- Приезжай, покажу! Обмоем, я шампанского накупила! - Так машину, вроде, не обмывают, не принято... - А мы не машину, мы колесики обмоем! И коврики! - Ок, через полчаса буду.
Через полчаса, как и обещала, я была. Машинка – и впрямь красавишна: респектабельный такой паркетник, для адвоката самое то.
Посидели, шампанского попили, за жизнь поговорили… И приспичило хозяйке новенького «Рено» продемонстрировать мне достоинства своей железной лошадки.
- Ты че, - говорю, - куда в таком виде да по гололеду? До первого гаишника, или до первого столба! Не, я не поеду. - Да ладно тебе! Мы кружок-другой вокруг дома, и все!
Уговорила. Оделись, спустились, вышли из подъезда на январский морозец. Подошли к новенькой, нарядной, поблескивающей серебром машинке.
- Смотри, какие фары! А какие диски! А какой салон! А пахнет как! Красавица, правда? – Подруга трещала без остановки, задавая риторические вопросы и умудряясь тут же на них отвечать. Я только кивала – после изрядной порции шампанского разговаривать на морозе мне не хотелось.
- Чего стоишь? Садись, поехали! - Можно я сзади сяду? – Какое-то десятое чувство подсказывало мне, что вперед садиться не стоит. - Садись, куда хочешь!
Я обошла машину сзади, взялась за дверную ручку, неохотно потянула…
Новенький «Рено» резво тронулся, выскочил со двора и помчался по улицам города. Подруга продолжала взахлеб трещать о том, как долго она выбирала машинку, как выбивала скидку в автосалоне и как все это время на нее, всю такую импозантную, глазели мужики…
Замолчала, только когда увидела, что трещит в пустоту – я просто не успела сесть в машину, так и оставшись стоять на колючем морозе…
Не фэнтези и не улыбательно, но тоже присоединюсь)
Парень резко упал на колени и опустил руки в туман. Холодно. Мутно. Страшно. И будто бы нет ничего в молочной пелене: ни колючих травинок, ни влажной земли… Рука скользнула вперед и поймала пустоту. Где-то глубоко внутри он знал, что так будет, но не ожидал, что сейчас. Пропасть. Как устал сопротивляться… Тени деревьев. Корявые ветки к лицу, как из детских кошмаров. Хлопанье крыльев и хлюпанье грязи. И маски – с пустыми глазницами, открытыми ртами и жаждой наживы. Он – жертва, и выход один: от них, через страх, в пустоту. Он бормочет молитвы (не знает ни одной – и ладно, там услышат), закрывает глаза и делает шаг. Опора! Шаткая, зыбкая, дрожащая на ветру. Веревка? Откуда? Неважно. Не смотреть! Замереть, прислушаться – и полшага вперед. Замереть – и полшага. Замереть. Сердце скачет, торопит, мешает. Замереть. Успокоиться. Полшага. Замереть. Руки в стороны – крылья. Два взмаха – удержался. Замереть. Полшага. Бесконечно, беззвучно, бесстрашно. Сзади уже никого. Не рычат, не грозятся, не давят. Капли щекочут лицо. Дождь? Облака далеко внизу. Не смотреть! Замереть! Хлопья тумана летят в пустоту. Полшага – земля! Вцепиться в траву и заснуть. Дошел.
___Λ____ᴧ___Λ____ᴧ Мама!!! Сережка вышел из комы!!!
Одиннадцать строчек. Всего-то. А: - и настроение передано (даже навязано, каковое умение для автора большой плюс); - и размышления навеяло; - и стиль виден. Славно.
