Тук-тук-тук / #82 / Konctanciya

Я сидел за кухонным столом один. Компанию мне составляли бутылка беленькой и нехитрая закуска. Не самый весёлый день рождения. Но и не самый плохой. Из динамиков негромко доносилось: «Снова поезд. И близнецы-рельсы куда-то ведут. Снова поезд. Предполагаю мне опять не уснуть…» Машинально бросил взгляд на часы — почти девять. До моего поезда ещё есть время. Налил водку, отсалютовал себе в зеркало, которое виднелось из коридора, опрокинул. С днём рождения, Миха, с днём рождения. Эххх, хорррошааа…

Полутишину раздробил резкий звонок мобильника. Кинул взгляд на экран: Димка — зззаклятый друг. И бывший коллега. Всё-таки взял телефон. Жизнерадостный голос вонзился где-то в районе виска:

— Мишань, эй, привет! С днюхой тебя, братка. Чё ты, где ты? Хочешь, приеду? Или ты давай ко мне, завалимся в клубешник какой…

Я морщился, слушал не перебивая. Дима, наконец, заметил, что я не произнёс ни слова.

— Что ты молчишь? Всё ещё обижаешься? Миш!

Я выдохнул:

— А иди в пень, Дмитрий Петрович.

Отщёлкнул вызов. Телефон снова заплясал на столе. Выключил звук.

Выпил ещё. По кухне разносилось: «Сенсимилья в моей голове превратилась в огромный флаг…» Скоро, совсем скоро уеду из этого города, забуду всё, что меня с ним связывает. Вот такая сенсимилья.

В полумраке высветился экран телефона. Ещё один звонок. Аня. Что ж… Нерешительный голос:

— Привет, Михась.

В горле сжался судорожный комок. Так меня называла только она. Откашлялся.

— Привет.
— Я хотела поздравить тебя с днём рождения.
— Ну, поздравляй.
— Поздравляю. Ты ещё в городе?
— Да, поезд утром.
— Ну… Тогда удачи.

Я первый сбросил вызов.

Ещё один стакан. Захрустел солёным огурцом, задумчиво глядя в окно. В дверь постучали. Кого там принесло? За дверью никого не было. Выглянул в коридор — тоже никого нет. Дети, что ли, балуются. Пошёл на кухню и вздрогнул, остановившись в дверях. На моём месте по-хозяйски развалился старик. Неопрятный, в каких-то лохмотьях, босой. Он ехидно ухмылялся, глядя на меня и поглаживая седую, реденькую бородёнку. Я закрыл глаза, с силой потёр лицо, помотал головой и снова открыл их. Галлюцинация всё так же сидела напротив.

— Кто ты? Что ты здесь делаешь?!
— Что, Мишенька, жалеешь себя? Дружочек твой так тебя подсидел, что с работы выперли, а ты молча вещи собрал и ушёл. Горррдый, понимаю. Не разревелся там случаем, нюня? Девушка от тебя ушла. Ну и правильно сделала! Ты же тряпка. Хлюпик. Трус. Чуть что — бежишь.

Старик ржал, запрокидывая голову и обнажая кривые, почерневшие зубы, трясся от смеха так, что стол, на который он опирался, стучал об пол всё сильнее и сильнее.

— Заткнись, заткнись, заткнись!

Вне себя от злости я схватил первое, что попалось под руку, и метнул в старика. Кружка разбилась о стену. И…

Я проснулся. Вскочил озираясь: никого, кроме меня, нет. В окне зрела молодая луна, заливая кухню бледным светом. Фух, как меня угораздило уснуть прямо за столом. Налил холодную воду из-под крана, жадно выпил.

Тук-тук-тук.

Звук доносился из спальни. Я похолодел.

Тук-тук-тук. ТУК-ТУК-ТУК.

Я приблизился, открыл дверь. Старик валялся на кровати, пристроив грязные ноги на подушке, и снова смеялся.

— Убегаешь, Мишенька? Беги-беги. Только от проблем своих не убежишь, они же у тебя в голове, дуралей. Но ты беги, здесь ты никому не нужен. И себе не нужен. Так что, беги из родного дома, сгинешь на чужбине, и никто слезы не прольёт, потому что ты ничтожество.
— Пошёл вон отсюда!

