Есть люди — «закаты» и люди — «рассветы»… Одни с негативом, другие с «приветом»… Но те, что с «приветом» — улыбчивы часто… А те что — «закаты», обычно несчастны… С одними общаясь, ты чувствуешь холод… С другими и в семьдесят, кажется, молод… И ты от одних заряжаешься светом… С другими его круглосуточно нету…
Но если отдать человеку — «закату» Кусочек тепла, что исчезло когда-то, А не обвинять, что тоскливо на сердце, Он тоже захочет и греть, и согреться… Ведь людям — закатам, как людям — рассветам, Хотелось бы к счастью пойти за билетом, Но просто любить бескорыстно боялись, Поэтому злились и больно кусались…
И люди — рассветы становятся тоже Людьми с негативом на тучу похожих… Когда благодарность в душе исчезает, То небо рассветы в закат превращает… Я тоже порою бываю на взводе… Но знаю, с рассветом печали уходят… И пусть кто-то скажет: «Она же с приветом…» Есть люди — «закаты» и люди — «рассветы»…
Люблю Есенина, правда, давно не перечитывала, а было время, когда спасалась его стихами от деградации ума. Работала на рынке, читать нельзя было, переписывала по одному стишки на листочек и учила наизусть.)
Мне осталась одна забава: Пальцы в рот и веселый свист. Прокатилась дурная слава, Что похабник я и скандалист.
Ах! какая смешная потеря! Много в жизни смешных потерь. Стыдно мне, что я в Бога верил. Горько мне, что не верю теперь.
Золотые, далекие дали! Все сжигает житейская мреть. И похабничал я и скандалил Для того, чтобы ярче гореть.
Дар поэта — ласкать и карябать, Роковая на нем печать. Розу белую с черною жабой Я хотел на земле повенчать.
Пусть не сладились, пусть не сбылись Эти помыслы розовых дней. Но коль черти в душе гнездились — Значит, ангелы жили в ней.
Вот за это веселие мути, Отправляясь с ней в край иной, Я хочу при последней минуте Попросить тех, кто будет со мной,—
Чтоб за все за грехи мои тяжкие, За неверие в благодать Положили меня в русской рубашке Под иконами умирать.
Помню, вся страна млела, когда Малинин пел песню. А мне нравится отрывок из фильма, где Безруков в роли Есенина читает этот стих на поэтической дуэли с Маяковским.
Зайчик сонячний у Жені Цілий день сидів у жмені. Як заснув маленький Женя, То заснув і зайчик в жмені. Міцно спить до ранку в Жені Зайчик сонячний у жмені. І встають уранці – Женя Й зайчик сонячний у жмені.
Бывает иногда мужчина - Всех женщин безответный друг, Друг бескорыстный, беспричинный, На всякий случай, словно круг, Висящий на стене каюты. Весь век он старится и ждет, Потом, в последнюю минуту, Его швырнут - и он спасет.
Неосторожными руками Меня повесив где-нибудь, Не спутай. Я не круг. Я камень. Со мною можно потонуть.
Все люди, как книги, и мы их читаем, Кого-то за месяц, кого-то за два. Кого-то спустя лишь года понимаем, Кого-то прочесть не дано никогда.
... Кого-то прочтём и поставим на полку, Пыль памяти изредка будем сдувать... И в сердце храним... но что с этого толку? Ведь не интересно второй раз читать!
Есть люди — поэмы и люди - романы, Стихи есть и проза — лишь вам выбирать. А может быть, вам это всё ещё рано И лучше журнальчик пока полистать?
Бывают понятные, явные книги, Кого-то же надо читать между строк. Есть ноты — сплошные оттенки и лиги, С листа прочитать их не каждый бы смог.
Наш мир весь наполнен загадкой и тайной, А жизнь в нём — лишь самый длинный урок. Ничто не поверхностно и не случайно, Попробуй лишь только взглянуть между строк.
Царица - иль, может быть, только печальный ребенок, Она наклонялась над сонно-вздыхающим морем, И стан ее, стройный и гибкий, казался так тонок, Он тайно стремился навстречу серебряным взорам.
Сбегающий сумрак. Какая-то крикнула птица, И вот перед ней замелькали на влаге дельфины. Чтоб плыть к бирюзовым владеньям влюбленного принца, Они предлагали свои глянцевитые спины.
Но голос хрустальный казался особенно звонок, Когда он упрямо сказал роковое: "Не надо"... Царица, иль, может быть, только капризный ребенок, Усталый ребенок с бессильною мукою взгляда.
Да в этой ветке как-то без вопросов) Честно, никогда не слышала эти стихи в песенном варианте... Спасибо за Ваши воспоминания! Есть повод поискать ролики.
Пусть дни, как льды, затрут Все то, что было. Вернее, между нами быть могло. В нетопленный твой дом я не вступила, Я только подышала на стекло. Случилось некто, заподозрил нечто, И мне сказал, конечно, не со зла: - Дышать в ночи на стекла, человече, Опасней, чем смотреться в зеркала. - Подумаешь, - ответила беспечно. Судьба несет, а я в ее седле. Так вышло отогрела я не вечность, Всего лишь только дырку на стекле!
