед? О чем же может просить велосипед? Это же железяка!

Мишка несмело предположил:

- Ну, например, стать самолетом...
- Самолет, самолет, ты возьми меня в полет! Миш, давай, ты поговоришь с папой и, на днях, вы сделаете с ним из велосипеда - СА-МО-ВЕЛ, - Ольга Сергеевна поцеловала Мишку в теплую макушку и вышла на кухню.

Мишка слез с подоконника. Ему вспомнился Борька, из соседнего подъезда с боксерскими красными трусами и кожаными перчатками. Мысль о том, что борькины перчатки увеличили бы, его, мишкины, кулаки, обрадовала. Но то, что после этой обновки Мишке пришлось бы называться БО-РИ-МИШ, вмиг размыла краски радости.

Мишка не был трусом, но драки не любил, в конфликты не вступал, и с соседским Борькой был всегда сдержанно вежлив. Но два месяца назад уличная Жучка принесла щенков. Беспородной с рождения, ей повезло встать рядом с ротвейлером Федора Петровича из пятой квартиры, и щенки получились знатные. Мишка всегда хотел собаку, но Ольга Сергеевна грустно заметила, что собаки имеют обыкновение не соблюдать правила хорошего тона в домашних условиях, а отсюда невежливости не хватит места в их малогабаритной квартире. Мишка принял данность, и все свободное время проводил в обустроенной им землянке с собачьим потомством. Но Борька четко знал для кого светит солнце. Шансов стать заводчиком полуротвейлеров у Мишки не осталось.

Борька рос пятым в многодетной семье. Большая семья требовала дисциплины и правил. Жилплощади катастрофически не хватало, но Жучке, с ее детьми, был выделен тайный шкаф. Среди груды мальчишеского хлама жильцы разместились вполне сносно.

Прошло два месяца. Борька оставался единоличным владельцем живого сокровища, пока суровый отец по вьющимся мокрым следам не вышел к собачьей норе.

- Им здесь не место. У тебя два дня найти им новый дом.

Перечить отцу нельзя, и ныть Борька не привык. Выбор был не велик. Смяв свою гордость, Борька отправился к своему заклятому другу.

Дверь открыл Мишка, невольно отступив назад. На сбивчивый мальчишеский говор вышла Ольга Сергеевна: «Ребята, я чай свежий заварила. Пойдемте теплых ватрушек поедим».

Мама всегда могла найти верное решение. Так было и в этот раз.

- Миша, отвези собак завтра к Платону Андреевичу, за город. Им там хорошо будет.
- А ты, Борька, сможешь их навещать. Всегда, когда захочешь, - сказал Мишка, не поднимая глаз. Он вдруг почувствовал, что все меняется. Что злой, задиристый боксер Борька становится ему товарищем. И он, Мишка, безмерно рад этому.

Через неделю мальчишки возвращались от Платон Андреевича, весело перебивали друг друга рассказами и звонко хрустели сухарями.
Наконец белый покров зимы объял землю.
Мальчишки рассыпались по домам, и вдруг, на минуту задержавшись, отрывисто втянув в себя морозный воздух, Борька выдохнул: «Перчатки мои, боксерские, хочешь?».

Шел 31 день декабря.