Все дарова :) Ну, как у нас тут всех дела? Гадалок повынаугадывали? :)))

Какие бывают дожди...
часть перва,романтическая...:=)
Говорят, что осенние, октябрьские дожди - тоскливые, занудные... Не стану спорить, - это дело вкуса...
Лично мне осенние дожди очень нравятся.
Я закрываю глаза и вспоминаю...
На Передовом хребте, в начале Главного Кавказского горного массива, в урочище Унакоз, на опушке леса стоит моя старенькая палатка ... Конец октября... Вечер.
Только-только что за едва видимый в туманной, мельчайшей взвеси октябрьского обложного дождя хребет Азиш-Тау печально скатилось, еле угадываемое сквозь тяжелые тучи, призрачное пятно солнца. Темнота еще не наступила, но в плачущем воздухе разлита грусть уходящего дня.. На мягких, кошачьих лапах, неслышимые за шелестом шепчущейся с дождем листвы, подкрались сумерки...
В наступающих, крадучись, серых тенях вызывающе-ярким цветком горит, лопоча и пощелкивая, маленький костерок. Он обиженно шипит, если ему достается пригоршня водяной мороси... И тут же благодарно и радостно начинает трещать, когда я подбрасываю ему несколько поленец сухого орешника. Я сижу и молча разговариваю с костром. Я пересказываю ему невыговоренную жалобу умирающих листьев, роняющих крупные слезы дождя то ли от жалости к себе, то ли от зависти к нему, такому веселому, живому, теплому...
Мы с костром укрыты легким тентом и дождь нам не страшен. Скорее, он нас сближает, так как мы нужны друг-другу; я ему - чтобы давать пищу, а он мне - чтобы ее приготовить...
На куске доломитой скалы, угревшись боком у жара костра, тихо мурлычет мой старый, огонь и воду прошедший, путешествующий со мной 17 лет, помятый, поцарапанный и, даже, простреленный насквозь и вновь заклепанный, алюминиевый чайник. В нем заварены две пригоршни крупно-молотого кофе. Я обнимаю ладонями большую армейскую кружку с горячим кофе, щедро сдобренным армянским коньяком, и понемногу прихлебываю волшебный напиток, пахнущий горечью дыма, тревожным, экзотическим запахом южноамериканской ночи и знойной пылью Закавказского лета. Каждый глоток маленьким цунами прокатывается по языку, протуберанцем проникает в пищевод и крошечной сверхновой звездой взрывается внутри...
В углях резко щелкают и лопаются жарящиеся каштаны...
А дождь все поет и поет тихим, дробным речитативом свою сонную песню. Он рассказывает мне о грусти расставания с небом; о том, какой долгий путь он проделал от Северной Атлантики до Западного Кавказа; о том, что его впереди ждет новый долгий путь - сначала сквозь почву до скального массива под моими ногами, потом через карстовые полости в безымянный родник у пещеры, из которого я брал воду для кофе; дальше, неторопливым ручейком, по склону до реки Белой, затем в Кубань, потом в Азовское море... Он говорит, что ему придется переродиться в водяной пар над Азовом и северные ветры унесут его в далекую Африку, где передадут с рук на руки неспешным пассатам... И он снова вернется сюда, в декабре, но уже в виде мягкого снежного покрывала, когда я, как обычно перед Новым Годом, приду проведать свою вишню, посаженную у туристической тропы восемь лет назад...
Неожиданно оказывается что все: и меня, и палатку с костром, и сам дождь незаметно для нас самих поглотила наступившая ночь...
- Ну что ж, - говорю я дождю, - до встречи зимою!
- Покойной ночи, приятель! - дробко отвечает он мне, протарахтев по тенту палатки.
Я беру еще одну кружку, наливаю ее до половины кофе, плескаю из согревшейся у костра бутылки коньяку и ставлю кружку на крышку от котелка... затем выгребаю из углей звонко-горячие каштаны, пускающие сытный парок из лопнувшей скорлупы, и обсыпаю ими кружку со всех сторон. Вынимаю из заначки в рюкзаке плитку горького шоколада. И так, с кофе и каштанами в одной руке и шоколадом в другой - ныряю в палатку.
Ровным, неярким светом горит диодный фонарик. В спальном мешке, в который я засунул пластиковую бутылку горячей воды, чтоы нагреть его, в полудреме, на границе сна и яви лежишь, свернувшись клубочком, подобрав под себя ноги, ты...
я тихонько трогаю тебя за плечо и говорю: "Девочка, я принес тебе каштаны и кофе!"...
Ты лениво потягиваешься и открываешь глаза... "Спасибо", - отвечаешь, выпрастывая из спальника руку, и берешь кружку. Ойкаешь и тихо смеешься... "Горячая" - говоришь ты.
Я обнимаю тебя за плечи и, пока ты пьешь кофе, рассказываю тебе сказку о том, как грустный дождь прощался с осенним лесом.Ты, посмеиваясь, ешь печеные каштаны, и поругиваешь меня за то, что я налил в кофе слишком много коньяка...
А потом я выключаю фонарик, забираюсь в спальник, обнимаю тебя и мы, угревшись, замираем, слушая как дождь выстукивает по палатке свою грусть, а на него, фыркая, недовольно бранится костер...

