А кто мама? / #107 / Yu-liK

Федор Иванович Пешков полностью оправдывал свою фамилию, то есть ходил пешком. С работы, на работу, а больше ходить было некуда. К своим 37 годам он так и не завел семью, отец его давно умер, а мама – 4 года назад. Вот и ходил он, размышляя о своем одиночестве, пока не нашел записку на рабочем столе.

«Я биременна» - было написано в записке. Больше ничего. Можно было подумать, что это чья-то шутка, но записка объясняла красную помаду, найденную им возле кровати при пробуждении после корпоратива. Он тогда позволил себе лишнего, и некоторые события стерлись у него из памяти.

«Могу ли я быть папой?» - вслух произнес Федор Иванович и остановился, а шедшие рядом подростки захихикали. «Наверное, - уже про себя подумал он, продолжая путь. – И как я умудрился такое сделать?»

Федор Иванович был человеком простоватым, но с высокоморальными принципами, маменька так воспитала. А тут такое! Почти преступление. И как в детективе есть вопрос: «А кто мама?»

Пешков мысленно перебирал присутствовавших тогда дам, исключая замужних и тех, кто крутился возле руководства.

В итоге осталось четыре претендентки. Главный бухгалтер Мария Ивановна, статная крупная женщина где-то его возраста, давно желающая выйти замуж. Она ведь строила ему глазки, но ее габариты отталкивали Пешкова. Еще раздавит ненароком. Две сестры Рита и Варя из отдела кадров нравились ему больше. Им лет где-то по тридцать, и, судя по слухам, они меняли кавалеров как перчатки. Может, кто-то из них? Однако они наверняка позаботились бы о контрацепции. Четвертой кандидаткой была двадцатилетняя Катя, милая, но глупенькая работница столовой. Она еще так походила на ребенка, что трудно было включать ее в этот список. Но именно на корпоратив она впервые накрасилась и именно красной помадой.
Бедняга Пешков уже подходил к работе, он вспотел и раскраснелся, а в голове калейдоскопом проносились картинки. Вот он стоит возле роддома, а к нему выходит, а точнее, надвигается как скала, Мария Ивановна, держа в руках огромный мешок картошки, и он с ужасом понимает, что это его ребенок. Следом выскакивают Рита и Варя, каждая с двумя орущими свертками, у близнецов ведь часто и дети близнецы. Робко в сторонке жмется Катя, неловко укачивая что-то завернутое в одеяло.

Вдруг она посмотрела на него. Таких глаз Пешков еще не видел. Они смотрели по-настоящему с любовью. Он перечитал записку: «Я биременна». Конечно, написать биременна, а не беременна, могла только Катя. Он вздохнул, улыбнулся и вошел в офис.