*** Я сжигаю ненужные вещи и бросаю ненужных людей. Знаю: этот сон будет вещим. Пусть он сбудется поскорей.
Лес шагает вдоль узкой дороги, под колеса бросается снег. Боже, ты помогаешь убогим. Я убог. Помоги же мне.
Минус тридцать. Рисует граффити холод на лобовом стекле. На олене с оленем свитер, колокольчик звенит на руке.
Закурить. Не курил два года. Чуть заносит, вцепляюсь в руль.
[Наслаждайся своей свободой. Наслаждайся, глотай и жуй.]
Как зовут меня - Кай или Каин? - отвечай, Отче наш, да не лги. И большими своими руками, из осколков меня собери.
Двадцать лет - узелком на память. И никто не ждет. Никого не жду.
Я смертельно, критически ранен, /кровь течет, наложите жгут/.
Еще тысяча метров до цели. На обочине, древний старик голосует. Я был бы зверем, отказавшись его подвезти.
Бородатый, похож на Санту, улыбается и смешит. Едет к внучке (зовут Самантой), говорит, говорит, говорит.
Я молчу, как всегда - угрюмо. Мимо уха его слова. Усмехается: ''знаешь, юноша, мы с тобой знакомы едва, но я все же открою тайну - я волшебник. Нет, я не пьян. Ты смурной, нелюдимый, печальный. Чудеса избегают тебя''.
Тянет руку, плеча касаясь, мне показывает бутылёк. В нем прозрачная жидкость сверкает, серебрится, как хрупкий лёд.
''Мой подарок тебе, приятель, потерявшему веру в любовь. Выпьешь - и обретешь свое счастье. Настоящее волшебство''.
Он сошел через триста метров, напоследок кивнув слегка. Улыбнулся легко, приветливо: ''С Новым годом, сынок! Пока''.
* Тридцать первое. День завьюжило. Вот ее город, улица, дом. Дверь парадная, непослушная, замяукала диким котом.
Убежать.
Два пролета лестничных. Я сжимаю в руке бутылёк. "Дай мне смелость любить эту женщину''.
|волшебство|
Делаю глоток.
*** Мы сцепились, как дикие звери, в спину ржавый врезается гвоздь. Ее пальцы скользят по шее, ее руки - стилетом, сквозь. Эта смелость бежит по венам, и не страшен ни черт ни Бог. Ударяюсь затылком об стену. Настоящее волшебство. *** Год прошел. Принимай как данность. Если спросите - счастье есть. Рядом та, с кем я встречу старость. Рядом те, с кем я тоже ''есть''. Супермаркет, стоим у кассы, сзади, трогает за плечо, улыбаясь хитро и ласково, мой знакомец - колдун-старичок. ''Здравствуй! Рад видеть давнего друга. Значит, все же нашел чудеса?'' Посмеялись, пожали руки, Касса, очередь подошла. Напоследок решил оглянуться: ''что же было в бутылке тогда?'' А старик, как всегда, ухмыльнулся: ''это просто была вода''.
Как пояса концы — налево и направо Расходятся сперва, чтоб вместе их связать, — Так мы с тобой: Расстанемся — но, право, Лишь для того, чтоб встретиться опять!
Ах, сколько б ни смотрел на вишни лепестки В горах, покрытых дымкою тумана, — Не утомится взор! И ты, как те цветы… И любоваться я тобою не устану!
Как тает иней, павший на цветы Расцветших хризантем невдалеке от дома, Где я живу, — Так, жизнь, растаешь ты, Исполненная нежною любовью!
Когда я слышу грустный плач сверчка, Печально мне. Легка одежда летом… Ах, не пресытилось ли сердце у тебя? мне кажется порой, что прежних чувств уж нету…
Такой же аромат и цвет у вишен был… И как тогда, в давно минувший год, Они цветут опять! Но я уже другой… Прошло немало лет, и я уже не тот…
Все склоны дальней Ёсину-горы Сверкают белизной раскрывшихся цветов. И вот мне кажется, Что белые цветы Не вишни лепестки, а просто снег…
Ночь ли темна, не знаешь ли дороги Кукушка, заблудившаяся здесь? Все мечется она… Рыдает возле кровли И все никак не может упорхнуть!
Хоть называют участь нашу горькой За то, что жизнь — как пена на воде, За то, что все непрочно на земле, — и все же, продолжая жить на свете, Надеждой вновь и вновь исполнен я!
Мело, мело по всей земле Во все пределы. Свеча горела на столе, Свеча горела. Как летом роем мошкара Летит на пламя, Слетались хлопья со двора К оконной раме.
Метель лепила на стекле Кружки и стрелы. Свеча горела на столе, Свеча горела.
У меня такой смешной казус вышел с этим стихотворением. Меня кесарили под эту песню и я лежала и думала - какая все-таки чудесная эта Ахматова. Назову дочку в её честь Анной Андреевной. И назвала. А через полгода до меня дошло, что это Пастернак был)).
Публикация комментариев и создание новых тем на форуме Адвего для текущего аккаунта ограничено. Подробная информация и связь с администрацией: https://advego.com/v2/support/ban/forum/1186
