Авторы всех пожеланий в чате получат специальную марку "Меценат конкурса"
Ау? Где все? Ушли писать рассказы из детства? / 100 руб.
УДАЧИ! / 100 руб.
ВСЕМ! / 100 руб.
Творцам - витиеватостей, читателям - открытий,
А всем удач, успехов и красот! ((: ...Творцам - витиеватостей, читателям - открытий, А всем удач, успехов и красот! ((: / 100 руб.
Удачи всем и мне!! Надеюсь удача нас с малышом не обойдёт)! / 100 руб.
Первый раз участвую в подобном мероприятии! Мне очень интересно🤩Жела ю всем удачи! / 100 руб.
Успехов, удачи и вдохновения! / 100 руб.
Ура!!!!! Конкурс!!!!! Удачи всем участникам! / 100 руб.
У каждого участника есть талант. Верьте в себя и всё получится! / 100 руб.
Однажды Фролу очень понравилась одна девушка. Звали ее Настя. Она жила в соседней панельке. Фрол, можно сказать, даже влюбился в нее. Он думал о ней по утрам, дням, вечерам и ночам. Он потерял сон и мог потерять работу, поскольку стал невнимательным и начал путать имена своих начальников. Настасью Филипповну, к примеру, он несколько раз назвал Егором Тимофеевичем. А Рафаила Галимзяновича – Евдокией Яковлевной.
У Фрола испортился аппетит. Он стал рассеян и задумчив. Он даже начал сочинять стихи, что совершенно определенно говорило о настоящем помутнении рассудка.
Беда была в том, что Фрол никак не мог заставить себя подойти к Насте и объясниться. Рассказать о своих чувствах к ней. Несколько раз он пытался потренироваться перед зеркалом, говоря такие вот слова: – Здравствуйте, Настя. Вы не знаете меня, зато я хорошо знаю вас. С тех пор, как я вас впервые увидел, мир перестал для меня существовать. Остались только вы, как мимолетное виденье, как... Дальше он путался в словах и замолкал.
Но вот в один из выходных дней Фрол все же решился объясниться. Как сделал это в фильме один испанский юноша, пришедший под балкон своей избраннице сердца и спевший ей серенаду собственного сочинения.
Фрол надел свой лучший тренировочный костюм, взял хордофон о пяти струнах, оставшийся от прадеда, и пошел к дому, где жила Настя. Встав под ее окнами, он ударил по струнам и запел: О, Настя, Настя дорогая. Как я люблю тебя, поверь. И что мне делать, я не знаю. Открой мине скорее дверь...
Далее шли слова о том, как он страдает и не спит по ночам, ворочаясь и представляя разные картины их любовных встреч.
Фрол очень старался. А чтобы Настя, живущая на третьем этаже, его услышала, он пел очень громко. Так громко, что на балконы дома стали выходить собственники квартир и кричать ему неприятные слова, типа, «чего ты тут разорался, скотина» и «убирайся ко псам собачьим, сволочь эдакая». Но Фрол продолжал петь и играть на хордофоне, пока не вышла Настя. Она была мила и обворожительна. – Привет, – сказала она. – Привет, – сказал Фрол и перестал петь. – Куда пойдем? – спросила Настя.
И они пошли в ресторан. Фрол заказал Насте и себе рыбное ассорти с нельмой, осетриной, слабосоленой семгой и лососевой икрой, уху из белорыбицы, телятину с солеными мохнатенькими волнушками и рыжими лисичками, по паре перепелов с орехами и яблочными дольками и полведра медовухи. Сей обед они закусили голубикой и сочной викторией.
– Как хорошо! – сказала Настя и благодарно посмотрела на Фрола. – Верно? – Верно, – ответил Фрол, и они пошли по просьбе Насти в супермаркет. Покупать ей подарки.
Скоро деньги у Фрола закончились. И Насте стало с ним скучно. Они попрощались у подъезда, причем, Настя не позволила себя ни поцеловать, ни дать потрогать за какие-нибудь части тела. Фрол понял, что не нравится Насте. И опечалился. Больше они с Настей не встречались...
