Городской / #76

– Мам, мы поедем к бабушке в деревню?

Вопрос вызвал тихий вздох. Маша никогда не понимала, почему кто-то так и тянется «туда, где природа, свежий воздух и тишина». Да-да, конечно. Фотографии, сделанные профессионалом, которые можно найти в соцсетях, ужасно романтизируют деревенскую атмосферу. Маша, как никто другой, это понимала, ведь до шестнадцати лет росла в маленьком хуторе на краю света.

И пусть по-настоящему «городской» женщина так и не стала, но и в деревню возвращаться не хотела. Ее детство не было кошмарным. Оно было… Каким же оно было?

Много игр на свежем воздухе, петухи, кричащие под окнами с пяти утра, змеи, которые легко могут заползти в дом и свернуться на кресле калачиком, грязный пруд, где нельзя, но так хочется, искупаться, пустые дороги и бабушкина еда. Правда поесть, особенно летом, Маше удавалось только утром и вечером. А днем она играла с друзьями далеко от дома.

Неожиданно для нее самой мысли увели Машу на двадцать лет назад…

– С Аней встречаешься? – спросила как-то бабушка у девятилетней девочки, которая спешила на улицу.

– Не-а, – застегивая босоножки на липучках, ответила Маша. – Папа Ани сделал ей бассейн из колеса от трактора или комбайна, не помню. Так она теперь не выходит.

– Модная, – с улыбкой сказала женщина.

– Ага. Я пошла!

– Подожди, – уже в дверях остановила бабушка Машу. – К соседям внук приехал. Возьмешь его с собой?

Девочка не обрадовалась, но все же согласилась сходить к тете Любе в соседний двор. Маша уверенно открыла калитку и прошла к побеленному дому с коричневой крышей. Она постучалась в окошко и стала ждать, пока ей откроют. А пока строила рожицы рыжей собаке, что сидела в будке и радостно виляла хвостом.

– Машенька, – улыбнулась тетя Люба, когда открыла дверь и увидела соседскую девочку.

– Здрасте. Мне бабушка сказала, что к вам внук приехал. Он хочет пойти погулять?

– О, конечно-конечно, – повеселела женщина. – Максик, к тебе пришли.

Маша качнулась вбок, чтобы разглядеть мальчика, стоящего позади тети Любы. Он удивленно расширил свои и без того большие голубые глаза, не понимая, кто мог к нему прийти.

Максим был ниже Маши, и более щуплый. Возрастом примерно как и она, может чуть младше. Кожа белая, что резко контрастировало с загорелой Машей. И прическа какая-то… другая. В общем, сразу видно – не местный.

«Городской», – подумала девочка.

Максим не хотел идти куда-то с незнакомой девочкой, ему было интереснее сидеть под вентилятором и смотреть мультики по DVD, который он привез с собой. Но тетя Люба настояла, чтобы мальчик отлип от телевизора.

Маша уже была от Максима не в восторге, но отказаться тоже не могла, поэтому взяла его с собой. Она надеялась, что ее друзьям новичок не придется по вкусу. Тогда Маша сможет отправить его домой. Но Городской быстро расположил к себе Ваню, Пашу, Вику и даже Леху с помощью своего телефона.

Мало у кого из детей был хотя бы черно-белый телефон, а тут Максим показал им цветные картинки на своей раскладушке. Так они еще и двигались! Изображения с Человеком-пауком, Черепашками-ниндзя и смешными котятами притягивали к себе взгляды ребят. А еще Максим обещал Вике закачать картинки, что бы это не значило, с Чародейками.

Пока друзья восхищались телефоном, Маша стояла в стороне и хмурилась. Ей не нравилось то, как быстро Городской захватил всеобщее внимание.

«Завтра точно никуда его не позову», – думала она.

Вот только на следующий день Максим пришел сам, к неудовольствию Маши. Делать было нечего, и девочка снова взяла его с собой. Как и все последующие дни на протяжении двух месяцев.

Максим казался Маше странным. Он был в восторге от куриц и уток, особенно маленьких, рассматривая их, как настоящие диковинки. Овец мальчик считал милыми. А уж когда увидел коров, так вообще застыл на месте, с трудом решаясь подойти, чтобы погладить Зорьку по теплому боку. Что в этих животных такого? Они же не крокодилы какие! Маша этого никак не могла понять, чувствуя себя взрослой, наблюдающей за своим неразумным дитя.

А вот гусей Максим боялся, и Маше приходилось защищать его, отгоняя пернатых. При этом она тихо посмеивалась, наблюдая за перекошенным от страха лицом мальчика. Еще он пугался, когда Маша подносила к его лицу пойманных ящериц, и не соглашался брать их в руки. Вот же глупый!

Он совсем не понимал простых вещей. Например, шел напролом в огород, не видя грядок и дорожек между ними. Маша чуть не поседела, наблюдая, как Максим топчется по бабушкиной клубнике. И зачем она только позвала этого Городского с собой в огород? Лучше бы сама аккуратно сорвала помидоры.

Кстати, эти самые помидоры Максим хотел помыть, прежде чем съесть. Зачем, если можно их обтереть о майку? Ну глупый же.

Да еще и парное молоко не пил, которое им передавала бабушка сразу после дойки Зорьки. Максиму не нравилось, что оно такое теплое. Да и от холодного тоже воротил нос. Видите ли, там что-то плавает. Так это же сливки! Вкусно. А он нет, отказывается.