Я метнулся к старику, схватил его за грудки. Тщедушное тело растворилось у меня в руках. Да что это такое!

Тук-тук-тук.

Снова на кухне.

Боже, да я просто ещё сплю. Рассмеялся, поймав себя на этой мысли. Ну, конечно. Это просто сон.

Тук-тук-тук.

Я обречённо пошёл на звук. Старик снова сидел на моём месте, нацелившись на стакан с водкой.

— Что тебе нужно?
— Мне? Ничего. Это тебе что нужно? Я тебя шкетом помню. Ух, какой ты живчик был, как у тебя глаз горел. А сейчас что…
— Хватит!
— Не, не хватит. Может, хоть воспоминания напомнят тебе, кто ты есть.

Старик щёлкнул пальцами. В голове зашумело, а перед глазами побежали картинки. Мне четырнадцать лет. Я в этой же квартире, те же привычные стены, в кресле напротив сидит мой отец. Мы играем в шахматы. Если выиграю десять партий подряд, он подарит мне командирские часы, которые остались от деда. Мне надо одолеть ещё две партии. Он говорит мне: «Думай, Миша, думай. Всегда думай, прежде чем сделать ход». Я, нахмурившись и покусывая губу, решаю, как поступить. Сложная игра. «Не спеши сдаваться, сынок, ты же Родионов. А мы, Родионовы, не сдаёмся до последнего», — улыбается отец. «Вы скоро там?», — из кухни доносится мягкий голос мамы, — «Пирог стынет, заканчивайте уже». Мама…

Я проснулся. Провёл по лицу ладонью, с удивлением поняв, что оно мокрое от слёз.

Тук-тук-тук.

Да твою ж… Снова в спальне. Старик рылся в шкафу, бросая вещи на пол.

— Да где они…
— Что ты делаешь?
— Ищу кое-что. Тебе уже не пригодятся, а мне в самый раз будут.
— А ну, отойди!
— А не отойду. И что ты мне, слизняк, сделаешь?

Старик снова начал визгливо смеяться, всё громче и громче, его смех заполнил комнату, квартиру, забился мне в глаза и уши.

— Беги, беги, БЕГИ!
— Хватит! Никуда я не побегу!

Всё стихло. Открыл глаза. Я на кухне. Надо же: умудрился заснуть за столом. Под ногами рассыпаны осколки разбитой кружки. Ночь за окном сменилась на день. Сколько я вчера выпил? День рождения, сиротливый вечер, старик… Приснится же такое. Потянулся, с удивлением чувствуя, что нет ни малейшего признака похмелья. Вскочил, схватил телефон. На поезд я опоздал. Ну и ладно. С непонятным чувством облегчения достал из кармана куртки паспорт, вынул билет и разорвал его. Тренькнул телефон. Аня. «Ты уехал?» Набрал ей: «Нет. Приду к тебе?» Не дожидаясь ответа, пошёл в ванную, привёл себя в порядок. «Приходи». Я направился к двери. На тумбочке лежали, поблёскивая циферблатом, командирские часы. Как они здесь оказались? Я же давно убрал их куда-то. Взял, приладил на руку.

Тук-тук-тук.

Нервно вздрогнул. Стучали в дверь. Открыл её рывком. На пороге топтался сосед.

— Чё, эта… Ты не уехал?
— Как видишь, нет. А ты чего стучишь? Вон же звонок.
— Так он у тебя не работает вроде.

Я тронул кнопку звонка. Действительно, не работает. Надо будет починить.

— А что у тебя так шумно ночью было? Стук, грохот. День рождения так хорошо отмечали?
— Не твоё дело. Ты что пришёл?
— Да так, узнать, как дела.
— А вали-ка ты, Антоха. Мне идти надо.

Я закрыл дверь. Подумал. Пошёл на кухню, налил полную чашку молока и поставил на стол. Теперь можно и уходить.

Когда мы с Аней вечером вернулись домой, молока в чашке не было. Пожалуй, нужно будет оставлять его почаще.