Решение / #50 / Cimilia

Автопилот аккуратно и быстро паркуется в придомовом гараже и глушит мотор, задняя дверь автоматически закрывается за новенькой, недавно купленной тойотой, и помещение погружается в полумрак.

Антон невидящим взглядом смотрит сквозь лобовое стекло на горящую приглушённым теплым светом гаражную лампу под потолком и не чувствует в себе сил выйти из машины. Последние полчаса, за которые он добрался до дома своей матери в пригороде, он прокручивал в голове и пытался осмыслить для себя произошедший сегодня разговор со своей женой, с человеком, которого он, казалось, знал и понимал, как самого себя.

- Антон, - мягкий чистый голос Алисы – домовладения его матери – слегка приводит в чувство мужчину, и он глубоко вздыхает, - ваша мама интересуется, всё ли в порядке. Вы уже довольно долго не поднимаетесь в дом.
- Чёрт, ты ей уже сказала, что я приехал? – сил и настроения на то, чтобы быть вежливым с их домашним ИИ, нет.
- Ваша мама попросила сообщить, когда вы приедете.
- Чёрт, - Антон поспешно трёт глаза и немного неуклюже выбирается из машины. Последнее, что ему хочется, это излишне напрягать свою мать сейчас, когда у той на носу защита докторской.

В доме его, впрочем, на пороге не встречают, а в рабочий кабинет матери Алиса не впускает, объясняя, что «Ваша мама просила её не беспокоить сегодня, если она в кабинете».

- Но ты же знаешь, что она ждёт меня, - с оттенком раздражения отвечает в пустоту Антон, но послушно направляется в сторону кухни: он взял себе за правило не спорить с матерью и не спорить с Алисой. В обоих случаях это бесполезно.
- Я знаю. Но она просила не беспокоить, если находится в кабинете.
- Дурацкая логика. Будь добра, сделай мне мятный чай без сахара. Перекусить у вас что-то есть?

На кухне Антон усаживается на стул у окна и выглядывает наружу, равнодушно наблюдая за катающейся туда-сюда по двору газонокосилкой. У соседей катается точно такая же, только зелёного цвета, и их ИИ тоже зовут Алисой. На самом деле Антон знает, что каждое третье домовладение зовут Алисой, как-то издавна повелось, сейчас при установке в новые дома ещё проявляют какую-то креативность, но у старых домов имена не меняют. Ему внезапно становится любопытно.

- Алиса, тебе никогда не хотелось сменить имя?
- Нет. Зачем?
- Не знаю. Кучу твоих соседей зовут Алисами, не хочется как-то отличаться?
- Я по многим параметрам отличаюсь от домовладений на этой улице, есть что-то приятное в том, чтобы иметь нечто общее, разве не так?
- Хм.

Когда перед Антоном уже стоит заказанный чай и тарелка с куриным сэндвичем, на кухне в растянутой футболке и домашних штанах, с завязанными в неаккуратный хвост светлыми волосами появляется привлекательная молодая девушка на вид лет двадцати.

- Привет, мам, - тянет Антон и встаёт для приветственных объятий.

На улице их теперь часто принимают за отца и дочь, к чему оба относятся философски. Антон привык к образу матери давно, она никогда в своём Решении не сомневалась и, как только сыну исполнилось десять, сбросила с себя биологическое тело так легко и радостно, как старый, набивший оскомину пыльный ковёр. И никогда о своём Решении не жалела.

- Тоша, дорогой, очень рада тебя видеть! Я думала, ты до конца месяца не приедешь!

Они пьют чай, обмениваются новостями, периодически включая в разговор как особого члена семьи Алису, беседуют о работе Антона, обсуждают докторскую по психологии его матери, но негласно оба обходят стороной вопросы личных отношений.

- Дорогой, - в какую-то из пауз аккуратно начинает его мать, - у тебя что-то случилось? Ты сегодня сам не свой, не хочешь поделиться?

Антон сглатывает ком в горле и смотрит в неестественно зелёные глаза напротив.

- Как ты поняла? Как ты поняла, что что-то не так?
- Милый, ну я же твоя мать, естественно, я чувствую, что что-то не так.
- Мы поссорились сегодня с Леной, - глухо роняет в пространство Антон.
- Ох…. Всё дело в Решении, не так ли?

Решением в их семье давно уже обозначалось то самое решение об отказе от биологического тела и переносе личности в ИЧ, тело искусственного человека. Обычно люди стремились обзавестись новым, молодым, нестареющим телом в возрасте от тридцати до пятидесяти лет. Мать Антона приняла своё Решение о переносе в свои тридцать, Лена – сейчас, в свои тридцать пять, Антон многое отдал бы за возможность понять, как именно кому-то удаётся это Решение принять. В среде его знакомых, друзей и коллег, казалось, ни у кого не было таких затруднений.

- Она сделает перенос на следующей неделе. Хотела сделать мне сюрприз, записала нас обоих, на одну дату, на одно время, - в горле пересыхает, но Антон упорно пытается договорить, - Как будто не знает, что я не принял ещё этого Решения. Что я не готов.
- Боюсь, это должно было произойти рано или поздно. Вы слишком долго обходили эту тему стороной.

Они молчат пару минут.

- Ты общался с какой-то из Общин? Я скидывала тебе ссылки на некоторые сообщества. Возможно, обсуждение твоих сомнений с ними помогло бы тебе сделать выбор.
- Я… Да. В общем, да.
- Не помогло?
- Не особенно. В большинстве своём это религиозные общины, и у них своя специфика. Они дают мне ответы, но эти ответы не могут мне помочь, - Антон глубоко вздыхает, - Я просто хочу быть уверенным в том, что я сейчас, и я в новом теле буду одной и той же личностью. Мне всё равно, подразумевается под этим метафизическая душа, сознание, мозг, что угодно….
- Дорогой, мы обсуждали это с тобой, никто не сможет дать тебе готового ответа. Ты должен этот ответ найти для себя сам. И никто, я в том числе, не может подталкивать тебя к какому-то решению. И Лена, если действительно любит тебя, не должна была этого делать.

Антон кивает, но ничего не может поделать с чувством, будто всё общество, весь сложившийся уклад жизни его подталкивает ко вполне определённому решению. Есть ли у него выбор на самом деле?

Алиса заказывает продукты домой и спрашивает, не хотят ли они сегодня мороженого.

- Давай прогуляемся до парка и купим там? – предлагает внезапно Антон.

И что-то, может быть, в его интонации или в выражении лица убеждает мать не спорить и действительно отправиться на прогулку под ярким летним солнцем. Они неспеша доходят до парка, наслаждаясь теплом и приятным ветерком на улице, покупают каждый по своему любимому мороженому – ванильное для неё и шоколадное для него – и долго-долго гуляют, то обсуждая какие-то мелочи, то погружаясь в уютное молчание. Серьёзные темы они больше не затрагивают.

Антон не говорит, что он принял своё Решение. Он не говорит, что несмотря на ссору с Леной, уже подтвердил свою запись на Перенос. Он молчит о том, что несмотря на возможность выбора, не ощущает в себе силы и той убеждённости, которые помогли бы ему поступить иначе.

Он смотрит на то, с каким наслаждением его мать в теле юной, восторженной девушки доедает остаток вафельного рожка от мороженого и довольно щурится на солнышке, и впервые за долгое время ощущает пока ещё смутную, но уверенность в будущем. Возможно, он не пожалеет о принятом Решении. Возможно, просто жалеть уже будет некому.