Полыхало. Синим пламенем. Я с трудом разлепил глаза.
Загрохотало:
— Какого черта ты валяешься?
— Кувыркаться?
— Подарок искать, остолоп!
— Что на этот раз? Снова персик? Или опять хочешь узнать как стать певицей, будучи глухой?
— Звезду!
— Золотую?
— Идиот! Настоящую! Синюю!
Накал труб превысил все мыслимые пределы. Стерва, видимо, закатала фасоль на зиму не в банку, а в мою голову. В черепной коробке перекатывалось, сталкивалось и болело. Нацепив дубленку я выскочил в отвратительное утро. Неужели сегодня Новый Год? Сколько уже лет с ней? Бесцельных и шумных? Я, наверное, самый большой в мире идиот. Она права.
Так и не успел понять, что произошло. Очнулся, а надо мной небо темное. Звезды наглые свысока пялятся.
— А ну иди сюда! Я кому сказал!
— Ты с кем это, мил человек?
Так. Стоп. То, что я со звездой решил поговорить, — это одно. Но то, что она мне отвечает, — это уже плохо пахнет серой. Тем более, голос явно не сестринский.
— Да не звезда я. Обернись!
Передо мне стоял дед хилого росточка и хитро щурился. Какое-то время молчали, затем он проскрипел:
— Знаю твою печаль, — и полез за пазуху, — на держи.
— Что это за старье?
— Пока ничего. Держи, ну! — ответил странный персонаж и начал водить руками над тряпьем, которое он мне все-таки всучил.
Алан Чумак воочию. Только этого мне не хватало. И тут я ошалел. Странное нечто превратилось в шкатулку. Голова закружилась. Видать, фасоль свою работу довершила. Открываю, а там — звезда. Как полыхнет! Я чуть не ослеп.
— Значит, так. Ровно в полночь весь этот дизайн упаковки исчезнет вместе с содержимым. Останется то старье, что ты видел, но до полуночи вручить успеешь. Потом скажешь, что она, дура, подарок твой испортила нарочно, и пошлешь ее подальше. Когда-то надо, — и растворился в воздухе.
***
Полыхало. Синим пламенем. На этот раз, снаружи. Глаза открылись сами. На столе валялся дырявый мешок, как и было обещано. С ним рядом — звезда. Сверкала. Синим. А вот стервы не было. Чего-то все-таки напутал старый хрыч...