Это те, чьим идеалом был мир во всем мире, а кумирами - Высоцкий и Битлз. Это те, кто в кинозале не сдерживал слез на "Белом Биме" и смеха - на премьере "Бриллиантовой руки". Это те, кого в 80-х окрыляла гордость за лучшую в мире страну - несмотря на повальный дефицит и унизительные продуктовые карточки. Это те, у кого хаос 90-х на время выбил почву из-под ног, но не вытравил понятий "дружба", "сострадание", "взаимовыручка". Это те, с кем мы периодически собираемся толпой за огромным столом и говорим, говорим, говорим, не замечая времени. Это те, к кому я сегодня могу подойти в любое время с любой просьбой, зная, что они не отмахнутся, выслушают и постараются помочь.
Поколение 70-х - это мои самые любимые друзья. Я обожаю поколение 70-х. Я сама оттуда.
Пылинки в лучах солнца... Их можно было увидеть, прищурив глаза. И утро, и луч солнца, и хаотично мечущиеся в нем пылинки создавали ощущения праздника, который вот-вот случится. Или уже случился, но я о нем еще не знаю. Сейчас такого ощущения не возникает. Хотя, если прищурить глаза, то можно увидеть, что в лучах солнца по-прежнему кружатся пылинки...
Внуки «бэби-бума», «дети детей цветов»… Поколение семидесятых… На школьных линейках они декламировали «…Красный день календаря…», и под раздрызганные шестиструнки пели «Желтую подводную лодку…» в подвалах… Они ели кашу «Геркулес» и пили «Агдам»… Они боролись «За мир во всём мире» и досыта нахлебались «локальных конфликтов»… Они воспитывались на идеях интернационализма и умирали в «горячих точках» национальных окраин… Писали доклады об Острове Свободы и Апартеиде, и слушали нудьготину с «пленума двадцать очередного съезда»… Они не пробились в «блатной» МГИМО, и обошли на вираже 90-х «мажоров», окончив «керосинку»… Девяностые… Для поколения семидесятых – эпоха! Рубеж! Рубикон! Кто-то поехал в Турцию за «варенками», а кто-то надел черные кожанки… Кто-то собирал первые «Вахты памяти», а кто-то в гараже ремонтировал на продажу ржавый ТТ… Кто-то писал «Цой – жив!», а кто-то спекулировал видеокассетами Тинто Брасса… Кто-то из НИИ шел в кочегары, а кто-то, придя из армии, поступал в аспирантуру… Запутавшееся, растерянное поколение… Обманутое. Преданое. Потерявшее. Обманутое вожаками. Преданое государством. Потерявшее детей. Детей, которые не могут понять, почему серенький затрепанный томик Стругацких дороже, чем новое глянцевое собрание Донцовой… Детей, которые не знают, что значит «пхай-пхай» и кто такая А. Джоли… Считающих, что ИРА, это просто имя, а «красные бригады» - ударники сбора картошки в колхозе… Не любящих читать и не помнящих, чему равен квадрат двенадцати… Я из поколения семидесятых… Наверное, я старомодный чудак… У меня нет телевизора и странички в Фейсбуке, но я продолжаю собирать библиотеку, которую начал собирать еще мой прадед в голодные тридцатые, и сам ремонтирую свои мотоциклы… Я хихикаю над интернет-отчетами «экстремальных туристов», но лазаю по пещерам и ночую на фирновых «полочках»… Я не толерантен и не брил затылок в девяностые… Но моя дочь не станет без крайней нужды ломать живую ветку и расквасит нос тому, кто назовет ее «телкой»… Говорят, что я несовременно ее воспитываю… Пусть так! Но мне нравится, что она не станет продавать книги, чтобы купить гламурную тряпку… Поколение семидесятых… Мы помним! Мы помним то, что забыло поколение девяностых и не узнает поколение десятых… Вспомнят ли нас?.. И чем?..
