Моё ромашковое счастье / #8

Воспоминания - это мир, который я уберегла от вечных перемен. Теперь, когда моей душе особенно нужна тишина и покой, перед глазами вновь и вновь предстают видения и образы юных лет, когда сердце могло не думать, а разум только начинал искать дороги своего воплощения.

Моя семья жила в маленьком городке, где даже новостройки глядели на гладь полей. Нам посчастливилось жить в уютном доме. Поле всегда манило юное создание к полёту. Не один раз я мечтала, глядя в окно, овладеть способностью пролететь, как птица, над желтым ковром и, может быть, уткнуться в синие объятия неба, когда только мне надоест парить над чудными просторами. В тех полях паслись коровы, которые казались такими большими. Их глаза отражали что-то незамысловатое, простое, чего не увидишь ни у одного человека.

Как полевые цветы, в моей душе выросли воспоминания тех дней. Они радуются солнцу вместе со мной, той самой девочкой, с которой произошло что-то необыкновенное в еë 4 года.

В то время года ветра уже позабыли свои морозные напевы. Они слегка колосили поле, забавлялись с волнами рек и вторили журчанию священных ключей. Я проснулась ранее всех и долго смотрела на краснеющий от нетерпения рассвет. Его проблески, словно улыбки, рисовали в комнате причудливые силуэты: стол казался тем самым полем, улыбающимся птицам, переливающийся шкаф казался чем-то вроде праздничного фонтана, а диван - добрым старцем, который бы рассказал много жизненных историй, если бы я ложилась спать. Слегка поправив волосы, я игриво вскочила с кровати и побежала изучать этот рождающийся мир.

Всё вокруг казалось новым и неприкосновенным до меня. Этим и манило. Вот сумка, оставленная мамой на банкетке очень зря. В ней была вишневая помада, которая оказалась очень вкусной. Зеркальце с лебедями, вырезанное из дерева, пахло трудом и нежностью. Оно подарило мне картинку маленькой себя.

Папин пиджак был очаровательно синим. В нём я обнаружила ручку с падающим яблоком и множество непонятных бумажек. Внезапно и тихо затикали часы.
Они тикали всё время только в моменты, когда я не увлекалась ничем, выявляясь из фона в ритм утренней музыки.

Эти мгновения почему-то настораживали меня, и я стремилась найти что-то, что бы дало мне забыть о монотонном механическом движении.

Тут из-за угла со свойственной грациозностью лениво вытекает чёрный силуэт. Он зевает и подходит ко мне всё ближе. Им оказалась кошка Чита, проснувшаяся от моих заутренних похождений. Как и любая кошка, поддерживать их она намерена лишь в случае, если её покормят. С уверенностью я хватаю её за хвост, и она кричит на весь дом пуще любого советского будильника.

Я слышу скрип кровати, и понимаю, что действовать нужно быстро. Я выбегаю из дома босиком и бегу по дороге, где совсем скоро пастух поведёт больших коров. Дыхание захватывает и будто подталкивает к бегу всё больше. Задыхаясь в свежести и сырости, я сворачиваю в толщу ржаного моря. Я пробираюсь всё дальше и дальше, желая скрыться от чего-то злого и неприветливого.

Не замечаю, как упала и легла. На душе не то спокойно, не то волнительно. Глаза устремились с незыблемой мольбой в небо: ах, как бы было здорово прилечь в мягкие облака! Как бы было хорошо, если бы лучи солнца навсегда остались мостами между небом и землёй!..

Продолжая мерцать и слепить мои глаза, тёплый луч, будто бы нарочно, осветил мне маленькую тропку. Я встала и пошла по ней, как по знакомым переулкам. Она привела меня к небольшому пригорку, где на верхушке росла одна единственная белая ромашка. Вокруг будто бы затихла жизнь. Деревья перестали шептать свои тайны, а ветер перестал их рассказывать. Я подошла ближе, присмотревшись к тому, как ромашка светло смеялась в лучах взошедшего солнца. Почему она была так одинока? И почему так весела?

Я коснулась её очень нежно. Ромашка задорно качнулась из стороны в сторону. Что-то спровоцировало меня коснуться её с новой силой. Ромашка медленно остановила свои качания и притаилась. И я, собравшись со своим безмерным желанием, сорвала юный цветок.

Тут же, словно тиканье часов, заслышался вдали перезвон подвесных колокольчиков. «Это коровы!» - пронеслось в моей голове, - «Они пришли есть траву...»
Среди поля показалась полоса. Ко мне мчалась Чита, видимо, чтобы помочь родителям найти меня. Конечно, ведь её за это покормят.

Я снова почувствовала, что не могу медлить. И, рванувшись с места, оттолкнулась от края пригорка, крепко держа в руках ромашку. В тот момент казалось, что всё поле - ковёр. Что я лечу в самое небо, и каждое облако мне - друг, и ветер мне - крылья... Всё вокруг внезапно разукрасилось, словно художник пролил палитру на полотно небылиц...

Этим словом мама и папа назвали мои воспоминания, когда я приехала к ним, будучи взрослым человеком. Я спросила их:

– Вы помните что-нибудь ещё из того, что я рассказывала вам в детстве?
– Да, милая. Отец записал каждую твою выдумку. Нам показалось это очень занимательным, и мы читали это, когда ты далеко уехала, покинув родительский дом.
– Но где же находятся эти “выдумки”?
– Посмотри там, среди всякого невыброшенного старья.. - ответила мать, указывая на ранее фонтанирующий шкаф, стоящий рядом со старым и добрым диваном.

Я подошла ближе, прикоснувшись к старому дереву. На полке, полной игрушек и поделок, стояли книги со сказками Пушкина, стихами серебряного века. Среди них в знакомом одиночестве мне приглянулась тетрадь, которую я взяла в свои руки. Внутри, в роли закладки, мне улыбнулась та самая белая ромашка.

Отправить донат автору