Сеть / #21 / kasabllanka

На свет оркестровой зоны щурилась темнота зала. Оркестр читал по лицу маэстро. Д.В. перевел взгляд по первому ряду: от тарелок к виолончели.

– Да, еще раз, пожалуйста, эту часть с пятого такта.

В ярком свете софитов пролетел шелест партитур. Электронный смычок замер в ожидании звука.

– Если на этот раз получится, обещаю – репетиция окончена.

Ого, навострились, вступление считают… Ну, вот, что-то похожее на оригинал. Он сделал круг смычком, музыка смолка.

– Отклонение от партитуры, даже на одну шестнадцатую закрывает перед нами возможность говорить с богом… – Д.В. смотрел, как в оркестровой яме, молясь музыкальным богам, осторожно закрывали ноты.

Поздно ночью, перед сном мысль привычно продолжилась.

– …наслаждение от музыки лишь побочный эффект…

Хриплый тембр Сон Хауса в блюзовой мелодии, свет фонаря сквозь тени веток за окном. Музыка вдруг смолкла.

– Мерзкая привычка обрывать эфир… – он подавил неприятное чувство от внезапной тишины и ждал. Звук снова появился. Но это был не Хаус. Звук шел из пустого угла комнаты. Электронный перебор осторожных звуков.

– Ре, до диез, до, фа диез, фа, до… четвертная пауза и снова – ре, до диез, до, фа диез, фа, до …

Тени листьев на стене сложили траурный узор. Он провел по нему ладонью. Приблизился к углу и убрал руку.

– Ничего… – экран телефона осветил сухих мух в паутине. В самом углу, под потолком сидел паук.
– Паук…

Тени листьев на стене заволновались. К известию… Он пробрался обратно к дивану. – Может соседи? – посмотрел в угол.
Нажал на кнопку микрофона в поисковике.

– Звук паутины … – он испугался своего шепота. Ткнул в первую ссылку: «… паук при сплетении ориентируется на звук натянутой нити. Каждая нить имеет свой тон…».
Он вытащил из кейса нотоносец и карандаш.

– Мелодия организована, но нет падения в конце. Прерванность придает странный смысл. Есть черные клавиши… Не страшно, может энгармонизм.
– Очень похоже на… слово по сонорной теории. Перебрать все слова из семи букв? Нет, если это шифр, должен быть ключ. Он нарисовал скрипичный ключ. Вслушался в звуки. Тиканье часов на кухне, гудение холодильника и тишина угла.
- Семь нот вместо 33 букв? Он резко сел на диван:

– Размер… Если умножить на пять размеров получится 35… Уже близко. Он нащупал на полу блокнот и стал переводить. До целая – А, до половинка – Б, до четвертная – В. Закончил и подставил буквы вместо нот.

- ЗАВТРА.

Невидимая электронная струна загудела в углу. Он схватил блокнот – Ре, до, до, фа, фа, ре, фа, до, тишина. И снова: нота «до» девять раз подряд. Он перевел:

КВАРТИРА.

– Нота до девять раз. Число… точнее номер.

Он вырвал сообщение из блокнота и натянул джинсы.

– Кто живет в девятой квартире? – Замок щелкнул в подъезде как затвор. Он оглядывал номера квартир. На третьем остановился. – Вот она девятая. Спустился ниже и бросил листок в почтовый ящик номер 9. Ночью выл ветер. Ветки царапали железный сток. Он просыпался, глядел в угол. Под утро стихло.

– Что-то должно случиться. Сегодня. – Мысль кружилась над ним весь день. Выискивала в курилке, в очереди в столовой, в тусклом автобусе, по дороге домой, над плащами дачников и запахом спирта. У сворота во двор столкнулся с Сашкой Петровым.

– Ты чего так поздно?
– Да ты что, время-то восемь, – Петров посмотрел на него. Он не заметил. Молча смотрел в глубину.
– Кто это? Люди во дворе…
– Это же деревья.
– Нет, Саня, люди…

Петров вгляделся. В полумраке двора ходили мужчины в белых рубашках. Белый верх, черный низ, как клавиши пианино.

