Поезд

Этот поезд никогда не ходит один
Он оброс историями, сплетнями, пивом.
Он пропах семечками. Он дышит дымами столицы.
Он – сам часть это столицы. Это не плохо, это же и не хорошо.
В жизненной задаче это просто «дано».

Его повседневный путь, повторяющийся неделями/месяцами/практически годами – не движение из точки Б в точку А. И даже не наоборот. Это просто движение… то ли ради самого движения, то из-за желания третьих сторон, пожелавших остаться неизвестными, то ли из-за еще каких то причин, известных только в Высшей Канцелярии.
А поезду что? Промзона, рельсы в никуда, свисток и порой нетрезвый машинист. Последний иногда молча нажимал на рычажки, слишком сосредоточенно глядя на дорогу, а иногда матерился, вспоминая жену, тещу и двоих спиногрызов. Он, вроде, был неплохим человеком, но жизни явно попался под горячую руку. Она метала его по всей стране, знакомила и разводила с таким количеством людей, что он иногда сам терялся: он уже видел этого человека или это очередное звено в цепочке бесконечных встреч? Обидно, что никто из этих знакомых так и не стал настоящим другом. Пили, пели, но никогда – по душам. Никогда – о личном. Никогда – о том, что внутри, что заставляет вертеться, лишь бы всегда быть повернутым к нему спиной.

Не везло ему. Вроде возило – а не везло.

Оказывается, бывает и такое. Поезд двигался знакомыми путями, прислушиваясь к своему внутреннему миру. Что там, внутри? Очередная драка? Или разборка двух разъяренных бабищ за место, на которое все равно не поместиться ни одна из них?
Печально, когда внутри разлад. А еще печальней, когда внутри кто-то другой, диктующий свои условия. Даже не так: не диктующий, а просто тупо живущий по своему уставу. То есть тебя никто даже не заставляет, не навязывает свои условия. Тебя, по большому счету, даже не замечают. Просто живут, как удобно, мусорят, где хотят, бросают окурки и банки из под пива. Ах, именно здесь твоя душа? Ну извини, брат, такова жизнь. Без обид.

А впереди – осень. Она тоже приходит сама. Даже не приходит. Однажды ты засыпаешь летом, а просыпаешься под шум желтеющего листья. Враки, что оно желтеет беззвучно. Оно уже старое, хочет тихо лечь под слой снега, стать частью необъятной матушки-земли. Но все равно ворчит, скрипит желтеющими суставами, ворочается, пытаясь отцепиться от вечно молодого дерева. Конфликт возрастов, что уж там…

В какой-то момент ты тоже начинаешь скрипеть, думать медленно-медленно, постоянно оглядываться и бояться каждого отблеска на железных столпах. Просто тебе кажется, что один из отблесков – точно от косы. Ах, если бы она была острой, хорошо заточенной, новой, выкованной с любовью и знанием дела. На самом деле она уже тупая, достаточно поржавевшая, вся в зазубринах. Подумать только – миллион лет. Гарантийный срок давно истек… Она вонзается в плоть, заставляет желтеть суставы, высыхать кожу, распространяя ржавчину по всему телу, не давая умереть за один миг. Точнее, она вмиг убивает молодость, жажду жизни, дикий ключ энергии, заставляя ссохшуюся, вечно недовольную оболочку, умирать еще пару десятков лет.

А если ты еще и поезд, то процесс умирания может растянутся на полсотни лет.
А если ты поезд в стране, в которой революции повторяются с периодичностью в девять лет, то такой процесс практически бесконечен.

Эти люди научились договариваться даже с Нею.

И катишься ты вперед, слушаешь сдавленные маты машиниста, заставляешь мысли медленно скрипеть – а впереди лишь пустота, имя которой Время.
Ты всего лишь поезд. Твоя роль – ехать. И ты будешь кататься по рельсам, с небольшими перерывами на сон в вонючем депо, до тех пор, пока Они не решат – хватит.

Они, практически, решают даже, когда тебе умереть.