Неотвратимость / #40 / DELETED

Рафаэль Альварес работал на стройке. Когда Рафаэлю исполнилось девятнадцать, отец сказал: «Сынок, пришло время завести жену и подумать о ребенке». Рафаэль и сам осознавал неотвратимость такого шага.

Тереса не была самой красивой девушкой в Бруклине. Из-за своего выпуклого лба и грушевидной фигуры она слегка напоминала мальчика с синдромом Дауна. Тем не менее, родители Рафаэля сразу полюбили Тересу за ее добрый нрав.

Через год после свадьбы у Рафаэля и Тересы родился первенец, которого нарекли Мануэлем. Когда Мануэлю Альваресу исполнилось восемнадцать, он устроился грузчиком в овощной магазин в Куинсе.

Как-то вечером отец сказал Мануэлю: «Сынок, пришло время завести жену и подумать о ребенке».

Лупита не была самой привлекательной девушкой в Куинсе. У нее были крупные неровные зубы и непропорционально большой нос, но она сразу приглянулась родителям Мануэля своим тонким умением обходиться со старшими.

Через девять месяцев у Мануэля и Лупиты родился мальчик, которого назвали Хавьером.

Хавьер Альварес мыл посуду в итальянском ресторане в Статен-Айленде, куда в восьмидесятые переехали его родители.

«Мой мальчик, — сказал как-то отец после воскресной трапезы. — Тебе уже целых двадцать. Пора жениться и подумать о ребенке».

Мария не была самой завидной невестой в Статен-Айленде. В детстве соседский пес откусил ей половину левого уха. Кроме того, она страдала псориазом. Однако родители мгновенно полюбили Марию за ее стряпню и золотое сердце.

Вскоре после свадьбы у Хавьера и Марии родился мальчик, которому дали имя Алехандро.

Когда Алехандро исполнилось восемнадцать, мать приготовила праздничный ужин.

«Ты уже совсем взрослый, — торжественно сказал отец, доедая буррито. — Пора подумать о женитьбе и завести ребенка».

Не сказав ни слова, Алехандро поднялся из-за стола. Он зашел в свою комнату, достал из ящика под кроватью пахнущий свежей типографской краской паспорт и пачку мятых двадцатидолларовых купюр, открыл окно и бесшумно спрыгнул на газон.

Через десять дней Алехандро добрался автостопом до Оттавы, откуда еще через двое суток вылетел чартерным рейсом в Гренландию.

Выйдя из аэропорта, Алехандро построил из снега уменьшенную копию пирамиды Кукулкана, после чего три недели жил на пожертвования соскучившихся по развлечениям китобоев.

Опьянев после первого в жизни глотка водки, Алехандро катался по леднику на собачьей упряжке; кормил с руки доверчивых тюленей; барахтался на оленьих шкурах с близняшками-эскимосками; ел подгнивший мухомор под увядшей лиственницей; убегал от воображаемого медведя; мастерил ритуальный вигвам для человека-желудя и писал стихи о закате над горой Гуннбьорн.

Алехандро выучил 78 слов по-датски и 23 по-алеутски. Он плакал, глядя на Aurora Borealis; охотился за стрекозами во время прилива; ходил по воде, удивляясь невежеству апостолов, совершенно трезвый и абсолютно счастливый...

«Смерть была мгновенной, — почесывая седую щетину, вынес свой вердикт глава полицейского управления, а он за долгие годы службы в Нууке видел три настоящих убийства. — Пуля прошла сквозь сердце. Я до сих пор не понимаю, как опытный охотник мог принять человека в лесу за куницу?»

*****

Выйдя из церкви по окончании панихиды, Хавьер Альварес внимательно посмотрел на своего младшего сына Педро, который на днях устроился кровельщиком в строительную компанию в Бронксе.

«Тебе уже девятнадцать, сынок, — сказал он. — Пора завести жену и подумать о ребенке».