– Жуть. Наверное, поминки у Барканов.
– Какие поминки?
– Ты не знаешь? Баркана убили, председателя ТСЖ, сегодня утром. Зарезали на светофоре, том самом. – Он со значением сказал «том самом».

В памяти мелькнули кадры того дня. Двор, чей-то крик: «Витькиного отца задавили!». Погасший светофор, перекресток. Два ботинка в двух метрах друг от друга. Машина Баркана со второго ряда и Витькино лицо с круглыми глазами.

– Двадцать лет прошло. Вернулся бумеранг… – Помолчал и досказал с сожалением:
– Говорят, Витьку Киселева задержали…

У подъезда стояли Маша Баркан и бухгалтер ТСЖ Елена Федоровна. На скамейке сидели Давыдовы. Муж и жена. Бухгалтер причитала вполголоса.

– Господи, кому мешал? Работал мужик на общее благо.

Баркан о чем-то спросила Давыдову.

– Не волнуйся, Маша, документы будут вовремя. – Ласково сказала Давыдова. – Да и куда нам торопиться? Не чужой человек.

Давыдовы работали в морге.

– Баркан – черт в Витькиной судьбе, – процедил Петров, когда дверь захлопнулась. – Сначала лишил отца, потом квартиры, теперь еще срок за него повесят.
– Как это квартиры лишил? – не понял Д.В.
– По слухам, – отговорился Петров.

Д.В. вышел на пятом. Он взглянул на кремлевскую дверь рядом. Дорогое полотно, резная ручка. Номер 20. Когда-то дверь Витьки. Дома он ходил по квартире. Думал.

– Почему он это сделал на светофоре? Зачем подставлять себя? – он включил чайник и прошел в комнату.
– Ну, допустим, хотел придать убийству характер, бывает же… – всё равно не складывалось.

Чайник на кухне щелкнул. В тишине из угла прозвучали несколько длинных нот. Пауза и нота «до» двадцать раз подряд. Он перевел первую часть: «квартира». На секунду задумался:
– «До» двадцать раз. – Квартира 20. Витькина… Угол, вдруг, разразился каскадом звуков. Он едва успевал считать ноты и паузы.
– Одиннадцать, шестнадцать, тридцать шесть. Номера квартир? – он забыл про чайник на кухне.
– Должно быть что-то общее… – он вспомнил соседей из 36-й. – Полгода назад заселились… Может Петров прав?

Д.В. вышел в подъезд, спустился и позвонил в квартиру бухгалтера. Она открыла сразу.

– Что-то случилось? Вы не в контору…

Он посмотрел в упор.

– Е.Ф., кто живет в квартире Киселевых?

Она смотрела сквозь.

– ТСЖ не дает такой информации.
- Ну не дает нам, даст полиции.

Д.В. прошел целый этаж, когда дверь Е.Ф. медленно закрылась. Дома ему вспомнился коллективный выезд на природу. Флейтистка Оля была с мужем. Славик, кажется, она его называла. Он внутренне поежился, вспоминая змеиный взгляд Славика.

– Работник прокуратуры – смеясь, представила его Оля.
– Эх, ладно, – он взял телефон и набрал Олин номер.
– Алло…
– Оля, это Д.В., извини за поздний звонок, мне необходимо поговорить с Вячеславом.

Она ответила после паузы.

– Да, сейчас дам трубку.
– Слушаю Вас, – голос Славы сочетался с его взглядом.
– Вячеслав, тут история произошла, – он старался говорить коротко, боялся, что прокурор оборвет его или скажет, что он не по адресу. Но на том конце молчали.
– Алло?
– Как фамилия товарища вашего? Виктора этого?
– Киселев – торопливо ответил Д.В. И слушал паузу.
– Я Вам позвоню завтра, в первой половине – он сдержанно попрощался.

Д.В. устроился на диване с чаем.