А жизнь шла своим чередом. Настя продолжала динамить парней, пока один из них не обозвал ее нехорошим словом и не плюнул ей прямо в глаз. Тогда она перестала этим заниматься.
Фрол же перестал влюбляться в таких девушек. Потому что заимел опыт. А жизненный опыт, граждане, очень полезная штука...
Как профессор медицины Карл Фукс губернского предводителя дворянства Григория Киселева от верной смерти избавил
Случай сей произошел в Казани в 1819 году во времена губернаторства графа Ильи Андреевича Толстого, пузатого хитрована, прозванного представителями городской фронды колобком с ножками.
В вечерние часы осени, когда так славно сидеть у камина и предаваться размышлениям о бренности жития после сытного обеда, изволил Григорий Никифорович Киселев слив вкусить соленых. Любил губернский предводитель дворянства сливы, хлебом его не корми. Спросил, стало быть, предводитель себе слив, да после пятой или шестой поперхнулся. Не в то горло косточка попала. И застряла.
Как ни силился камер-лакей Петрушка помочь хозяину своему: и ломоть хлебный на темя клал, и уксусную воду в рот лил, и по хребту и лопаткам барина кулаком бухал – нейдет из горла кость. Лицо у Киселева покраснело, горло опухло, дышать сделалось затруднительно. Того и гляди: задохнется и помрет.
В пяти минутах ходьбы от дома Киселева жил Карл Фукс, местный врачебный светила, профессор медицины. Послали за ним. Светила незамедлительно прибыл вместе со своим дежурным саквояжем. На вопрос: "что случилось", Киселев только и смог, что указать на припухшее горло. – Оне подавились косточкой сливовой, – пояснил Петрушка. – Ясно, – изрек Фукс, раскрыв саквояж и доставая длиннющие щипцы. Затем попросил Григория Никифоровича открыть рот, заглянул, после чего засунул в него щипцы. Однако вытащить кость не удалось.
– Посредством верхнего отверстия тела возможным извлечь кость не представляется, – задумчив констатировал Фукс. – Ничего, – добавил профессор медицины и ободряюще посмотрел на Киселева, – мне известен более прогрессивный способ. Нужен курительный табак. – В диванной есть сигары, – прохрипел пациент. – Славно, – кивнул Фукс и обернулся к лакею: – Принеси!
Петрушка бросился в диванную комнату и вернулся с ящичком голландских сигар. Фукс с удовольствием раскурил сигару и, обратившись к Петрушке, произнес: – Сними-ка, братец, с барина панталоны. Камер-лакей принялся стягивать с Киселева панталоны. Когда предводитель дворянства остался в исподнем, Фукс достал из саквояжа клистирную трубку.
Увидев приготовления профессора медицины, Григорий Никифорович выпучил глаза и еще более побагровел.
– Не следует страшиться, сударь, – с затаенной усмешкой промолвил Карл Федорович. И приказал: – Исподники приспустите.
Предводитель дворянства повиновался.
– Теперь повернитесь ко мне... тылом, – сказал Фукс.
Григорий Никифорович исполнил.
– Наклонитесь, – продолжал командовать врачебный светила.
Киселев наклонился.
Фукс мазнул свечным салом по концу клистирной трубки и решительно ввел ее в сморщенное отверстие меж двух вислых половинок предводительской задницы. Киселев выгнул спину, закрыл глаза, но не издал ни звука. Мужественный был человек. Стоический.
Тем временем Карл Федорович глубоко затянулся сигарой, наклонился, взял в рот свободный конец клистирной трубки, торчащей из предводителя, и выдул в нее дым. Несколько мгновений Киселев стоял, как вкопанный, затем чихнул и зашелся в кашле. И кость вылетела!