Просто зачиталась... Спасибо за такой яркий и приятный осенний образ!

Хорошая вещь.
Так передавать настроение может только мастер...

Красиво!

Очень душевно написано. Сразу захотелось в лес с палаткой или в поход по горной местности.

Именно.
И захотелось, и вспомнилось...

Не фэнтези и не улыбательно, но тоже присоединюсь)

Парень резко упал на колени и опустил руки в туман. Холодно. Мутно. Страшно. И будто бы нет ничего в молочной пелене: ни колючих травинок, ни влажной земли… Рука скользнула вперед и поймала пустоту. Где-то глубоко внутри он знал, что так будет, но не ожидал, что сейчас. Пропасть.
Как устал сопротивляться… Тени деревьев. Корявые ветки к лицу, как из детских кошмаров. Хлопанье крыльев и хлюпанье грязи. И маски – с пустыми глазницами, открытыми ртами и жаждой наживы. Он – жертва, и выход один: от них, через страх, в пустоту.
Он бормочет молитвы (не знает ни одной – и ладно, там услышат), закрывает глаза и делает шаг.
Опора! Шаткая, зыбкая, дрожащая на ветру. Веревка? Откуда? Неважно. Не смотреть! Замереть, прислушаться – и полшага вперед. Замереть – и полшага. Замереть. Сердце скачет, торопит, мешает. Замереть. Успокоиться. Полшага. Замереть. Руки в стороны – крылья. Два взмаха – удержался. Замереть. Полшага. Бесконечно, беззвучно, бесстрашно.
Сзади уже никого. Не рычат, не грозятся, не давят. Капли щекочут лицо. Дождь? Облака далеко внизу. Не смотреть! Замереть! Хлопья тумана летят в пустоту. Полшага – земля! Вцепиться в траву и заснуть. Дошел.

___Λ____ᴧ___Λ____ᴧ Мама!!! Сережка вышел из комы!!!

Одиннадцать строчек. Всего-то.
А:
- и настроение передано (даже навязано, каковое умение для автора большой плюс);
- и размышления навеяло;
- и стиль виден.
Славно.

Народ, я так не играю!
Что вам, жалко написать что-нибудь?

Доброй ночи )))

