Последняя ценность / #34 / Clouded_Leopard

Человек ничем не умеет дорожить. Время, люди, свобода – так привычно, пока имеешь, но лишь тогда бесценно, когда уже не вернешь. Свободы нет, она осталась в первобытности, теперь есть лишь жалкие объедки, брошенные нам властью с ее законами. Их отберут, если захотят. В любой момент. Так надо, так кто-то решил – тебя не спросят. Они просто вычеркнут тебя из жизни. Так проще. Легче выбрать виновного, чем найти его. Что значит для них одна человеческая жизнь? Они придут, отберут все, что ты имел. Нет, не так: все, что они когда-то позволили тебе иметь.

В тюрьмах заключенным не разрешается носить часы. Здесь нет времени, есть только режим. Нет здесь и сострадания. Можно кричать, колотить в дверь, молить о пощаде – тебя не услышат. Те, кто только попал сюда, пытаются, но их усмиряют быстро. Тюремщики давно разучились слышать. Отсюда нет выхода. День, два, неделя, а потом ты смиришься и будешь ждать. Ждут здесь только одного – смерти. Кто-то с вожделением, кто-то со страхом.

Мне страшно. Впервые за все то время, что прошло от смирения и до того, как я узнал: у меня остался только день. До сих пор мне казалось, что я уже мертв. Моя жизнь давно не принадлежала мне – разве это не смерть? Теперь я понимаю, как ошибался, пусть мир мой и сжался до трех стен тесной камеры и двери с окном, через которое я получал корм. Именно корм – не еду. Нас зовут крысами здесь, только вот крысы в тюрьмах свободны. Я прикормил одну из них. Серая, мне жаль тебя, веришь? Тот, кому предстоит сменить меня, разделит ли он с тобой свой хлеб или зашибет в приступе отчаяния?

Все кончено. Только теперь я чувствую, что жил: когда они решили забрать последнее, что было у меня – мою жизнь, пусть и жалкую, но все еще принадлежавшую мне. Приговор исполнят через сутки. Что значит «сутки»? Я потерял счет времени, у меня ведь и окон нет! Есть только завтрак, обед и ужин, и крыса, которая всегда приходит чуть раньше тюремщика – ей часы не нужны.

Я плачу от бессилия, вою от безнадеги. В истерике колочу кулаком об пол, до боли закусив губу. Замолкаю, с трудом сдерживая всхлипывания, чтобы прислушаться. Скрип. Идет тюремщик? Нет, ошибаюсь. Снова жду. Уже не дергаясь. Сердце бьется неистово и, кажется, разорвется раньше, чем на меня наставят ружья. А я и забыл, что у меня есть сердце.

Сегодня вместо завтрака я получу пулю. Я жду, жду, корчась на полу, когда в последний раз в моей жизни скрипнет проклятая дверь. Вместо этого слышу писк. Мне не нужно открывать глаза, я знаю – Серая пришла за своим завтраком…