– Уф-ф, – облегченно выдохнул Григорий Никифорович, схватил профессорскую руку и принялся долго трясти ее, благодаря и Карла Федоровича, и медицинских светил, изобретших сей прогрессивный способ, и всю врачебную науку в целом.
– Фи, – скажете вы. – Да быть того не может, чтобы человек подавился, а его бы излечили путем вдувания в задницу дыма от табака.
Ан нет. Может. И свидетельством тому служит раздел с наставлениями о спасении жизни в различных возможных ситуациях, имеющийся в одном славном издании, именуемом "Памятной книжкой для жителей казанской губернии на 1841 год". Где на странице под № 15 рекомендовано подавившимся чем-либо извлекать застрявшие в горле предметы с помощью табачного дыма, "впущенного в задний проход".
Теперь-то вы в курсе, что надлежит предпринимать, если вдруг подавитесь...
Лучший комментарийdevatyh
написал
15.04.2016 в 17:30
00
На веревочках
Он долго не хотел появляться на свет. Измучил женщину, хотевшую дать ему жизнь. Беспокоил врачей. Раздражал своим упрямством медсестер.
Одна, попроще, думала: "Дурачок, ему хотят подарить жизнь, а он упрямится". Другая, с иным складом ума, которая раздражалась больше всех, думала иначе: "Никуда ты не денешься. Мы живем – и ничего. И ты будешь жить. И нахлебаешься по полной"...
Пришлось пойти на крайности: он получил жизнь посредством хирургических инструментов, которые иногда применяются на допросах с пристрастием. Чтобы добыть нужные сведения от врага.
И он закричал и заплакал.
Подчиняясь законам природы, он рос, научился разговаривать, думать и хотеть.
Когда подошел срок, его привели в садик, и на капризное "не хочу" он получил ощутимый шлепок. Там он научился есть, когда не хочется, и спать в лучшую часть дня.
Скоро он пошел в школу и научился многому, чему учиться не хотелось, и в чем, как потом оказалось, не было особой надобности.
В установленный срок он пошел в армию и через определенное не им время вернулся домой.
Однажды его сильно избили. И не однажды – несильно.
Наделав глупостей по воле природы, он женился и завел семью. Народил детей. Выкормил их. Определил в школу. Оженил. И постарел. Его волосы убелились сединой. Стало побаливать сердце. И он слег.
Приезжали дети. Как положено у людей, тревожились и бегали по аптекам. А он не хотел умирать. Измучил детей. Раздражал зятя и снох.
А потом к его изголовью подошла Смерть.
– Что, все? – спросил он. – Все, – сказала Смерть.
Спасибо за эмоциональные рассказы, автор топика. Напишу здесь малохудожественную, но правдивую историю своего рождения. Думаю, в тему будет. Со слов мамы, а то я ничего не помню, маленькая была). Декабрьский день. Понедельник. Городской роддом. Полная палата студентов-практикантов (пришли наблюдать за родами). Врач (или акушерка, или они вдвоем, точно не скажу) отошли почему-то, отвлеклись. А может, обсуждали себе в сторонке, о чем студентам рассказывать? Не знаю...И в это неподходящее время я решила появиться на свет. Роды студенты приняли, а дальше...Снаружи задышать я не смогла, т.к. в рубашке родилась. Лежу, вокруг куча народу, но никто не избавляет меня, новорожденную, от "сорочки". Студенты с таким не сталкивались никогда, не знают, что делать. Мама не понимает, что я в опасности. Врач (акушерка?) не видят - человечек уже родился, и нуждается в помощи. Сколько это длилось? Не знаю, но думаю, недолго, в такой ситуации время идет на секунды, насколько понимаю. Возвращается врач, быстро избавляет меня от рубашки, которая дышать не дает. И я наконец-то делаю вдох-выдох. С радостью плАчу. Мама говорила, врач долго ругал студентов, что никто не разрезал плодный пузырь и не помог мне. Хотя, насколько понимаю, именно врач (акушерка) виноваты, что так произошло, служебные обязанности не выполняли надлежащим образом. Я нередко рассказывала эту историю. Мол, родилась в рубашке, да еще и в понедельник. Считала себя какой-то особенной из-за этого. Но нет в том моей заслуги. Спасибо маме, что решилась на третьего ребенка. И высшим силам, которые помогают в нужный момент. P.S. Интересно, есть ли на форуме еще такие же рожденные в рубашке пользователи?
