Завод "Свобода" / #3 / DELETED

Чирк, чирк.., тяжелая лопата снова и снова поднималась, унося за собой с земли на конвейерную ленту практически невесомую угольную пыль. Черные облачка густо клубились над работающей бригадой, так что отойдя от этого места хотя-бы на пятнадцать метров, силуэты сортировщиков различить уже было практически невозможно.

4679 не испытывал усталости, только влажный от дыхания респиратор неприятно царапал щеку, а проснувшийся после плотного завтрака желудок, безошибочно указывал на обеденное время. Своими мыслями он мог быть где угодно, но только не здесь…

… Яркое солнце неуверенно согревало осенний бульвар. Было достаточно тепло для этого времени года, так что мама с сыном вполне могли себе позволить продолжительные прогулки.

Шестилетний мальчик весело бегал вокруг лавочки, он уже привык к тому, что он играет всегда один, вот и сейчас компанию ему составляла только мама, а редкие, обычно равнодушные прохожие останавливались и удивленно рассматривали эту странную картину.

… Ровно в 13-00 прозвучала знакомая всем мелодия обеденного перерыва, сортировщики сложили лопаты возле конвейерной стойки и направились в столовую. Сама по себе столовая состояла из трубы, от которой в разные стороны располагались четыре крана. Зеленые индикаторы сигнализировали о наполненности резервуаров. Рабочие организованно стали в очереди, началась раздача.

4679 активировал датчик большим пальцем правой руки, прижался к крану губами и нажал на кнопку. Кисло-горькая желеобразная смесь с жадностью проглатывалась и после окончания раздачи 4679 отступил на несколько шагов, закрыл глаза и наконец-то расслабился.

От кончиков пальцев ног щекотно поднимались приятные мурашки, достигнув макушки, они взорвались в голове тысячами солнц и опали на тело мягким дождем из комочков мерцающей ваты. Мышцы переполняла немыслимая сила, 4679 не задумываясь отправился к своей лопате, в сторону конвейера, впрочем, вся его бригада поступила также.

Вечерний гудок объявил об окончании смены, бригада потянулась в баню. Здесь каждый проходил быструю антисептическую процедуру и через столовую отправлялся в барак. Ужин был приторно сладким и более жидким, приятная усталость ненавязчиво разливала по телу вязкий свинец, так что опускаясь на свои кушетки рабочие мгновенно засыпали…

… Сон исчезал из зыбкой памяти забирая с собой детские воспоминания. Сейчас его имя – это номер, также, как и у всех выращенных в ближайшем инкубаторе. Он видимо один из последних рожденных доисторическим способом рабочих. Он помнил детство только во сне и в первые послеобеденные минуты, после только лента и лопата…

… Этот обед совершенно ничем не отличался от всех прочих, только во время еды произошел странный сбой: ненадолго мигнули и через секунду загорелись ослепительно ярким светом зеленые лампочки. Питательная смесь лилась без остановки и четверо рабочих свирепо поглощая непрерывно льющуюся смесь, в какой-то момент оторвались от кранов.

Всех четверых пробирали конвульсии, конечности непроизвольно сокращались, глаза закатывались, тела сводили сильные судороги…

… «Сынок, тебе здесь будет лучше» - , говорила мама. Ее кашель практически не прекращался, он отстраненно наблюдал как она удаляется не оборачиваясь, в то же время, сильная взрослая рука на его плече вселяла уверенность и надежду…

… Мир остановился, воздухом было практически невозможно надышаться, краски мира заиграли новыми оттенками и полутонами, он поднялся, единственный из четверых оставшихся лежать на земле. Рабочие никак не отреагировали на ситуацию, голодные исступленно тыкали в датчик отпечатком большого пальца, а сытые уже возвращались к работе.

Тысячи мыслей пробегали в голове, проигрывались или детально продумывались всевозможные вариации будущих действий и событий.

План побега, был продуман до мелочей, он знал, что все получится и уверенно зашагал по территории.

К своему удивлению он узнал, что комбинат занимает огромную территорию. Несколько часов он шел вперед, встречая только увлеченных работой людей; никаких заборов или проходных он не встретил, а после всех цехов, труб и печей, перед ним распахнулась безграничная ровная степь…

Он знал, что когда-то его отец и дед были свободными, они могли быть кем угодно и жить в свое удовольствие, он тоже так хотел. Он дышал полной грудью, трогал ковыль, он неуместно смеялся и после долго лежал в траве смотря в небо.

Как бы там ни было, терпкий и душный запах комбината, принесенный ветерком, непреднамеренно заставил поднести запястье правой руки к глазам, где четкими и крупными цифрами было вытатуировано число 4679…

Желудок свело резким спазмом, голод набросился на тело бешеным зверем, мысли исчезли, он развернулся к комбинату и побежал.

Лопата, конвейер, чирк…, чирк…, чирк.