Мы были пионерами, вступали в комсомол, готовили политинформацию о «Продовольственной программе», понимая, что все это профанация. Делали уроки, когда в шестиметровых кухнях наших квартир родители с друзьями рассказывали анекдоты про дорогого Леонида Ильича, пели Окуджаву, Визбора, слушали Битлов и Роллингов по «вражеским голосам»…
Мы одевались у фарцовщиков и сами при случае подфарцовывали. Мы могли отвалить за джинсы 220 р. при средней зарплате 120 р. Мы помним «бочки» с молоком и квасом, знаем что такое бидончик…
Нас колбасило в 90-е, когда бюджетной зарплаты хватало на 200 гр. сыра и 300 гр. масла «по талонам». Мы мотались в Польшу: и туда, и обратно с тяжелыми баулами – бартер. Наши квартиры вечерами превращались в мини-фабрики: наступала «вторая смена» – учителя, врачи, инженеры что-то паяли, клепали, собирали, мотали, строчили… Выживали.
Выжили. Большинство верны выбранной профессии. Успешные, состоявшиеся в этой жизни люди. Мы отдыхаем за границей, летаем бизнес-классом, можем позволить себе выдержанный Розес и отель 5*. Но… ностальгируем по первой «Копейке», палаткам на диком крымском пляже и портвейну «Кавказ»…
Увы. Из своих друзей и знакомых моего поколения я не знаю никого, кто бы отдыхал каждым летом за границей и пил выдержанный "Розес". Пятерых моих друзей уже нет в живых. Все мужики. Они аккурат ушли в 90-е: Габит и Павлуха спились и померли от водки; Игорек тихо скончался в своей постели от болезни, которую врачи так и не определили; Вовка, вернувшись из зоны, пару лет помыкался и выбросился из окна, а Малец, защитив кандидатскую диссертацию, получив квартиру от университета и женившись, добыл пистолет и застрелился в гостиной, где еще не просохли новые обои. Никто из них не принял новые навязанные ценности. Они жили по старым и продолжали ценить людях честность, порядочность, человечность, сострадание и все меньше находили это в окружающих. Некоторые из моих знакомых сверстников пробовали себя в бизнесе. Были даже успешны. Какое-то время. А потом они уходили, бросая все и говоря: "это не мое". Они так и не смогли принять правила игры новой жизни... Почти все они и по сей день не живут, а выживают. Этих людей я всегда могу различить в толпе. У них другие лица. Ну это как обнаружить в горсти медных потускневших пятаков светящуюся золотую монетку...
Семидесятые. Я вас помню. Эпоха born twice открыла нам направление "ПП" - «Путь поколений», когда мы, дружно взявшись за руки, устремились строить коммунизм. Но то ли свернули не туда, то ли нашли более привлекательные горизонты, но почему-то оказались у корыта перестройки 90-х, которая дала Свободу, но не предоставила инструкцию пользования полученными благами.
Я помню моду на феминизм, когда женщины вдруг захотели получать зарплату наравне с мужчинами, усаживаясь за руль трактора или спускаясь в шахты. Моя бабушка была из таких, бросив вызов мужикам-обвальщикам на мясокомбинате. Видели бы вы, как она ворочала говяжьи и свиные туши, ловко орудуя тесаком и ножиком. Выполняла план. Социальная идеология гендерного равенства :))
Когда пришли 70-е, я была слишком мала, чтобы осознавать их значимость, слишком глупа, чтобы понимать - сейчас рождается поколение, чьими ресурсами выживания станут здоровье, умение приспосабливаться и полученные знания. Эпоха школ, холодной войны, расцвета культуры. Эпоха зарождения индивидуализма, любви к буржуазности. Я люблю вас, 70-е.
Донецк: повсюду розы-розы-розы на клумбах; стройплощадка больницы, где мы, пятилетки, могли прыгать в песок со второго этажа; поляна "Слава КПСС" для игр в казаков-разбойников; абонементы в кино, театр и консерваторию; радиошумы от ночного дедушки, пробуждающего меня под Севу Новгородцева и "Голос Америки".
