Лекарство / #335 / DELETED

Анита болела уже четыре года. Фрид все никак не мог взять в толк, почему человечество, давно переступившее порог 22 века, так и не смогло найти лекарство от рака. В конце 21 века наконец-то научились лечить СПИД и гепатит, в начале 22 века медики с легкостью начали ставить на ноги больных ДЦП, сам Фрид очень гордился, что именно в его лаборатории научились укрощать хромосому, ответственную за развитие синдрома Дауна. Жизнь текла, а рак так и оставался неизлечимым.

Ветер корчился в пляске среди голых деревьев. Фрид засунул руки в карманы серого пальто и вжал голову в плечи. Опять забыл дома шапку. Анита будет ругаться.
В квартире было тепло, где-то в глубине комнат что-то бормотал визор, пахло брусничным морсом и безысходностью. Фрид разгладил густые рыжие волосы и беспомощно улыбнулся себе в зеркале. Анита спала. Тонкие руки лежали, поблескивая натянувшимися под кожей синими венами. В визоре кривлялись какие-то мультяшные собаки. Фрид переключил канал – киборги, разбрызгивая масло, сцепились на экране.

– Пап, ты же знаешь, что я не люблю кибербои, – Анита с досадой смотрела на мелькающие картинки.

Фрид виновато улыбнулся, выключил визор и нагнулся поцеловать дочь. Щека была холодной и шершавой. Это была щека пожилой женщины, даже старухи. Аните было восемь.

– Ты опять забыл шапку, – она ласково погладила отца по волосам. Тугая пружина внутри Фрида сжалась.

Два года назад осенью, темным безжизненным вечером, один из сердобольных коллег принес ему маленькую невзрачную визитку. Там был номер фона. И всё. Рядом лежала бумажка. Простая белая бумажка размером чуть больше ладони с четким черным текстом. Фрид пробежал ее глазами и замер, почувствовав тошноту. Это было так непередаваемо страшно. За неделю до этого ушла Мари. Высоко вздёрнув подбородок, она сказала, что устала и хочет простой и беззаботной жизни. Анита быстро все поняла и никогда больше не упоминала имя матери.

Тогда, вечером в лаборатории, держа в трясущихся руках визитку и инструкцию, Фрид понял, что он сможет. Дочь снова будет танцевать, ее рыжие волосы будут сверкать на солнце, а щеки снова станут щеками девочки, а не старухи. Нужны были только деньги. Много. Деньги - они что? Они нужны всегда. Во все времена. И в 22-ом, и в 20 веке. Но их всегда нет, даже когда ситуация безнадежна. Фрид вспомнил, что тогда тоже дул пронизывающий ветер, деревья под окнами лаборатории надсадно стонали. Но ему не было холодно. Его переполняли два таких противоречивых чувства: страха и решимости.

Эти годы Фрид трудился, копил, стараясь не думать о другом. А Анита боролась, то сияя и танцуя, то лежа в кровати без движения. Она никогда не жаловалась и всегда поддерживала отца, он видел в ней силу духа и спрятанную где-то внутри маленькую девочку, так похожую на мать.

И вот вчера он получил уведомление, что средств на его счете достаточно. Первое чувство – радости и эйфории - внезапно сменилось чувством паники и безумного страха. Страха за себя. Фрид не спал этой ночью. Он собирался с силами и уговаривал себя решиться. А ветер за окнами пел кому-то колыбельную.

Весь день он провел с дочерью. Они читали настоящие бумажные книги, которые с большим трудом удалось найти у перекупщиков, играли в настольные игры, немного гуляли и много разговаривали.

– Пап, все ведь будет хорошо? – спросила Анита перед сном.

– Да, – не задумываясь, ответил Фрид. Дочь ничего не знала.

Поздним вечером мужчина в сером пальто долго ехал на мобиле, потом летел на орбитоне, потом шел пешком. Жаль, что на курсы телепортации не хватило ни времени, ни сил. Он вжал голову в плечи, рыжими волосами играл ветер. Мужчина наконец увидел громадное серое здание, пожал руку охраннику на входе, сказал кодовое слово. Почти неслышно вздохнул, крепко сжал маленькую фотографию в руке и вошел внутрь. Было полвторого ночи.

В половину пятого охранник, допивая седьмую кружку бодрина и пытаясь все же не спать, услышал тихий звук шаркающих шагов. Он, проработавший здесь уже много лет, привык ко всему. Мужчина в сером пальто подал руку на прощание. Она была сухой и холодной. Охранник переключил канал визора и задумчиво посмотрел вслед мужчине. Ему казалось, что прежде это был крепкий молодой человек чуть за тридцать. Сейчас ветер гонял по двору пустой пакет и резко налетал на незнакомца, будто пытаясь выдрать тонкие белые волосы. Серое пальто висело на теле старика бесформенным панцирем. В руке его был пузырек, маленький и теплый. В другой – фотография веснушчатой рыжей девчушки. Она снова будет танцевать…

В прихожей Фрид споткнулся о незнакомые стоптанные туфли. У кровати дочери сидела Мари. Она резко вскочила и зашептала громко:

– Я нашла лабораторию. Я накопила денег… Я скучала…

И осеклась, увидев его лицо.

Неожиданно Фрид рассмеялся, чувствуя, как стальная пружина внутри наконец исчезла. Он не соврал дочери: все, и правда, будет хорошо.

Ветер успокоился. На тумбочке стояли две одинаковые бутылочки. Фрид обнимал Мари и шептал в седые кудри:

– Не плачь. Нам еще дочь на ноги ставить. Лет двадцать проживем…