Буриданов осел / #118 / Klivia18

Сгорбившись, Юлий сидел перед почти пустым зеркальным столом. На столе лежали два инъектора – серенькие такие одинаковые пушечки с каплей розоватой жидкости в каждой.

Задача была проста: взять один из них и впрыснуть содержимое в предплечье. Только один. Любой. Но, черт возьми, который?

Ненависть и злость давно перегорели. Осталась обида, заслоняющая мир горькая обида разочарованного ребенка. Такой засады Юлий не ожидал. Он-то наивно полагал, что Рожденные Первой Тысячи не знают никаких забот, никаких мук. А ему в первый же день предложили то, чего он никогда не знал – Выбор.

От напряжения Юлий покрылся потом. Возникла мысль: а стоило ли вообще сюда лезть? Оставался бы Низкорожденным, потреблял бы всю жизнь жрачку и сериалы, гулял бы по улицам бесконечного города, опоясывающего континент, включал бы по вечерам робота для плотских утех.

Так поначалу и было. Детство и юность казались Юлию вполне приемлемыми, пока он не познакомился с Тедом. Тед был гений. Он умудрился получить раза в три больше образования, чем ему полагалось, разбирался даже в науках и теперь взламывал все подряд: от голографических блогов приятелей до финансовых отчетов крупных компаний. А однажды Тед наткнулся на такое, что перевернуло маленький мирок Юлия. Жрачка оказалась пресной, сериалы – отстойными, а город – безликим и отталкивающим.

Тед хакнул личное сетевое пространство одного из Них. Тогда-то они и узнали, что полтора миллиона одинаково одетых рабочих, обслуживающих Машины, – не единственные люди на Земле.

Огромный Висящий остров над океаном, который они считали просто твердым облаком, населен Тысячей. Ее члены едят настоящее мясо, смотрят совсем другое кино, ярко одеваются и вообще делают, что хотят они, а не Машины. Еще они правят миром, но это неважно. Главное – они не крутятся в бессмысленном сером колесе рутины и при этом живут вечно.

Кто же знал, что все это – после Выбора.

Социальный лифт вывез его наверх самой мерзкой дорогой, но вывез. Не без помощи Теда, конечно, поколдовавшего в базах Большого Информатория, Юлий проник сначала в ряды обслуги Первой Тысячи. Он льстил, подлизывался, уступал свое право на ежегодный двухдневный отпуск, давал взятки и голодал после этого, делил ночное ложе с мужчинами и женщинами. Юлий был противен самому себе, но цель звала.

Тед от этой затеи отказался. Заявил, что ему все равно, из какой касты в Сети зависать. Возможно, он поступил правильнее. А к чипу Юлия все-таки добавили две заветные цифры.

И вот он здесь, в маленькой комнате на краю Висящего острова. За окном непривычно зелено, вдоль дорожки расставлены красные и белые пятна. Здесь их называют цветами и уверяют, что они живые. А на столе два инъектора.

Юлий в сотый раз прочел надписи на этикетках.

«Полноценная жизнь в пределах 215 лет».

«Бессмертие без права на репродукцию и сопутствующее влечение".

Вот так. Смерть или кастрация. Юлий не выйдет из этой комнаты, пока не сделает инъекцию. Он заперт, он умрет от жажды, не прожив даже дарованных двухсот лет.

Юлий застонал. Да лучше бы полицейский скрутил бы его и насильно вколол что под руку попадет. Это было бы привычно. И не так страшно. Но выбрать самому!

Вновь заклокотали бессильные слезы. Не сознавая, что делает, Юлий быстрым движением сорвал этикетки, смял их и в ярости крутанул безликие теперь инъекторы по скользкой столешнице. Потом, задыхаясь, упал в кресло. Перед ним лежали две абсолютно одинаковые пушечки.

В Юлии снова проснулся ребенок. Трясущимся от страха пальцем он начал указывать то на один инъектор, то на другой,

– Эне-бене, рики-таки, буль-буль-буль, караки-шмаки, эус-деус-космодеус, бац, – отчаянно бормотал он, стараясь древним сакральным текстом заглушить боль обмана.

Считалка не врет. Все честно. Дрожащая ладонь легла на инъектор. Юлий всхлипнул и… отдернул ее.