Лучший комментарийdevatyh
написал
25.07.2016 в 20:28
00
Человек, похожий на Швейка
Последнее время я стал замечать, что мой кот смотрит на меня вполне осмысленным взором. Иногда он исполнен мудрости с оттенком сожаления. Наверное, в том, что я не могу знать того, что известно ему. Ведающему цену всему происходящему... * * * Давным-давно такой взгляд я видел у нашего местного дурачка. Он любил кататься на троллейбусе, и часто, когда нужно было ехать в школу, я видел его сидящим у окна. Место рядом было почти всегда свободно. Не потому, что дурачка боялись; он был совершенно безобиден. И не потому, что он был грязен, или от него дурно пахло. Одежда на нем была поношенная, но чистая, а пахло от него так, как пахнет от старушек, выходящих их церкви. Теперь-то я знаю, что это запах ладана.
Он катался на троллейбусе каждый день. Возможно, он ехал куда-то определенно, но это было никому не известно. Как было неизвестно, где он живет и как его зовут.
В нашем районе его знали все пацаны. Кондукторам он был известен тем более. Они его не выгоняли и, конечно, никогда не просили оплатить проезд.
У него было пухлое мясистое лицо и короткая седоватая щетина на голове, щеках и подбородке. Взгляд его был наивен, как у младенца. Он походил на Йозефа Швейка с картинок в книжке, которую я недавно прочитал.
Ему было все равно, что на нем надето.
Ему было безразлично, что о нем думают.
Он владел временем полностью и мог тратить его по личному усмотрению.
Он мог ехать куда угодно и сколько угодно. И не оплачивать проезд. А ведь на сэкономленную от проезда туда и обратно денежку можно было сходить в кино или откушать фруктового мороженого, запив его стаканом газировки с сиропом.
Кажется, я ему немного завидовал. А может, не я один...
Когда он входил в троллейбус, то прижимал указательный палец к губам и, двигая им вверх-вниз меж губ, издавал смешной звук: – Бава-ава-ава-ава.
Если имелись свободные места, он садился у окошка и смотрел на улицу. Время от времени он прикладывал палец к губам: бава-ава-ава-ава. Иногда мы, мальчишки, завидев его, тоже прижимали палец к губам и издавали похожие звуки, как бы приветствуя его. И он обязательно отвечал нам этим самым бава-ава и счастливо улыбался.
Но однажды я поймал совсем иной его взгляд. Он тоже был мудрым. Но вместо сожаления в нем сквозила насмешка. Она не относилась лично ко мне. Она относилась ко всем и всему, что его окружало. Это продолжалось секунду, может, меньше. Но достаточно, чтобы удивиться и запомнить. * * * Сегодня кот снова посмотрел на меня, как смотрят на людей, ничего не смыслящих в жизни. – Ну, это ты зря, – сказал я ему. После чего, насыпав полную чашку корма, вышел из дома.
Я дошел до остановки троллейбуса, дождался его и вошел в салон. Затем, оглядев немногих пассажиров, я прижал указательный палец к губам и, двигая им вверх-вниз, издал смешной звук: – Бава-ава-ава-ава. Потом сел у окна и стал смотреть на улицу.
Люди садились и выходили, а я ехал, глядя в окошко, время от времени прикладывая палец к губам: бава-ава-ава-ава.
Сегодня, восьмого мая, мы с внуком, как обычно, пошли после завтрака гулять. Поскольку клали на коронавирус: он – свое, а я – свое.