Луна молочным светом заливала небольшую поляну, стесненную хороводом старых сосен. Костер почти догорел, треск углей затих, а гитара, еще час назад ревевшая в неумелых руках Сережи, мирно опиралась на широкий пень. Из палатки изредка доносился шорох: спящие обитатели временного жилья лениво ворочались с боку на бок, тщетно прогоняя прожорливых комаров. Сережа курил возле угасающего костра, вертел ветку в руках и думал о том, что не было в его жизни дня счастливее, чем этот. Все сплелось в один сплошной узор радости и умиротворения: тихий лес, озерная гладь, теплый воздух уходящего лета, задорный смех близких друзей, песни, рыбалка и восторженный взгляд Ани…
«Надо бы искупаться»,- подумалось Сергею, и он заулыбался, предвкушая, как мокрым придет в палатку, уткнется в Анино плечо, а она, немного поворчав, станет греть его в своих объятьях…
Озеро с его рваным венком из камыша было видно даже у костра: узкая тропинка вилась между сосен, растворяясь в песчаном берегу. Метров пять пройти, и ты уже возле большого водного зеркала, ловившего причудливые отражения созвездий, редких облаков и большой полной луны, повисшей над самой головой. Тишина чарующая, никакого ветра и полная свобода от всякой суеты и проблем.
Сережа остановился возле самой воды, шумно вдыхая свежий ночной воздух. За камышами, метрах в трех от берега, что-то хлопнуло по воде: плеск звоном ударился об озерную гладь и сразу стих, больше не нарушая благодатной тишины. «Окунь балуется»,- довольно ухмыльнулся парень, вспоминая удачную рыбную ловлю уходящего дня.
Уложив ветровку на песок, Сережа уселся на нее, неторопливо расшнуровывая кроссовки. Стянув обувь с правой ноги, он начал борьбу со шнурками на левой, периодически переводя взгляд на прибрежный камыш. Там, где минуту назад плескалась рыба, зашевелилась странная тень. Сережа замер, когда нечто медленно двинулось в его сторону. Это была не рыба. Это было что-то другое. И оно приближалось к нему.
Тень степенно вырастала из воды, подплывая к берегу. В свете луны уже можно было рассмотреть копну черных волос, неестественно белую кожу и глубокие черные глаза: нечеловеческие и бездонные, как само озеро.
Сереже казалось, что тело вросло в берег, страх свел мышцы: не уйти, не закричать, не отвернуться. Что-то страшное, пугающее, похожее на девушку, выглядывало из воды уже по грудь, сверкая белой рубахой на хрупких покатых плечах. Глаза ночной гостьи впились в Сергея, тонкие руки потянулись в его сторону. Холодный пот ручьем скользнул по его спине, но сил убежать так и не было. Нечто уже было в метре от него, раскачивало мокрым подолом сорочки, указывало когтистыми пальцами на его испуганное лицо. Наконец страх начал отпускать, и Сережа отчаянно зашарил руками вокруг себя. Ни камня, ни ветки, один песок. Ничего, что могло бы защитить от ужасного существа.
Озерная девица остановилась на расстоянии вытянутой руки, перебирая пальцами в воздухе перед Сережиным лицом. Кривая усмешка слегка приоткрывала ее мелкие острые зубки, а черные глаза завораживали и с головой окунали в ужас. Холод, ледяное дыхание исходили от странного существа. От его присутствия хотелось кричать, разрывая легкие, и бежать, бежать, бежать…
- Кто ты? – Сергей еле слышно прошептал всего два слова, понимая, что ответа он не услышит.
Существо продолжало улыбаться, колыхаясь на прибрежных волнах, и поманило парня пальцем. Сережа почувствовал, что судороги отпустили ноги и он сможет пойти за незнакомкой. Чтобы избавиться от навязчивого желания войти в воду, парень стал щипать себя за запястье. Он нащупал дурацкий браслет из резинок, сплетенный Аней. Стащив с себя подарок, Сережа медленно протянул его девушке, выросшей из тихого озерного омута.
- Это тебе… - Сережа с трудом выдавливал слова из пересохшего горла.
Существо заулыбалось еще сильнее. Из-под тонких губ стали лучше проглядываться клыки, не такие уж и маленькие, как показалось на первый взгляд. Оно зацепило браслет кончиками когтей и медленно попятилось назад, в сторону темного густого камыша. Сереже казалось, что оно никогда не уйдет, что пустые глаза так и будут смотреть на него из воды, выворачивая душу наизнанку. Целую вечность оно ползло обратно, бесшумно погружаясь в черную гладь, расплескивая лунное отражение. Наконец вода сомкнулась над головой озерного чудища. Сережа почувствовал в себе силы и рванул на поляну к палатке. Царапая лицо о ветки, не разбирая дороги, он примчался к погасшему костру и быстро юркнул к друзьям, так и не сняв кроссовок с левой ноги. Дрожа, Сергей прилег возле Ани, щипая себя до синяков.
- Блин, ты весь мокрый. Ты что, купался? – Аня недовольно закрутилась и потянула одеяло. – Ладно, иди сюда, буду тебя греть… Заболеешь еще.