Сочи: пляж Ривьера с поблёскивающей слюдой крупной галькой и фольговыми конусами маленького эскимо; просвет лучей сквозь слой изумрудной воды и умение не дышать под доносящееся, как сквозь вату, "...эти глаза напротив чайного цвееетаа...", пока мама добегает к перевернувшемуся от большой волны кругу; дендрарий с одноглазым чёрным лебедем, берущим куски булки из моей, боящейся щипка, руки; качающийся мостик над пропастью с глинистой рекой после ливня; неоновые красные огни рекламы в ночных лужах; ощущение праздника от выбора десертов на непривычных тогда полках в кафе с самообслуживанием.
Батуми: сбор цитрусовых и тёмный дом с отражениями лучей на орнаментах чёрного ковра; диета из кукурузных конфет и мандаринов..." ну, мы же просили для девочки макароны без соуса..."; а с обрыва тропинка ведёт на узкий пляж с камнями песочных оттенков, похожими на полосатые батоны.
Люблю это время за подробные впечатления. Они мне позволили быть спокойной в любых обстоятельствах лихих 90-х, которым я тоже благодарна за опыт.
70-е. Время, когда что ни делай – все вызов. Молодой специалисткой «по распределению» отчаянно отмазывалась от участия в комсомольской эстафете – для массовости. Предупреждала: бегать быстро не умею. Комсорг воспринял это, как несознательный саботаж. Не поверила: знала, что танцую, а разницы не улавливала. На финише меня пришлось прилично подождать. На следующий день в газете «Турбинки» приветствовалось наше третье место и сурово осуждались комсомольцы, не поддержавшие команду НИИ. «Вот Лена Б. – позже всех прибежала! Но пробежала ведь! И как красиво!» Смешно, но это подарило мне друзей – это была лучшая комсомольская ватага, которую только можно было себе представить. Спасибо, други, я по вам так скучаю. Танцевать тоже было вызовом. Бальные танцы – это для выскочек. Корчут из себя невесть что. Ах, если бы бальные! Мы танцевали джаз. В задрипаном ДК на самой окраине отжигали джайв, рок-н-ролл и почти замирали в блюзе. С 9 вечера и до 2 ночи. Потом, по темнющим улицам, вздрагивая от теней, бегом, на каблуках – в общагу. Не бежала – летела. Какие мы были сумасшедшие. Сейчас бы сказали – фанаты, тогда этого слова не было. Где вы, ребята, хоть кто-нибудь? Я вас обожаю. Восторженно мечтать об Индии, Китае и Франции было тоже как-то. Не по-советски. То есть, если едешь за джинсами – это понятно, а если из любви к Франции – подозрительно. Наконец мне намекнули, что надо съездить в Чехословакию для начала, а там, при хорошей характеристике, пустят дальше. Съездила. Бесплатно, между прочим, т.к. мы были «как бы советской молодежью в гостях Съезда КПЧ». Помимо обычной турпрограммы - много экскурсий «на предприятия». По приезду надо было выступить с отчетом перед комсомольцами. Я рассказала, о чем душа болела: о том, как ежегодно растет зарплата молодого специалиста, о 40%-й прибавке к зарплате отцу при рождении ребенка, о системе предоставления жилья... На следующий день мне с укоризной намекнули, что доклад был как-то не очень, и что можно больше не отсылать анкеты в «Спутник». На память от единственной загранпоездки у меня осталась пара левисов и пластинка Джеймса Брауна, которого в Новосибе тогда практически не знали, а если знали – то по перезаписям с этого альбома на катушечные ленты. Длинная череда тех, кто брал записать истошного и чувственного Брауна – спасибо вам. Каждый его вернул). Толоько шевельнись - уже вызов( Грело душу, что это не может длиться бесконечно. Было спокойное знание того, что все произойдет при нашей жизни. Произошло. Изменилось. Долгое время казалось, что безвозвратно. Ждали свободу. Ушла романтика, бескорыстие, открытость. Выросли дочки. Смотрю на их компанию – и узнаю себя. Романтика теперь называется вдохновением, мечты – целями, бескорыстие обрело формы благотворительности. Немного по-другому, но в сущности… Они живут, пожалуй, воздушнее и бесстрашнее. Хотя обстановка как бы и не всегда располагает. А когда она располагала? В 70-е? Но я их люблю.
