Обмен / #72 / SergejMyakin

Он с тоской смотрел в окно. Там по-прежнему были безоблачное небо, поросшие лесом горы и море, плавно накатывающее перламутровые волны на песчаный пляж, отливающий золотом в лучах заходящего солнца. Этим видом хотелось наслаждаться бесконечно, что он и делал, уже давно потеряв счет времени, а еще…
…собирать и перебирать в памяти образы и воспоминания, накопившиеся за долгие годы…
Они появлялись у предзакатного светила на горизонте… или выходили из пены прибрежных волн… или проступали на фоне неба…
Обычно они были пустыми и мимолетными, но иногда – яркими, впечатляющими и запоминающимися.

На этот раз сначала на горизонте показался образ женщины, несущей воспоминания о театре. Из них не удалось извлечь ничего полезного, кроме обрывков какой-то комедии, но в памяти всплыло прозрачное лицо Анны, которое недавно явилось ему и принесло ему красочные сцены из нескольких спектаклей и фильмов…
Потом из волн вышли молодой человек и девушка, имен которых он не узнал, но успел насладиться исходящими от них свежими воспоминаниями о страстной любви.

Затем перед ним словно в калейдоскопе замелькало множество образов…
… лица – яркие и тусклые, молодые и пожилые, подвижные и застывшие, подвижные и застывшие, и исходящие от них радость, тревога или печаль…
… кровавые битвы, полные ярости, ужаса и предсмертных стонов…
… сцены любви и секса в разных позах…
… горы, поля и леса…
… и снова лица и силуэтов в разных одеждах…
… которых становилось всё меньше…

Он уже приготовился к тому, что, как обычно, все видения скоро исчезнут, и он останется созерцать всё те же закат, море и пустынный пляж, которые постепенно погрузятся во мрак, а он – в привычную полудрему, чтобы
(больше никогда не видеть того, что осталось в комнате)
всё повторилось вновь в бесконечном круговороте, отодвигая на задний план ужас, пустоту и смертную тоску…

Внезапно из отступающей в море пены выплыло лицо мужчины средних лет, окатив его волной почти такого же отчаяния и пустоты. В отличие от других образов, оно не исчезло, а с каждым мгновением становилось все более явственным и отчетливым.

«Как всё надоело… Вот бы попасть туда и забыться – купаться или просто смотреть на море и закат», - пронеслась мысль вместе с расплывчатыми силуэтами каких-то людей, вызывающих одновременно притяжение, разочарование и обиду.

«А может быть… поменяемся? Идите на мое место, а я… на ваше?» - подумал в ответ он, вспоминая идею и мечту, которую лелеял уже давно, но уже потерял надежду.

***
Александр стоял у картины под названием «Дом у моря», вспоминая статью в какой-то газете о ее странных особенностях. «У некоторых чувствительных и впечатлительных людей от пристального взгляда на эту внешне безобидную и умиротворяющую картину резко портилось самочувствие… известны случаи обмороков… экстрасенсы говорили о потоке исходящей от нее негативной энергии, но не давали этому никакого объяснения…», было написано там, но эти слова воспринимались скорее как скрытая реклама. Но сейчас, когда он пошел в музей, чтобы хотя бы ненадолго вырваться из тяжелого и липкого кокона отчаяния и круговорота мыслей об увольнении, уходе жены к любовнику и просроченном кредите, у этого произведения искусства хотелось задержаться.

- Через десять минут музей закрывается, - предупреждение смотрительницы доносилось словно из другого измерения, а он всё смотрел и смотрел на перламутровые волны, песчаный пляж и дом на берегу – когда-то уютный и комфортабельный, но несущий на себе отпечаток заброшенности и запустения. Он поймал себя на том, что не может оторваться от окна мансарды, озаренного отблесками заходящего солнца.

«Как всё надоело… Вот бы попасть туда и забыться – купаться или просто смотреть на море и закат», - подумал он и уже собрался направиться к выходу из зала, когда в голову ворвалась чужая и обжигающе-резкая мысль:
«А может быть… поменяемся? Идите на мое место, а я… на ваше?»

На несколько мгновений он застыл в замешательстве. Мысли «Что за бред?» и «Ведь я же этого хочу, может быть… хотя это и невозможно» пронеслись в голове, а потом…
… всё окружающее стало затуманиваться и скрываться за серой пеленой. Голова закружилась, и он стал медленно оседать на пол, а потом…
… очнулся у окна, за которым были безоблачное небо, поросшие лесом горы и море, плавно накатывающее перламутровые волны на песчаный пляж, отливающий золотом в лучах заходящего солнца…
… и лицо, которое он привык видеть в зеркале, с каждым мгновением расплывающееся и тускнеющее на фоне заката.

***
На несколько мгновений он застыл в замешательстве. Мысли «Неужели это возможно?», «Но ведь мне здесь уютно» и «Здесь нет ничего, кроме пустоты и… того, что осталось от меня в комнате» пронеслись в голове, поднимая рой воспоминаний
… о том, что его звали Андрей…
… деловой встрече, на которую его пригласили в этот дом…
… бокале вина с каким-то странным привкусом…
… тошноте и судорогах…
… словах «Забери у него все документы и отнеси в мансарду. Никто не знал, что он сюда пошел. Дом заброшенный, пока никто не покупает, его там долго не найдут»…
… отчаянной борьбе за жизнь, когда он, превозмогая боль и головокружение, дополз до окна и попытался позвать на помощь…
… и силуэте художника, стоящего в отдалении у мольберта…

Вид разлагающегося трупа посреди комнаты окончательно склонил чашу весов. Всё окружающее стало затуманиваться и скрываться за серой пеленой, а потом…
… он очнулся от криков «Помогите! Человеку плохо!» и увидел испуганную пожилую женщину посреди просторного зала с множеством картин, одна из которых была до боли знакомой. Пытаясь вникнуть в остатки воспоминаний незнакомого тела, он с трудом поднялся и со смесью радости, смятения и тревоги стал размышлять о своей новой судьбе.