Хорошо, хоть удивляться перестал, что Маша здоровается с каждым встречным. Еще в первый день Максим шепотом спросил, неужели она всех знает? Тогда пришел черед Маши удивляться. Конечно, знает. Они же живут рядом. От одного до другого конца деревни рукой подать.

Вечно выряжался в новое, да чистое. Однажды похвастался крутой белой майкой и шортами с кучей замков. А затем пошел со всеми рвать тютину, которую почему-то называл шелковицей. Измазался с ног до самой макушки и с грустью смотрел на свой уже не модный наряд. Маша на это только качала головой.

Другим развлечением местных детей были прятки по всей деревне. Собиралось их человек пятнадцать, не меньше. Разбредались кто куда и прятались. Максим всегда проигрывал. Местные знали каждый уголок, поэтому быстро вычисляли Городского, который выбирал очевидные места.

А однажды во время лазанья по сараям Маша проткнула ногу ржавым гвоздем. Максим сразу развел панику, а остальные дети нашли на свалке, что находилась неподалеку, скотч (почти целый, какая удача!), да стащили из уличного туалета в ближайшем дворе бумагу, которой и обмотали пораненную ногу. А сверху для надежности наклеили добытый ранее скотч.

Максим с ужасом смотрел на эту конструкцию. Его мама часто повторяла, что порезы и ранки могут быть опасны, если в них попадет грязь. Поэтому мальчик попытался отвести Машу домой, но та лишь отмахнулась, а вечером промыла ногу под садовой колонкой и не стала рассказывать родителям и бабушке про рану. Зачем говорить о такой мелочи? Странно, что Максим чуть не расплакался из-за нее, испугавшись.

Он вообще был плаксой. Пошли они однажды встречать Зорьку. Ее и других коров гнал пастух с пастбища. Когда мальчик увидел толпу рогатых, несущихся на него, он так испугался, что закрыл лицо руками и стал плакать. Маше пришлось его успокаивать. И чего реветь? Ну идут и идут. Что страшного?

Но было в Максиме и хорошее. Как-то девочка повела его на базар. К ним в деревню раз в неделю приезжало машин десять с разными товарами. Кто продавал сладости, другие предлагали одежду и обувь, третьи – всякую мелочь, вроде батареек. Торговали и игрушками. Маша с горящими глазами разглядывала их и показывала Максиму. Ей нравилось все, и если было бы возможно, она скупила бы всю машину.

– Так мало, – сказал мальчик, разглядывая бедный ассортимент.

Маша не оценила комментарий Максима и перестала делиться с ним своими мыслями. А на следующий день мальчик вдруг подарил ей свой набор для рисования. В нем не хватало парочки цветов, но все равно подарок ей очень понравился. Странный этот Максим. У нее же не день рождения. Но набор Маша все же приняла.

В начале августа они стали общаться со старшими ребятами, которым уже исполнилось по двенадцать лет. Кто-то из них стащил у своего старшего брата целых четыре пачки сигарет. Конечно же, все ребята захотели попробовать.

Их было девять человек, включая Машу и Максима, но именно девочка решилась покурить первой. Она зажала сигарету между указательным и средним пальцами, совсем как взрослая, и поднесла ее к губам. Было страшно и любопытно одновременно. Маша набрала в щеки дым и быстро его выдохнула.

– Классно, – сказала девочка. Она считала, что в тот момент смотрелась очень круто.

Последним был Максим. Он не хотел упасть в грязь лицом перед старшими ребятами, поэтому взял сигарету и сделал глубокий вдох, тут же закашлявшись.

– Городской, – фыркнула Маша и все тут же ее поддержали, хоть до конца и не понимали, что такого оскорбительного в этом слове.

Чтобы отбить табачный запах, дети терли одежду и руки полынью, а в рот клали жвачку. Сначала все шло хорошо. Маше и даже Максиму нравилось их небольшое преступление… пока через пару дней их бабушки не перегородили им дорогу. Парочка только вылезла из тайного места, где курила вся компания, и еще не успела натереться полынью.

Пока их вели на допрос, Маша незаметно выплюнула жвачку и натерла ею свои руки, маскируя запах. Она хотела подсказать и Максиму, чтобы тот так сделал, однако мальчик находился на грани истерики.

«Городской точно расколется!» – была уверена девочка. Так и случилось.

Максима увели, а Маша, которая позже сумела выкрутиться, проводила зареванного друга взглядом, не подозревая, что уже завтра утром его увезут домой в город. Дети так и не успели попрощаться. Маша, к своему удивлению, начала скучать по этому недотепе-городскому.

– Так мы все-таки поедем? – ворвался в воспоминания Маши голос ее дочери.

– Не знаю, Сонь. Я спрошу у папы…

Не успела Маша договорить, как открылась входная дверь. Соня побежала встречать папу и рассказала ему, что они скоро поедут в деревню, забыв о том, что полного согласия еще не было получено.

– Как она тебя уговорила? – с улыбкой спросил мужчина, подходя к жене.

– Сама не знаю. Признавайся, – перевела она тему. – Опять ел шаурму перед ужином?

– Да как ты все время об этом узнаешь? – засмеялся он. – Ладно, прости. Больше не буду. Я пойду переоденусь.

Маша покачала головой, смотря мужу вслед. Все такой же щуплый и бледный. И все так же не умеет заметать за собой следы. Улыбнувшись, она прошептала себе под нос:

– Городской.

Отправить донат автору