"Сейчас бы сказали – фанаты, тогда этого слова не было". А мы фанатели вместе с Алексеем Серебряковым в фильме "Фанат", правда, уже где-то в 88-89-м. Тогда китайские единоборства только-только начинали выходить из подполья, да и то неофициально. Удивительное дело, что крамольного могли найти руководители компартия в мудрейшем искусстве Востока?!
Не уверен, что в 70-е имелось "спокойное знание того", что все изменится еще при нашей жизни. Конечно, люди чего-то ждали. Но не того, что потом произошло. А то, что изменения в нашей жизни все-таки случатся, пришло вместе с громким глухим ударом во время опускания гроба с телом Брежнева. Тогда все, кто смотрел по телевизору похороны Леонида Ильича, подумали, что гроб уронили на дно ямы. И содрогнулись. Понимая, что с этим ударом закончилась эпоха. И начинается новая...
Когда человек воспринимается, как персонаж бесчисленных анекдотов, и возраст его более, чем почтенный, перемены неизбежны. Хотя они наступили не быстро - я ждала раньше. Андропов настораживал, но в его действиях была последовательность и логика - то, чего давно не хватало. Устинов и Черненко (хотя шли не по порядку) воспринимались, как временщики. С приходом Горбачева ВСЕ НАЧАЛОСЬ. Ну, сейчас, задним числом - все умные, не покритикует только ленивый)) А тогда это было переломом, которого устали ждать.
А можно не про лося? Можно о наболевшем - рецептах из инета? Накипело.
Перспективы применения материалов из брынзы в строительстве, ремонте, ландшафтном дизайне
Уникальный материал еще не получил названия (для удобства предлагаем рабочее название «Хз»), его свойства и техническо-эксплуатационные характеристики исследуются в лабораторных условиях, но точные данные пока не получены.
Из истории изобретения инновационного материала «Хз»
Как и многие открытия, потрясшие мир, «Хз» стал побочным продуктом эксперимента в сфере кулинарии. Достоверно известно, что автор изобретения – ленивый фрилансер, работавший над очередным проектом в соответствии с философией «Я не хочу ничего писать. Я хочу предоплату, лежать на диване и чего-то пожрать».
В творческой лаборатории автора изобретения были созданы все условия для экспериментов с пищевыми продуктами, а именно: в холодильнике были брынза, сливочное масло, соевый соус. Как показал практический опыт, нагревание данных ингредиентов до температуры плавления приводит к изменению внешнего вида, физических и, предположительно, химических свойств.
В нагретом состоянии «Хз» представляет собой густую однородную массу. В остывшем – прочный и пластичный материал, устойчивый к механическим воздействиям.
Сферы применения «Хз»
Пока сложно судить о потенциале материала, но уже на этапе первичных исследований стало очевидно, что «Хз» с успехом может быть применен в качестве строительного материала. К его неоспоримым преимуществам следует отнести такие свойства: • прочность на разрыв; • пластичность; • гидрофобность; • экологичность.
Недостаток – низкая устойчивость к высоким температурам.
Предположительные сферы применения: • в строительстве – в качестве кладочного раствора; как обмазочная гидроизоляция для фундаментов, подвалов, бетонных сооружений; • в ремонте – как клеевой состав для укладки плитки; • в ландшафтном дизайне – в качестве растяжек для крепления вазонов с цветами; подпорок для плетущихся растений; гидроизоляции бассейнов.
Краткое резюме
Потенциал использования пищевых продуктов еще недостаточно исследован. Молочная продукция повышенной жирности может стать сырьем для уникальных строительных, отделочных, гидроизоляционных материалов, клеевых составов.
Личное мнение автора изобретения
Люди добрые, НИКОГДА не готовьте по рецептам из интернета! Единственная причина для этого – желание изобрести нечто новое и уникальное, применимое в строительстве. Не ешьте это! Влияние «Хз» на человеческий организм не исследовалось!