За почти два года прогулок у нас сложился свой маршрут: топаем мимо мусорных баков (если посчастливится, то понаблюдаем за работой мусоровоза); поворачиваем налево и идем вдоль дома с единственными качелями во дворе, качаемся на них, потом уходим к гаражам, где строятся новые дома. Это мы называем "сходить на стройплощадку". Понаблюдав за работой "экуваторов" (экскаваторов), "кике" (тракторов) и прочей техники, поворачиваем обратно и обходим с тылу детский садик, в который у нас подошла очередь. Детей нынче в нем нет: карантин, мать ево. И как оно будет дальше – неизвестно.
А потом мы слышим музыку. Она доносится с игровой площадки возле девятиэтажки, где мы живем:
На поле танки грохота-али-и, солдаты шли в последний бой, а молодо-ова-а команди-ира-а несут с пробитой головой...
Мы пошли быстрее. Неужели у нас во дворе затеялся какой-то концерт, посвященный предстоящему Дню Победы? Несколько раз нечто подобное уже случалось...
Когда мы подошли, то увидели такую картинку: на скамейке посередь пустой игровой площадки уныло сидел молодой парень с крашеным хохлом на голове и держал на коленях раскрытый ноутбук. Рядом стояли большие колонки, и из них лилась музыка. Верно, парня вместе с аппаратурой привезли из районной администрации и бросили тут, сказав, что, ты, мол, пока крути тут музыку, а мы через пару часов тебя заберем.
Мы посидели малость на лавочке недалеко от парня, потом стали наперегонки бегать по огороженному сеткой небольшому футбольному полю: – На старт. Внимание. Марш! Я поддавался, и внук меня все время опережал. А потом зазвучала песня:
Пу-уть дале-ок у нас с то-обо-ю веселей, солдат, гляди! Вье-отся, вье-отся знамя полковое, команди-иры-и впе-ере-еди. Солдаты в путь, в путь, в пу-уть... А для тебя-а, родна-я, есть почта по-олева-ая. Прощай, труба зовет. Солдаты, в поход!
Эта песня была у нас в армии строевой. Под нее и еще "Не плачь, девчонка" мы отрабатывали в учебке строевой шаг и ходили в столовую.
Конечно, поодиночке мы относились к этим песням скептически. Это был не "Пёрпл" и не "Юрай хип". Но когда мы шли в ногу и орали во все горло "ка-аждый во-оин парень бравый, смотрит соколом в строю", то были единым целым. Не было ни Павлика Юдина в сто пятьдесят один сантиметр роста, а на самом деле имеющим рост метр сорок девять, – просто он как мог тянулся на медкомиссии, чтобы быть выше. – А то будут про меня говорить: что это за парень за такой, что его даже в армию не взяли? И мы понимающе кивали.
Не было белоруса Коли Буткевича с его богатырским сном. Коле мы однажды ночью покрасили тушью яйца и сам инструмент. О-о, надо было слышать тот крик ужаса, который издал Коля, когда утром вошел в туалет и, встав у писсуара, вынул из кальсон свое варево. Наверное, он подумал, что у него началась гангрена...
Не было ни сержанта Кузьменко, ни меня, никого... Был взвод крепких парней, которые могли бы запросто разнести ко псам и столовую, и казарму, получи они на это приказ.
Очнувшись от воспоминаний, я с удивлением заметил, что марширую. Глядя на меня, в такт песне марширует и мой почти трехлетний внук:
Пусть враги-и запо-омня-ат это-о – не грозим, а говорим: мы прошли, прошли с тобой полсвета, если на-адо – повто-орим. Солдаты в путь, в путь, в пу-уть... А для тебя-а, родна-я, есть почта по-олева-ая. Прощай, труба зовет. Солдаты, в поход!
Так мы, маршируя под песню, и дошли до нашего подъезда, старый да малый, под взгляды редких прохожих в разного цвета намордниках. А что: пусть смотрят. Нам не жалко...
