Манило / #18 / Savitar-1

Отец с мамой часто ругались. Ссоры между родителями проходили естественно, как чиханье, когда вдыхаешь пыль. Но родители дышали жгучим перцем, иначе не объяснить столь раздражительную реакцию и остроту, с которой язык подбирал слова. Речь лилась потоком разрушительного зловония без оповещения мозга. И вечер пятницы не стал исключением.

Лужа жёлтого света освещала бегущую грунтовую дорогу перед машиной. Подвеска глухо постукивала на ямах. Ночное небо пряталось за кронами деревьев. Отец угрюмо сидел за рулём, мама справа, недовольно хмыкая и бросая взгляд на спидометр. Стрелка дергалась в районе сотни.

– Сбавь скорость! Куда ты так гонишь? – подала голос мама.

Отец сделал вид, что ничего не услышал. И даже чуть сильнее прижал педаль газа. Руль едва заметно вибрировал.

– Ты что, оглох? – она повысила голос и пристально посмотрела на мужа.
– Не надо мне указывать, как вести машину, – отмахнулся он, словно от назойливой мухи.
– Лука, не спишь? – мама обратилась ко мне.
– Нет, – робко ответил я.
– Тогда закрой ушки. Маме надо поговорить с твоим папой придурком.
– Эмили, прекратить устраивать цирк!
– Когда ты научишься слышать меня, тогда сможешь заткнуть, – Эмили говорила холодно, но была на грани кипения.
– И снова ты об одном и том же. Разве я не согласился поехать на выходные к твоим родителям за тридевять земель по разбитой грунтовке. Думаешь, я не устал на работе? – возмутился отец, ни отворачиваясь от дороги.
– Я тоже работаю, если помнишь, – с обидой заметила мама.
– Никогда не забывал. Но речь не об этом.

Наступила минута тишины. Отец сбавил скорость до девяноста километров в час. Легкий эмоциональный нокдаун. Вдали сверкнул покосившийся дорожный знак, предупреждающий о крутом повороте. Отец, как и полагается, сбросил скорость.

После прохождения поворота деревья расступились, уступая территорию полям с высокой травой. Небо озарил серебристый диск луны и тысячи рассыпавшихся звёзд. Дальше дорога представляла собой длинную прямую без перекрестков и горок. Двигатель заревел. И машина резво разогналась до ста двадцати, чем отец мгновенно спровоцировал маму.

– Ты из ума выжил? – громко возмутилась Эмили.

Машину потряхивало на ямах, изношенная подвеска переживала не лучшие времена.

– Отвяжись, – нервно скривился Антон.
– Это последняя капля, тормози, – спокойно сказала Эмили.
– Не валяй дурака, жёнушка.
– Тормози! – злобно проревела мама, толкнув отца кулаком в плечо.

Антон не шелохнулся. Но повернул голову. Серые глаза пылали ненавистью, выжженной обидой за много лет брака. Тонкие губы на широком лице дрогнули. Вдруг раздался стук. И машину потащило от прямолинейного курса. Удивленный отец вцепился в руль, пытаясь удержать машину. Я зажмурился. К счастью, отцу удалось обуздать железного коня. Он тяжело вздохнул, ровняясь на первой передаче с обочиной. Переднее левое колесо хлюпало.

– Вот и остановились, довольна? – спросил Антон.

Мама молчала.

– Лука, ты в порядке? – обеспокоенно спросил отец, обернувшись ко мне. Суровое щетинистое лицо смягчилось.
– Да.
– Хорошо. Похоже, колесу конец.

Мы стояли напротив левого крыла. Отец негодующе рассматривал разбитый колесный диск и пережёванную покрышку. На горизонте мелькали первые отблески подступающего рассвета.

– Вот видишь, я же говорила, – безрадостно сказала мама.
– Снова ты за своё.
– Разве я не права?

Антон помотал головой и направился к багажнику.