Злой колючий ветер обрывал последние листья с деревьев, когда в дверь знахарки постучали. В деревне опять не могла родить роженица, и косы ей расплели, и все завязки распустили, и все двери раскрыли, несмотря на сквозняк.
Руника никому не отказывала уже последние 180 лет, и уж тем более, родящей бабе. Кряхтя и ворча, она собралась, и её повезли в дом к роженице…
С порога стало всё понятно, ребеночек лежал не так, но позвали её поздно. Никакими магическими заговорами не исправить застрявшее плечиком положение малыша на выходе. Она лишь могла облегчить боль своими отварами. Утром роженица перестала стонать, и Рунику сменил священник для последнего причастия. Ребенок так и не увидел свет…
Промозглый октябрьский день с холодным порывистым ветром гонит листву вдоль тротуаров. Через ряды припаркованных у роддома машин едва протискивается скорая, в которой мечется от боли женщина.
В приемный покой её заносят на носилках. Врач, едва прибежав, видит капающую кровь, она скапливается темной лужицей под каталкой с носилками. Наркоз, забытьё, первый крик малыша… Все живы. Домашние роды, узкий таз, неправильное положение плода, отслойка плаценты. Но все живы!
Геном сложная штука. В первом случае у мамы, быть может, просто в детстве был рахит, и здоровые гены. Во втором случае определенный кретинизм у обоих родителей (роды дома), узкий таз (рахит ли, в наше то время, может, гены?), и отслойка плаценты, зачастую генетически обусловленное состояние. И с чего вдруг неправильное положение плода? Двурогая порочная матка? Мамин сколиоз 4 степени?
А ещё любопытный факт, современные люди всё больше ненавидят медицину в любом её проявлении. Вы ведь тоже не любите медиков? Если подумать, то есть за что. МЫ убиваем весь род человеческий в угоду выживанию одного обреченного. МЫ калечим генотип всего человечества, позволяя выжить слабому.
Дед Игнат все-таки вылез. Не утерпел. Не выдержал.
Деду Игнату не спалось. Не спалось деду Игнату. Пол ночи он ворочался на кровати, затем поднялся, включил свет, достал из холодильника початую бутылку и сел за стол перед окном. Выпил. В голове вертелось только одно слово: лодка. Лодка, лодка, лодка… На улице мела пурга, как и в тот день, когда… лодка. Его лодка.
Лодка была украдена. Украдена нагло и вызывающе. Подцеплена, скорее всего тросом и укачена. Когда дед Игнат, обнаружив пропажу, пришел к участковому, тот, посмеявшись, сказал: «дед, зима же на дворе. Кому нужна твоя лодка?» Игнат, не сумев ничего возразить, решил найти ее сам. На берегу реки стояли гаражи, в одном из которых, без сомнения, находилась его лодка. Соседи давно осмеяли деда, поэтому он решил приступить к поискам ночью. Осмотр гаражей ничего полезного не принес — на улице была непроглядная тьма, а в гаражах — тем более. Дед, подумав, решил дождаться ясной погоды и полной луны. Когда пришло подходящее время, он пошел в гаражи, заглядывал в замочную скважину каждого, но снова ничего не увидел. Темно было в гаражах. Но Игнат не дурак — он вспомнил о брелке-фонарике, который его внук, гостящий летом у него забыл. Им очень удобно светить в замочную скважину — все видно. Дед, вооружившись брелком, пошел светить. Но столкнулся с неожиданной проблемой — не совладать ему со скоростью света… Оказалось, что для того чтобы посветить в замочную скважину, а потом заглянуть и что-то там увидеть, необходимо наклонить голову с определенным ускорением.
Проклянув теорию относительности, дед налил себе еще стаканчик. Лодка. Дождаться бы лета…
Публикация комментариев и создание новых тем на форуме Адвего для текущего аккаунта ограничено. Подробная информация и связь с администрацией: https://advego.com/v2/support/ban/forum/1186
