Письмо в 3000 год. Записки сумасшедшего / #224 / Kozyreff

На койках Кащенки лежит ночная мгла.
Луна в окошке – жёлтая, как лампа.
А я не сплю. Печаль моя светла.
Всю ночь подряд я складываю ямбы.
Звезда подмигивает фонарю.
Ночь обложила небо звёздной данью.
И с койки я встаю и говорю –
Психушке, вечности и мирозданью.
Я говорю – и слушают века,
И лёгкий холодок щекочет темя.
Та, для кого пишу я, далека:
Я обращаюсь в будущее время.

Ну, как вы там, в трёхтысячном году?
Как жизнь? Как цены? Сколько стоит воздух?
Из солнца добывать себе еду,
Как в ваши дни, для нас сейчас непросто.
Я, если честно, остаюсь собою
И рад, что улизнул из ваших дней.
Я фотосинтез не сумел освоить,
Питаться мясом всё-таки вкусней.
Пусть вы летаете по всем планетам, –
Я вашей кухни не перенесу.
Вы, как растения, питайтесь светом,
А я люблю пивко и колбасу.

Как в вашем мире поживают клоны?
Ужасно это полчище калек…
Да, мой двойник, – не красный, а зелёный, –
Спёр паспорт мой и улизнул в ваш век.
Его поймайте – жулик он не мелкий,
Он натворит у вас немало бед.
Он прячется в летающей тарелке,
Которую стянул вчера в обед.

Я знаю, что не всё у вас так мило.
Для беспокойства – множество причин:
Мне говорили, набирает силу
У вас движенье за права машин.
Конечно, жалко роботов послушных
На склоне жизни отправлять на слом…
Но мы пока к машинам равнодушны
И переплавку не считаем злом.

Как обещанья прежние? Всё в силе?
Вы победили смерть? А может, нет?
Но, если вы меня там воскресили,
Передавайте мне большой привет.
Как хорошо бы мне найти себя,
Поговорить с собой про всё на свете…
Но отыскать себя мне не судьба
На этой прозаической планете.

Но тише… Это ты? Не понимаю…
Кто там зашёл в мой долгий телесон?
Моя Элайя, милая, родная,
Моя любовь из будущих времён!
Какое счастье, что мы снова вместе!
Давай забудем прежние грехи!
Тебе, моей космической невесте,
Я посвящал все песни и стихи!
Во все мои былые воплощенья
Я много раз доволен был судьбой,
Но самые счастливые мгновенья
Все связаны с тобой, с одной тобой.

Я помню, как в надзорке мы сидели,
Смотрели вместе на больничный двор…
Горели ссадины на нежном теле,
Но был так чист инопланетный взор…
Тебе не верило земное племя,
Тебе так тесно было на земле…
И ты умчалась в будущее время,
Оставив мне записку на столе…

А я тогда был глуп – не верил, кто ты…
Мне было трудно это осознать...
Сейчас бы мне тогдашние заботы!
Я не умел ни верить, ни страдать.
Тебя я вижу – вижу над собою…
Сквозь потолок сияет Млечный путь…
Я доверяюсь звёздному прибою,
Пусть он несёт меня куда-нибудь…
И я лечу – в космическом круженье…
Над Богом – Бог, над небом – небеса…
И сквозь века, миры и воплощенья –
Твои зеленоватые глаза…

Сквозь перекрестья звёздных траекторий
Пусть письмецо моё к тебе летит…
Не знаю, есть ли в вашем веке море,
Но наш дурдом, наверное, стоит.
Пусть наша встреча, милая, не близко,
Но ты сожмёшь письмо моё в руке.
Тебе оставлю я свою записку,
Здесь, под паркетом, в самом уголке.

Там мой блокнот, его зовут Григорий,
В нём – мой дневник, надёжный документ.
Там – всё: мои мечты, любовь и горе,
Вся жизнь моя, любой её момент.
Я рассказал о правде наших дней,
О нищете, о чести и о жести…
Но, как назло, мой карандаш Андрей
Сломался в самом интересном месте.

Пишите мне. Я жду от вас ответа.
Я понимаю сложный ваш язык.
Мне каждое письмо, как лучик света
В том тёмном царстве, где я жить привык.
Вы после галактической войны
На наш мирок глядите равнодушно…
Не презирайте нас. Да, мы смешны.
Мы дураки, но с нами хоть не скучно.
Наш мир ещё не весь лежит во зле,
В нём славных личностей надолго хватит…
Привет от Гоголя и от Рабле,
Они сидят в тринадцатой палате.

Как ни крути, я человек весёлый.
Что-то, а говорить-то мне не лень.
Но скоро нам вставать – и на уколы.
Начнётся снова та же дребедень…
Край неба светел, словно от пожара.
В окне – забор и наш больничный сад…
Молчок. В палату входят санитары,
И я телепортируюсь назад.