– Нечего сказать? – Эмили шагала за мужем.
– У меня две проблемы. Ты и чертово колесо, я предпочту заняться второй. Не мешай…
– Нет уж, нельзя сказать такое и зарыться в песок…

О чём шла речь дальше, я не слышал. Пока родители забыли обо мне, я отдалился подальше, шагая вдоль траншеи для отвода воды. В траве успокаивающе стрекотали кузнечики, а я наслаждался прохладным летним воздухом, который пах влажной травой и сосновыми шишками.

Я повернулся к полю. В одно мгновение моя грудь затвердела. И сердце издало стук страха. Встряхнув голову, я присмотрелся. Над полем на недосягаемом расстоянии парил мерцающий жёлтый шарик, словно солнце спустилось на землю. Первая мысль – светлячок. Как опровержение моей догадки, огонёк потух и оказался так близко, что я мог его рассмотреть. Он лениво метался над травой. Шарик действительно походил на солнце, но не такой яркий и совсем не ослепляющий. Он приятно мерцал и переливался, то отдаляясь, то приближаясь.

Не заметив как, я очутился по пояс в траве. Ноги промокли от росы. Но меня волновал лишь свет. Я шагал, трава, шурша, расступалась. Мир позади не существовал для меня. Желание прикоснуться к свету заполнило всё. Ничто не имело значения, кроме огненного шара перед глазами. Я тянулся к нему, но он ускользал, дразня и заманивая меня за собой. А я шагал, забывая обо всём.

Оно завораживающе мерцало. Наконец свет застыл, не собираясь продолжать играть в догонялки. Шарик подмигивал, а я стоял перед ним, ощущая тепло жизненной силы. Я глубоко вдохнул, обратив на секунду взор к малиновому горизонту, на котором маячило просыпающееся солнце. Руки потянулись к волшебному шару, я предчувствовал что-то необъяснимое, но всё равно заключил свет в объятиях. Шар почернел изнутри, а затем тьма заполнила всё.

Антон затянул последний колёсный болт. Одобрительно кивнул и вытащил из-под порога домкрат. И понёс вместе с ключом в багажник. Разбитое колесо он планировал бросить в канаве.

– Эмили, где наш сын? – крикнул он. – Пора ехать.

Опустилось окно.

– Он не с тобой?
– Нет, я думал, ты за ним смотришь.

Эмили выпрыгнула из машины, выкрикивая имя сына и бегая вдоль обочины. Над полем поднялась туманная пелена.

– Лука! – строго и громко позвал отец.

Но никто не отозвался. Они провели сорок минут в тщетных поисках. Растерянный Антон привалился к капоту. Эмили положила голову на грудь мужа и заплакала.

– Он сбежал! И никогда не вернётся. Это наша вина, мы были плохими родителями, – сквозь слёзы просипела она.
– Прости меня, дорогая, – Антон погладил жену по волосам. – Я бы хотел всё исправить.
– И ты прости, всем моим словам нет оправдания. Я люблю Луку, как и тебя.
– И я вас люблю.

Они крепко обняли друг друга. Солнце заняло привычное место на небе. Вдруг в конце дороги появились две фигуры разного роста. Муж с женой переглянулись, прочитав мысли друг друга, и побежали навстречу.

Луку вёл старик с короткой седой бородой в чёрной рясе. В другой руке неизвестный держал высокий посох с завитком на конце, на котором покачивался газовый фонарь. За стеклом тускло сиял огонёк.

Родители бросились к сыну и заключили в объятиях.

– Лука, прости нас, – сказали они в один голос.

Пожилой мужчина в чёрном отступил.

– Постойте же, куда же вы? – спросила Эмили.

Старик обернулся.

– Мне пора.
– Вы священник? – обратился к нему Антон.
– Нет, просто случайный прохожий.
– Ладно. В любом случае мы благодарны вам.

Старик пожал плечами, будто ничего необычного.

– Не доверяй тому, что видишь, – сказал напоследок он, навсегда исчезнув из жизни этой семьи.

Мама целовала меня, отец расспрашивал о случившемся, но я ничего не помнил. И после никогда не вспоминал.