Восемьдесят три процента всех дней в году начинаются одинаково: в космическом крейсере – белым светом дежурных ламп на потолке. На триста третий день пути Зоя брела по пустому военному кораблю, упрекая себя за случившееся. Когда потрёпанное в бою судно приземлилось на эту окутанную ядовитым туманом и непригодную для жизни планету, военный врач и предположить не могла, что станет причиной карантина. Едва закончился ремонт, как солдаты, забыв про дисциплину стали упоённо кричать о любви. Потом один из парней пытался привлечь её внимание, и чуть было не вышел наружу без скафандра. Тогда всех заболевших заперли в боксах. А командир, обвиняя единственную женщину на борту, угрожал при случае выбросить её в открытый космос. Но после и сам проявил те же симптомы болезни, неистово бормоча самые пылкие слова, какие знал.
Зоя заметила его у выхода, открывающим замки люка. - Не надо! – закричала она. – Вы погибнете! Командир повернул рычаг. Зоя почти заплакала. - Я не понимаю, почему все здесь сходят из-за меня с ума… - Причем здесь ты? Разве не слышишь, как она зовёт? - Я слышу только оповещающую сирену открытого шлюза… - Как её голос прекрасен! Она ждёт, что мы выйдем из этой коробки. Обещает дать нам всё для жизни. - Кто?!
Люк распахнулся, и девушка вздрогнула от ужаса. Внутрь ворвался яркий свет. Мужчина улыбался, всем сердцем ощущая радостное пение планеты. Она звала и ласково уговаривала, обещала и настаивала. Она требовала любви. И он с наслаждением повиновался её приказу.
Планета, уничтожающая мужчин? Почему при открытии люка ядовитый туман внезапно стал ярким светом и для Зои тоже? Тогда как ей удалось выжить? Почему после случившегося Зоя упрекала себя? Много вопросов. Подозрительно, что от женской составляющей мироздания в рассказе фигурируют планета и Зоя. Они заодно? Есть логика в гибели по зову любви? Я окончательно запуталась. Поймала себя на мысли, что в этом рассказе "наслаждение" в последней фразе не режет слух. На этом всё.
Нравится идея и атмосфера космической фантастики. Но внятного рассказа, к сожалению, не получилось.
(Восемьдесят три процента всех дней в году начинается одинаково: в космическом крейсере – белым светом дежурных ламп на потолке.) Можете обвинять меня в придирке в стилистике, но первое же предложение не читается в том виде, как написано.
(На триста третий день пути Зоя брела по пустому военному кораблю, упрекая себя за случившееся.) Отсюда вытекает, что 83% дней в году - это время полета. Что изменится в оставшиеся 17% дней?
Всю остальную часть первого абзаца занимает инфодамп. И даже после него остается куча вопросов.
Пустой корабль - имеется в виду пустыек коридоры (условно) корабля, или все вышли на планету вслед за командиром? Как они это сделали, если их заперли в боксы? И если все заболели, кто запирал заболевших в боксы? Что мешало улететь сразу после окончания ремонта? Или командир услышал "сирену" сразу после запирания заболевших?
Да, это непросто живо рассказать историю за 1500 знаков, по себе знаю) Но чтобы получился хороший рассказ надо было или как-то изощряться, или другой сюжет выбирать.
Вот диалог хорош и уместен - картинка рисуется, рассказ начинает выглядеть как рассказ.
(Внутрь ворвался яркий свет.) Тоже не понял откуда яркий свет, если там "ядовитый туман". Или это "побочный эффект" от пения "Сирены"? В любом случае, эта деталь вместо внесения ясности или атмосферности рождает вопросы.
(Мужчина улыбался, всем сердцем ощущая радостное пение планеты.) В завершение - сбой фокала. До этого повествование шло от лица Зои, она укоряла себя и переживала ужас. А в последних трех предложениях — ощущения уже командира. Если уж без смены фокального персонажа никак (что для такого объема лишнее), нужно было отбивку сцены хотя бы сделать - тогда формально не придерешься.
Публикация комментариев и создание новых тем на форуме Адвего для текущего аккаунта ограничено. Подробная информация и связь с администрацией: https://advego.com/v2/support/ban/forum/1186