– Сообщение паука связано с убийством Баркана. Бог с ним, с Барканом, чего тут в детектива играть. Но Витька…

Внизу загудел лифт. Угол тут же завибрировал звуками.

– Ми восьмая, ми, до целая, фа… – он нашел блокнот.

Лифт остановился на этаже. Ни одна из дверей не открылась.

«ОПАСНОСТЬ» – он прочитал сообщение. В дверь осторожно постучали. Голос за дверью сказал:

– Это следователь, по происшествию… Нужно задать вопросы…

Д.В. услышал тихие шаги по ступеням и щелчок замка на этажах. Он приоткрыл дверь. Внизу разговаривали.

– Реши эту проблему сегодня…

Он узнал голос следователя.

Ночью он не мог спать. Слышались шаги за дверью. Он прислушивался то к двери, то к звукам в комнате.

– А Витька сидит сейчас в КПЗ за чужое убийство. Кто-то заставил его вернуться в тот день, на двадцать лет назад. Не-ет, вы не Витьку подставили, вы себя выдали. Тот, кто убил Баркана, знал обстоятельства аварии…

Утром он проснулся от телефонного звонка. Номер был не знакомый.

– День добрый – сообщил змеиный голос Славика – Д.В., в окно выгляни.

У подъезда стояли автомобили прокуратуры и полицейский УАЗ. Сквозь соседей прошла Е.Ф., в сопровождении. Следом за ней в уазик посадили Давыдовых.

– Ну, что видишь?
– Бухгалтер Е.Ф. убила Баркана?
– Фигурантка по делу о мошенничестве. С ней не делились. Делала, что говорил Баркан, в основном прописки. Пустые графы в журнале морга и тут в игру вступает регистратор Давыдова. Заполняются, когда наследники уже не могут претендовать на квартиру. Те же пустые графы в журнале регистрации в ОП – и еще один фигурант из полиции. Чтобы схема работала, нужна целая сеть. В одиночку Баркан это не сделал бы. Ну, а в связи с убийством, взяли отпечатки Давыдова с инструментов морга и одежды Баркана. Он уже чистосердечное подписал. У Вас ко мне вопросов больше нет?

– Как теперь будет с Виктором…
– Виктора Киселева сегодня освободили, – перебил его прокурор, – по сделке с квартирой будет судебное. Что еще?
– Зачем Баркана убили?
– Зачем убили... Обычный расклад. Недовольство долей с продажи квартир, размолвки, угрозы. Накануне он прислал Давыдову записку…
– Какую записку?
– Сообщил, что собирается донести на них ЗАВТРА. Ну, я Вам и так много сказал. А знаете, что в этом деле интересное, это откуда Вы знали о проданных квартирах. Спасибо за бдительность и до свидания. В трубке коротко загудело.

Внутри стало тускло.

– Муха, застрявшая в сети паука. Такая же пешка, как и Баркан. Но Баркан не мог уничтожить сеть, а мне достаточно протянуть в угол руку… - он подошел к углу, поискал глазами. Паука в углу уже не было.

– И спасибо не сказал.

Спускаясь по подъезду, он остановился у квартиры Петрова.

– Надо бы сообщить, – разговаривать не хотелось. Он нажал кнопку звонка. Петров открыл, крикнул куда-то в комнату: – Это с клуба авиаторов…

Наконец повернулся к нему, схватил за локоть и запихнул в квартиру.

– Давай, давай, заходи, – и убежал на кухню. Квартира Петрова наполнилась запахом жареной картошки. Петров гремел и звенел посудой. Д.В. заглянул в комнату. Немецкий гарнитур, цветные шторы и целая полка авиамоделек. И кто-то еще, спиной к нему, в вязаном свитере смотрел на петровские самолеты. Сзади его подтолкнул в комнату Петров с шипящей сковородой в руках:

– А? Не узнал?

Человек в свитере обернулся, серые глаза и веснушки…
У Д.В. вырвалось:

– Витька!
– Так. За стол! - скомандовал Петров.

Над солениями и запотевшей беленькой между Саней и Витькой потеплело внутри.