Боль резанула по глазам. Боль наполняла все. Голова раскалывалась. Под сердцем кто-то крутил раскаленными шомполами. ...откуда эти шомпола? Что это? Такой боли не бывает! Это новый ад? Новый круг?
Хотелось сжать виски, но руки не слушались. Почему? Придется открыть глаза. Превозмочь. Превозмочь и открыть...
Руки крепко привязаны. Разведены и привязаны. И ноги. И дышать невозможно. Спасаться!
Но путы крепки.
Думай! Думай! Не сможешь придумать — умрешь. Умрешь через пару десятков секунд. Нет вдоха, нет выдоха... темнота и круги. Думай!
Сколько человек может протянуть без воздуха? Да не об этом думай!
И пришла мысль — неповоротливая, смутная, но такая нужная: надо собрать все силы в одну руку, все силы двух рук и двух ног — в одну руку. Все, что еще осталось в несчастном истерзанном существе, — в руку. Главное успеть. Успеть вырвать кляп...
Чудовищное напряжение, странные потоки мигрирующей силы, физически ощущаемые потоки, — и победа! Треск рвущейся ткани, грохот падения, чей-то визг, крики, все завертелось...

Выдрать «кляп» так и не удалось. Врачи оказались быстрее и перехватили руку. Кетамин по жилам, бездна... итог: смещение позвонков поясничного отдела и... мальчик:)

А чего-то мне захотелось написать, просто так, это про моего сына:

- ничего не ела?
- нет)
- я же тебе ничего об этом не говорил, почему не стала?
- не хочу чтобы вам было неприятно, а вдруг стошнит?
-прижми ноги к животу, знаю, сложно, и потерпи, будет больно...

Укол в спину. Холод в ноги...

- Чувствуешь что ты буратина?
- Ага)
- Это нормально. Потерпеть осталось максимум 10 минут, скоро его увидишь....

Белая простыня, жесткий жим на левом плече, острая боль иглы в вене. И ничего, никаких ощущений — ниже грудной клетки. Идут минуты.

- ой какой он большой — наверное 5 кг

Слова за белой простыней, но я их, врачей, не вижу. Там что-то делают, бесчувственно, как не с моим телом. А я чувствую резкую слабость, словно жизнь меня покидает. На мгновение тошнит — но нечем, и я радуюсь что вопреки словам анестезиолога не стала завтракать.

Тик-тик... Я вижу часики на стене с белым кафелем. Потом слова, ой, какой большой. Потрогай его, это важно. Он спит и не плачет, розовый, его дежат под грудку, а голова и ручки свисают вниз. Я касаюсь его — теплый, мокрый... Мне было так трудно поднять руку тогда, а сейчас то первое ощущение связь наша на всю жизнь...

Его уносят. Я слышу его первый крик, наконец он заплакал. Позволяю себе потерять сознание и провалиться в темноту....

Всем привет!

RealSahara , обещал Вам вещичку..
Вот она:

ВСТРЕЧА

Жарко. Тяжело. Вверх. Вверх и вверх. Ноют плечи. Пятый час вверх. Воздух жидкий – не надышишься. Гудят ноги. Вверх. Стучит в висках и колет в боку. Вверх! Вверх!
- Что это?
- Не зню!
- С палками… На трэкинг не похоже…
- Походка какая-то странная…
- Может разбился?..
- Может помощь нужна?..
- Быстрее!!!
- Что у него за спиной?!.
- Кошмар какой-то…
- Он САМОДЕЛЬНЫЙ!?.
- Да он БРЕЗЕНТОВЫЙ!?.
- Это не трэкинг! Это ТРОСТИ!?.