Он просто не знал, что он кому-то там нужен. Уже хотя бы для того, чтобы оживить чьи-то воспоминания. Ему об этом просто никто не сказал..) Доброго Вам! Приятно было вдруг увидеть Вашу тему снова в списочке после долгого отсутствия. Жива... ))
Спасибо, что напомнили замечательную песню)) Прочитала ваш рассказ и напела песню своим внукам 12 и почти 4 лет, на второй раз оба подпевали, и мы по всей квартире маршировали!
Память все чаще возвращает меня в прошлое. В детство и юность. И все чаще хочется пожить в том времени. Хотя бы годик. Или даже месячишко. Не потому, что был юн, трава была зеленее, и время шло медленнее. А потому, что когда я, будучи еще дошкольником, заблудился в чужом районе, нашедший меня милиционер притащил не в отделение милиции, как это делается ныне, а привел домой. И сдал меня с рук на руки бабушке. Которая спокойно отпускала меня гулять на улицу без присмотра, как это делали и родители. Поскольку случиться со мной ничего худого не могло. Педофилов-то не было. Да и слово такое мало кто знал. Машин было немного, и по тротуарам и газонам они не ездили. А что переходить дорогу надлежит строго на зеленый свет, я знал практически с пеленок. И уж тем паче никто не провожал и не встречал меня из школы. Сегодня такое поведение родителей можно посчитать в лучшем случае безответственным.
Еще неплохо бы пожить в том времени, чтобы поутру проснуться от усиленного лестничными маршами возгласа тетки-молочницы: – Кому молока-а-а… После чего получить на завтрак настоящее молоко, вкус которого сегодня напрочь забыт.
Чтобы испить томатного сока, налитого из стеклянной конусной колбы, бросив в него щепоть соли. Натурального сока, а не напитка из томатной пасты с добавлением консервантов, красителей и прочей хурмы. Помните: пей, сынок, томатный сок – будешь крепок и высок!
Чтобы не видеть железных дверей квартир и решеток на окнах первых двух этажей, и чтобы можно было положить ключ от квартиры под коврик или сунуть за дверной косяк. Как это делали многие из того времени. А от кого запираться? О бомжах да наркоманах и не слыхивали.
Чтобы все жители дома знали тебя, а ты знал бы всех, а не только соседей по лестничной площадке и соседа снизу.
Чтобы не бояться вечерами выходить на улицу, как это было совсем недавно, а кое-где наблюдается и сегодня. И чтобы всем были гарантированы жилье и работа, причем по специальности.
Чтобы по телеку не про Прохора Шаляпина и его престарелых теток, не про проституток (честных и искренних, в отличие от прочих представительниц женского пола) и не ток-шоу, исполненные пустословия, а добрые фильмы и умные познавательные программы.
Чтобы писать перьевой ручкой, нажимая, где нужно, и макая ее в керамическую чернильницу-непроливашку с фиолетовыми чернилами.
Чтобы вновь ощутить запахи карбида, брошенного в лужу, и влажного мела, когда ты водишь им по классной доске.
А как пахли девушки… Не какими-то там забугорными духами, кремами, маслами и прочим косметическим камуфляжем, от чего у граждан, едущих с такими особями в лифте, слезятся глаза и текут сопли. Тогдашние девушки пахли свежим яблочком! Они были разными, хотя носили почти одинаковую одежду. Они ни на кого не походили, разве что на самих себя. Они были наивны и жаждали любви, чего не скрывали. Были непритворно нежны и добры. И млели от поцелуев, не говоря о прочем. С ними было чертовски сладко.
Конечно, это не все, почему хочется в то время. А тех, кто его не застал, остается только пожалеть…
На тоненькую книжицу, может, и наберется. Если конкурсные работы приплюсовать. А вот публикация сборника рассказов - это ведь не роман - дело гиблое и шибко муторное...
Публикация комментариев и создание новых тем на форуме Адвего для текущего аккаунта ограничено. Подробная информация и связь с администрацией: https://advego.com/v2/support/ban/forum/1186
