Дом цвета утренней зари / #57 / KordNuar

Теплое жёлтое солнце медленно поднимается над зелёным миром. На огромном поле цветут подсолнухи, темнеют бревенчатые домики. У леса, над рекой пасутся коровы, а под сенью черемухи лежит пастух и любуется живописной долиной. И тут весь мир дернулся.

Пошли помехи, и тут уже весь пейзаж стал черно белый, частично просто исчез, обнажая нашу реальность - стену противоположного офиса. Я выключила этот несчастный фон на окне и встала из-за стола.

Приближалось время осмотра. Клиент – Франциско Чейн, 58 лет. Болезнь – роботофобия. Сейчас в здании на 200 человек я единственный живой персонал. А палаты, к слову, заполнены не все. Ждем новую партию пациентов. Сегодня Франциско – мой единственный пациент. Мой любезный «коллега» даже поделился со мной краткой историей болезни. Но, скажем честно, единственное, что делали мои «сотрудники» - только портили ситуацию у душевнобольного. Кто вообще позволил машинам постигать человеческую душу? Но увы, ответа на этот вопрос мы никогда не узнаем. Машины тут скорее не лечат, а позволяют пациентам комфортно прожить свое безумие и навсегда уйти за грань, лишенными разума.

Пора. Не забыть планшет. Я вышла из своего импровизированного кабинета и влилась в ряды Медси (медицинская система исцеления), которые катались от палаты к палате, исполняя свой алгоритм.

Но вот к одной палате они точно не подъедут. Всё-таки человеческий разум отвоевал себе кусочек работы. Ну что же, Франческо, я иду. Я рядом. Я помогу.

- Здравствуйте, док.

На кровати сидел очень опрятный мужчина, сжимая в руках выдернутый кусок металлического каркаса кровати.

- А я думал, сегодня опять… бить. Устал уже.
- Здравствуйте. Я - психиатр Ред. Я вас слушаю.
- А можно чуть более человечно? Или уже выпустили настолько человекоподобных исчадий?
- Можно, – я аккуратно уселась у стены. - Расскажите, пожалуйста, свою историю. Я буду записывать.
- С чего именно начинать?
- Когда вы почувствовали себя плохо?
- Ха-ха! Когда все почувствовали себя плохо. Пора безработицы для людей. Меня уволили, я сильно заболел. Единственной отрадой была лазанья моей жены. Она рано утром делала ее и уходила на работу нянечкой. Когда я просыпался, естественно она была холодной, и я ее разогревал. У нас была потрясающая микроволновка. Подарок сына на годовщину нашей с женой свадьбы. Специальный ан-дро-ид. Она умела все, но готовить как моя жена не может никто. Но дабы насладиться вкусом этой лазаньи ее нужно было разогревать. А эта машина… - он замолчал, поджал колени и уперто смотрел мне в глаза. – Каждый чертов раз ломалась! Каждый! Я чуть ли не каждый день ее относил на этот дьявольский ремонт! В сервисном центре уверяли, что она точно не сломается. Но каждый раз я брал лазанью, и она просто сгорала в этой тупой машине! – начал кричать он.
- Насколько для вас это важно?
- Ох, юная леди… Эта лазанья – причина, почему я полюбил мою жену и жизнь. Она стала моим светом в жизни, и каждый раз, когда было невыносимо, я вспоминал, что есть она, и мне становилось лучше. Она для меня как смысл жизни. Моё удовольствие. Моя страсть. А эта машина всё убивала! Всё лучшее!
- Я поняла вас. Что произошло дальше?
- У нас сгорел дом. Из-за нее сгорел, микроволновки этой. Представляете, дом сгорел, а эта дрянь – нет! Всё, что у меня осталось, это тарелка, в которой был обугленный кусок моей любимой лазаньи. Слава Богу, нас приютил сын. Но с тех пор я больше не мог пользоваться машинами. Я каждый раз боюсь, что они уничтожат что-то очень ценное мне. И сейчас эти машины пытались забрать мой разум. Это последнее, что у меня есть. Даже жена уже не навещает… Жива ли она? – тихо сказал мужчина и разрыдался. - Из-за этих машин я здесь! Они лишили меня семьи, дома, любимой! Это они виноваты! Пусть они будут прокляты!

В палате теперь было только эхо плача, иногда дополняемое воем. Он очень громко звал жену, потом сына, а после… Замолк. Он смотрел мне в глаза совершенно спокойными, разумными глазами, полными боли. Он же не болен…

- Дочка, могу ли я тебя кое о чем попросить?
- Всё, что в моих силах, мистер Чейн.

Он тяжело поднялся, открыл сумку и достал оттуда контейнер. Потом он вынул тарелку, аккуратно выложил лазанью в посуду и повернулся ко мне, держа блюдо так, как будто от него зависела вся его жизнь.

- Мисс Ред, можете подогреть мою лазанью? Может у вас получится? Только, пожалуйста, будьте очень осторожны – не разбейте тарелку. Она мне дорога. Мне ее сделал сын, когда ему было 5 лет. Посмотрите, какая окантовка у тарелки красивая.

Я аккуратно взяла тарелку. Когда мой взгляд упал на нее, мои руки дрогнули. Тарелка выпала у меня из рук и полетела на пол, разбившись в дребезги. И только металлический узор с немым укором отражал свет лампы.