Наиболее полный FAQ по российской индустриальной культуре и субкультуре риветхэдов (часть 1)

1. ВВЕДЕНИЕ

Написание сей статьи не есть попытка выделиться и написать хоть что-то об этой субкультуре. Идея – рассказать незнакомым с субкультурой риветхэдов людям о развитии этого направления в России, и раскрыть целый мир индустриальной культуры для тех, кто знает о ней немного или только понаслышке.

Не стоит принимать весь материал, изложенный здесь, за аксиому. Во-первых, в этом тексте выражено моё личное мнение, и мнение ещё нескольких человек (пусть и авторитетных), по данному вопросу. Во-вторых, я всего лишь пытаюсь анализировать субкультуру, основанную на искусстве. А это, безусловно, задача сложная.

Я предвкушая нападки со стороны старых риветхэдов и киберов из серии “Ты написал не правильно, не так всё было” или “Как ты можешь писать про такие группы как”. Я постарался быть наиболее объективным, никого не обидеть и выделить тех, кто, по моему мнению, наиболее этого заслуживает.

2. ИСТОРИЯ

Переломный момент в жизни российского индустриального сообщества – самое начало 21-го века, когда многие российские неформалы, наконец, поняли, что RAMMSTEIN – это здорово, а электронная музыка – не есть попса. Но и до этого в России, а ещё раньше в СССР, существовала масса коллективов, которые играли нечто, отдалённо напоминающее западную индустриальную музыку.

Вопрос, который терзает всех российских риветхэдов – когда же собственно появилось в России это движение. Единого мнения не сложилось, но можно сказать одно – это произошло намного раньше, чем многие думают.

Сама музыка заводов стала камнем преткновения ещё у классических композиторов первой половины 20-го века. "В театрализованных агитпредставлениях Пролеткульта актеры яростно били огромными молотами в стальные листы, имитируя тяжелую поступь победившего пролетариата, гибель старого мира и наступление новой эры коммунизма" (А.Дмитриев). К числу наиболее ярких примеров протоиндастриала можно отнести знаменитый балет С.Прокофьева "Стальной скок", балет Д.Шостаковича "Болт", а также немыслимую по своим масштабам "Симфонию Гудков", которая исполнялась в Баку 7 ноября 1922 года. Ее создатель композитор Арсений Михайлович Авраамов (1886 - 1944) на протяжении нескольких часов дирижировал сиренами фабрик и входящих в порт судов. Энди Маккей (Andy Mackay) в своей книге "Электронная музыка" называет это одним из самых впечатляющих экспериментов с шумами и природными звуками за всю историю авангарда: "К сиренам городских фабрик присоединились сирены кораблей Каспийского флота, артиллерийская батарея, пулеметы и авиация".

Не смотря на то, что сталинскому режиму в то время были близки идеи, заложенные в тот вариант индастриала, сильного развития это направления не получило. С одной стороны запретный статус рок-музыки ограничивал пространство эксперимента, с другой - росла и крепла замечательная школа авангарда 70-х годов: Шнитке, Артемьев, Денисов, Губайдуллина. Можно сказать, что традиции Шнитке и Денисова, в некотором смысле, предопределили саму возможность существования индастриала в России.
Исходной точкой развития русского индастриала в собственном смысле этого слова, наверное, можно считать середину 80-х. Индастриал этого периода был достаточно тесно связан с рок-музыкой и упомянутой традицией классического авангарда. Хотя до радикализма последующих шумовых проектов 90-х было ещё далеко, но смелость и глубина поиска пионеров русского индастриала, безусловно, достойны уважения.

Это касается, в первую очередь, некоторых альбомов групп ЦЕНТР и НОЧНОЙ ПРОСПЕКТ, которые по своему новаторству мало чем уступали работам английских экспериментаторов - PSYCHIC TV и CABARET VOLTAIRE. Нельзя не упомянуть Сергея Курехина и его проект ПОП-МЕХАНИКА. Сергей Курехин, наряду с элементами "конкретной музыки" и техно-минимализма, использовал в альбоме "Насекомая Культура" (1986) классический индустриальный прием - технику "cut up", создание звукового коллажа путем наслоения и вклейки различных звуковых фрагментов. По ощущениям эта запись оставляет, пожалуй, самое сильное впечатление из всех российских экспериментальных проектов 80-х.

