Край индустриальных романтиков / #174 / DELETED

Отчий край, родная донецкая земля! Как можно тебя не любить? Мой край настолько многолик, многокрасочен, что непросто воздать ему должное обыденными словами. Чем примечателен мой город? Движением и шумом, шахтными терриконами пустой породы, сизыми дымками заводских труб по горизонту, бегущими по шоссе автомашинами, высотными домами? Или сиренево-яблоневыми душистыми переливами да жавороночным звоном над Диким Полем?

Нет, главный клад нашего края – это его люди. Люди, которые добывают уголь, плавят сталь, дают нам тепло, свет, энергию. Неизмеримое мужество, необыкновенная преданность своей земле, благородное чувство долга и великое товарищество – вот черты шахтеров и «металлистов». Помню, как смеялись мои друзья из российской глубинки, прочитавшие уличную вывеску, гласящую «Проспект металлистов». А «металлистами» у нас называют вовсе не любителей тяжелой музыки, а тех, кто работает на металлургическом производстве. Но край живет не только шахтами и заводами. Выходцы из Донецкой земли принесли Донбассу мировую славу. Среди них: мастера мирового балета Вадим Писарев и Инна Дорофеева, рекордсмен по прыжкам с шестом Сергей Бубка и скульптор Николай Ясиненко, создавший в Донецке всемирно известному легкоатлету-земляку памятник, символизирующий всю спортивную доблесть Донбасса. У всех на слуху имена народных артистов Юрия Гуляева, Анатолия Соловьяненко, Алины Коробко. Да всех и не стоит перечислять.

Сердце Донбасса – мой родной город Донецк. Он основан 142 года назад Джоном Юзом. Назван был тогда еще поселок именем английского предпринимателя – Юзовка. Талантливый и энергичный Джон наладил здесь металлургическое производство. Помимо металлургического завода с шестью домнами и полным циклом Юз владел десятью угольными шахтами, кирпичным заводом, ценными карьерами с известняком, песком, щебнем и глиной. Поселок создавался Юзом на английский манер. Планировка довольно скучная: простые пересечения широких параллельных улиц (так называемых «линий») и узких проспектов. От торговой площади шла центральная Первая линия (сейчас улица Артема). К ней стандартно примыкали элитные Вторая и Третья и необычная Седьмая.

Стремительно развивался и менялся мой город. В наши дни улица Артема, одна из самых красивых улиц Донецка, как живительная артерия, пронизывает город от железнодорожного вокзала до северной проходной бывшего Юзовского, а ныне Металлургического завода. От первоначального облика Первой линии, созданной в бытность Юза, не осталось и следа. На всем протяжении ул. Артема – магазины и магазинчики, пиццерии, кафешки и бистро, броские витрины, мраморная облицовка соседствует с пластмассовыми столиками – такая себе современная обстановка. Но жаль, что нет больше самого красивого здания старой Юзовки – дома архитектора Богомолова. Когда-то в этом белом доме с лепниной проходили экзотические для промышленного города дворянские собрания, а сейчас здесь Ворошиловский райисполком. На месте гвоздильного завода – драматический театр, а промышленный банк Земичека стал Дворцом пионеров. Теперь и пионеров уже нет, остались просто дети, которые приходят в это здание стиля «модерн» конца 19 века (а такие здания у нас считаются старинными), не подозревая о том учреждении, что было здесь раньше.

В советские времена здесь появились филармония, театры (театр оперы и балета и драматический), консерватория. Но все же для приезжих Донецк ассоциируется с футболом. Футбольные матчи с любимой командой «Шахтер» проходят на новом стадионе «Донбасс-арена». «Шахтер» продвигает и отстаивает по всей Европе не только свой престиж, но и имидж всего Донбасса.

На площади возле международного выставочного центра «Экспо-Донбасс» можно полюбоваться копией пальмы, которую выковал из рельса в конце 19 века украинский «левша» Алексей Мерцалов. Пальма Мерцалова стала главным элементом герба Донецкой области и символом творческого и технического потенциала Донецкого края. Всего в Донецке около 250 крупных памятников, уникальный Парк кованых фигур и 15 музеев.

Вот я все так расписываю, а в действительности уже лет пять собираюсь уехать подальше от дыма и копоти, к морю, в Севастополь, например. Но каждый вечер дом с видом на терриконы ждет меня, а в церквях тяжело и гулко звонят колокола, и их густые низкие голоса плывут над домами и перекликаются с басом заводского гудка, по которому я привыкла узнавать время. А еще на верхушках шахтных копров зажигаются оранжевые звезды. И чувствую, что не денусь никуда из этого города неисправимых индустриальных романтиков, умеющих выращивать розы под музыку Прокофьева и ковать пальмы из рельсов.