Свобода выбора / #47 / Konctanciya

«… В итоге денежная система рухнула, погребя под собой социальную стабильность на всей планете. Лишь спустя многие годы новые Правители подарили надежду на возрождение человечества, предложив единственно верный выход: принять за денежный эталон СОП – Социальный Одобряемый Поступок. Стоимость поступков определяют раз в семь лет на Всеобщем Голосовании».

(«Краткая Новейшая История 2300-2400 г.г.»)

***
Меня зовут Генри. Мне почти 33 года. Не так давно я устроился в Центр Обработки Информации – корпорацию, которая занимается ценами и циркуляцией СОПов на рынке. Получить должность было непросто: над этим пришлось потрудиться не один месяц. Сегодня я работаю в главном офисе, там, где стоят серверы с данными по всем голосованиям за годы существования СОП. Ближе к обеду мы остаемся в этом зале вдвоем с Ричардом – моим шефом. Сегодня он несколько рассеян. Мне непривычно видеть его таким. Обычно он невозмутим и усерден, как хорошо отлаженный механизм. Будет ли уместным спросить, что случилось? А вдруг окажется, что и в нем есть что-то человеческое, и он со слезами на глазах расскажет, что завял его любимый кактус? Я представляю себе эту картину и едва удерживаюсь от нервного смешка. Вдруг Ричард хлопает себя по лбу. В стерильной тишине это звучит неожиданно громко.

– Вспомнил!

Он достает телефон и набирает номер.

– Здравствуй, папа. Поздравляю тебя с днем рождения! Нет, приехать, к сожалению, не могу, много работы… Да… Поцелуй от меня маму…

Он кладет трубку и довольно улыбается. В системе СОП за поздравление родителя начисляют очень низкие баллы, но я знаю Ричарда: он не упустит даже малейшей возможности пополнить свой счет.

***
Я достаю из внутреннего кармана револьвер и аккуратно кладу его перед собой на стол.

– Извини, Ричард. Если бы у меня было время, я бы дождался официального допуска к данным. Но скоро Всеобщий День, а мне нужно успеть до него. Поэтому сейчас ты тихо и без лишних движений покажешь мне, каким образом фальсифицируют результаты Голосования.

Ричард без особого удивления смотрит на оружие.

– Не ожидал от тебя. А ведь ты мне даже нравился. Никак не мог подумать, что ты из этих… бунтовщиков?

– Давай без лишних слов.

– Да пожалуйста…

Ричард пожимает плечами, подходит к компьютеру, разворачивает панель управления. На экране мелькают цифры. Я стою позади него, сжимая в потной ладони рукоять револьвера. Ричард перестает вводить данные и оборачивается.

– Один вопрос, Генри. С чего вы решили, что результаты Голосования подделывают?

– Знаешь, выглядит очень подозрительно, когда люди считают самым дорогим взаимную помощь, семью, развитие науки и все в этом роде, а как голосование сделали анонимным, начинают выбирать перепостики в соцсетях, виртуальные игрушки… Они не гнушаются получать баллы за содействие в проведении казней, помощь в получении сексуального опыта! Это не может быть выбором человечества. И почему сам процесс держат в секрете? Есть что скрывать!

– Ты прав. Анонимность действительно причем. Только думаете вы не том направлении. Видишь ли, многие считают так: если нельзя, но никто не узнает, то можно. Когда Голосование стало анонимным, народ стал давать наибольшую цену за те поступки, которые ему действительно хочется совершать. Старые принципы стали… немодными. Конечно, чтобы люди сделали нужный выбор, пришлось немного поработать. Масс-медиа, пропаганда, все такое. Последним гвоздем в крышке гроба оказалась именно анонимность. Нет причин подделывать результаты, они такие и есть.

Ричард разворачивает в воздухе новое полотно экрана.

– Взгляни. Никаких вмешательств. Все честно.

Я напряженно вглядываюсь в изображение, но сомнений нет.

– Этого не может быть… Но почему о выборах не рассказывают? Почему лишь публикуют новую шкалу цен?

– Потому что это выбор не большинства, Генри. А почти всех. Но некоторые пока еще стыдятся признаться в том, что на первом месте среди ценностей для них цвет волос. И делают вид, что так решила большая часть населения, но именно они голосовали за восстановление зеленого фонда в Южной Америке. И никто не узнает, что это выбрали, скажем, два процента населения, а не двадцать. Расчеты выстроены так, что цифры просто невозможно вычислить. Правители дали людям возможность, о которой все так давно мечтали: свободу выбора без оглядки на общественное мнение. И это прекрасно, не так ли?

Я так потрясен, что не успеваю уйти из Центра через цокольный этаж, как планировал. Когда в зал вбегают охранники, даже не сопротивляюсь.

***
Я в камере с белыми стенами и потолком. Койка и унитаз в углу – вот и все удобства. Лежу на кровати, закрыв глаза, и вспоминаю. О своей жизни, о том, что успел сделать, о Рите… Я спокоен. Друзей выдать не боюсь: психоблок не даст назвать их имена даже под пытками. А вот моя судьба предрешена: за нападение на ЦОИ приговор один – смерть. Мое внимание привлекает легкий щелчок электронного замка. Дверь приоткрывается. Я подхожу и осторожно выглядываю. У лестницы стоит человек с автоматом и отчаянно машет мне рукой. Узнаю его – это Марк, мой приятель из Организации. Путь к свободе открыт. Я стою на пороге. Что скажу им, когда выйду? Если правду, то не останется даже надежды. Соврать, что ничего не узнал? Не смогу притворяться. Рита поймет, что я лгу, начнет копать еще усерднее. Что делать?

***
Меня зовут Генри. Сегодня мне бы исполнилось 33 года.