- Здравсвуйте!
- Здравствуйте, сынки, здравствуйте!..
- Дедушка, а Вы один?
- Один, ребятки, один…
- Дедушка, а Вы откуда идете?
- С моря, с Дагомыса.
- Вы идете из Дагомыса??? Один???
- Да, сынок. Кости старые ходил погреть..
- А куда идете?
- А в Шедок, сынок. Живу я там.
- Вы??? В одиночку??? Из Дагомыса??? В Шедок???
- А чего ж?.. Из Шедока на Дагомыс сходил… Ну и обратно дойду!
- А Вы не боитесь?..
- Сынки, мне уже восемьдесят три года… Я уже ничего не боюсь! Помирать все одно когда-то и где-то придется… Так я лучше тут, на воле…У костерка, под звездами… Чем в стардоме, на зассаном матраце…

Дед ушел. Неуклюжей, шаркающей, старческой походкой… С тросточками, вместо трэкинговых палок… С кошмарным самодельным рюкзаком из прорезиненого брезента… С эмалированным молочным бидончиком вместо котелка… Он давно уже скрылся в зарослях рододендрона…
А мы с товарищем сидели и смотрели друг на друга ошалевшими глазами глушеного окуня…
И именно тогда я понял: пока меня будут носить ноги – я буду ходить в горы! Буду! Даже если мне для этого потребуются подпорки!

+)
Почему-то ассоциация со "Сто лет и чемодан денег в придачу"

Привет всем!
А куда все делись?
Где-е фи-ни-ки?.. То есть - тексты?..)))

Вопрос

Г1Ч1 предисловие
В начале выживал сильнейший. Тот, у кого толще шкура, крепче лапы, острее зубы. Тот, кто мог силе противопоставить большую силу, выносливости – большую выносливость, скорости – большую скорость. Это было жестоко. Но просто и честно.
Позже стал выживать умнейший: тот, кто сумел грубой силе противопоставить силу ума. Нет острых длинных когтей – есть копье, нет теплого меха – есть огонь, нет толстой шкуры – есть щит, сам не можешь догнать добычу – стрела догонит. Менее честно, но куда деваться, – жить всем хочется.
Еще позже стал выживать хитрейший. Если щит и меч есть у обоих – победит тот, кто ударит неожиданно, подкрадется скрытно, нападет со спины. Или вообще отравит и уморит голодом. Совсем нечестно… Но действенно.
Когда зверь стал человеком? Когда пожалел слабейшего.
Когда человек стал чудовищем? Когда стал жить за счет слабейшего.
Кто побеждает сейчас? Кто имеет больше всех? Мягче спит и вкуснее жрет? Какими качествами он обладает? Что нужно, чтобы одержать верх?
Ум? Но почему гениальные ученые прозябают в нищете?
Труд? Да, разумеется. Но разве самоотверженные фанатики-трудоголики живут лучше ученых?
Отвага? Отважные далеко не всегда побеждают, но всегда умирают первыми. Им победа нужна не для себя, а для своей стаи (стада, общины, социума, страны…) Они честны, но мертвы.
Кто же побеждает умных, честных, трудолюбивых, отважных?
Оглянитесь вокруг – кто живет «в шоколаде»?
Подлецы!
Что можно противопоставить подлости?
Я не знаю…
Разве что только дистанцию…
Дистанцию космических масштабов…

Противопоставить подлости?
Подлости нельзя ничего противопоставлять. Ее надо санировать. Оперативным вмешательством.
Она сродни мохнатой плесени, начинающейся с маленькой черной звездочки, которая постепенно, исподволь превращается в мерзкого спрута, пронизывающего все вокруг щупальцами метастазов. И бегство на дистанцию космических масштабов - не панацея, потому что однажды с ужасом поймешь, что та самая, не имеющая центра и границ Вселенная скукожилась до маленького городка. Где, сидя на лавочке у соседнего подъезда, тебе жизнерадостно машет и ехидно скалит в усмешке гнилые пеньки зубов та самая тварь, от которой ты вроде бы сбежал. Она с удовольствием предвкушает встречу, потирая цепкие ручонки.
Скальпель. Исключительно.

Сорри за вмешательство. Грустно.

Извиняться не за что. Вы абсолютно правы! Вот ещё бы рецептик... "...Схемку, аль чертёж..."
Потому как мне известен лишь один способ... Но за него меня здесь, боюсь, побьют...)))

Боюсь... Побьют...
Ой, DonKat, у вас штоли шпага покраснела?