Не отставая от мировых индустриально-шумовых тенденций, на российской сцене появился Александр Лебедев-Фронтов - питерский шумовой композитор и художник. Купив однажды самопальную запись BEATLES, сделанную по советскому обычаю на старой рентгенограмме, он вместо песен о любви услышал запись отборного мата и шквал радиостатического треска. Мгновенная вкусовая переориентация материализовалась в проекте ЛИНИЯ МАСС, организованном в 1985 году и занимавшемся в основном созданием антимузыки. ЛИНИЯ МАСС это шум советских строек пятидесятых годов, шум агрессивный, бессмысленный и страшный. Помимо многочисленных записей в рамках проекта ЛИНИЯ МАСС, создавались черно-белые фотографии и коллажи. Они соединили в себе эстетику раннего авангарда и символику различных политических течений. Чуть позже, уже в начале 90-х, Александр основал студию Ultra, занимающуюся пропагандой экспериментально-шумовой музыки. Далее последовали не менее радикальные проекты - ВЕПРИСУИЦИДА, МЕРТВЫЕ ХИППИ, ПИЛА, а также VETROPHONIA, совместный проект Александра Лебедева-Фронтова с Николаем Судником - легендой российского индастриала.

Почти одновременно с ЛИНИЕЙ МАСС, в 1984 году в городе Рига образовался коллектив ЗГА (ZGA) (в 1991 году коллектив перебрался в Санкт-Петербург). Отцами-основателями ЗГИ стали Николай Судник и Валерий Дудкин. Их увлечение допотопным хоум-тейпингом (home-taping) Николай Судник и склейкой магнитных лент вылилось в вычурный бытовой саунд - стук металлических железок и пружин. Близкие к ранним работам EINSTUERZENDE NEUBAUTEN, первые альбомы ЗГИ вобрали в себя элементы "конкретной музыки", шумового эмбиента и классического минимализма. Постепенно в музыке коллектива наряду с шумами начали использоваться традиционные инструменты. Группа постепенно стала приобретать известность в европейских андеграундных кругах. И, как следствие, четыре (!) номерных альбома ЗГИ были выпущены на известном авангардном лейбле Recommended Records.

В отличие от большинства российских индастриал-коллективов 80-х, ЗГА существует до сих пор. За прошедшие годы музыка группы изменилась до неузнаваемости. Неутомимый Николай Судник вместе со своими единомышленниками успел поэкспериментировать с разнообразными звуковыми формами и концепциями - от шумового эмбиента до индустриального блюза с женским вокалом ("Полет Заразы", 1999).

Интересно, что увлечение домашней звукозаписью и работой с бытовыми шумами не обошло стороной смежную эстетико-культурную нишу - рок. Так в России появилось нечто, что условно можно было бы назвать рок-индастриал - музыка, вобравшая в себя, помимо индустриального подхода, яркую энергетику рока.

Первыми в этой области были проекты, связанные с именами от хардкора, индастриала через кибер-панк к китч-попу, В 1997 в Москве возник довольно необычный и самобытный московский проект CISFINITUM. Его основателем и единственным участником стал студент Московской консерватории Евгений Вороновский. Будучи профессиональным скрипачом, Вороновский смело экспериментировал в таких областях, как dark ambient и noise. Глубокий подводный эмбиент CISFINITUM с жужжащими атональными мелодиями и индустриальными скрипами по праву снискал себе известность не только в российских, но и европейских музыкальных кругах.

Мрачный взгляд на мир - это неотъемлемая часть индустриальной идеологии. В этой связи стоит упомянуть молодой дуэт КРОВЬ С МОЛОКОМ, работающий в направлении драм-н-нойз (не путать с драм-н-бэйсом, ритм-н-нойзом и т.д.).