Уголёк / #110 / Theinthe

Не помню, с каких пор я стал таким мнительным. Хотя нет, конечно, помню. Давно, ещё в детстве, мы с родителями поехали в санаторий. Ничего особенного — обыкновенная семейная здравница в лесистой местности, окружённая озёрно-речным массивом. Красотища невероятная. Хотя, кого я обманываю — какая там красотища, когда ребёнку одиннадцать лет?! Я хотел играть в свои игры на приставке, бегать с ребятами по всяким помойкам и поедать торты из кофейни в соседнем доме. Да, мы выпрашивали мелочь у прохожих, жалобно всхлипывая: "Я потерял деньги, которые мне мама дала на метро...". Потом, насобирав нужную сумму, бежали в кафе, покупали кучу пирожных и тортов, выстраивали из них сладкий состав, ставя кусочек за кусочком по кругу стола. И начинали играть в камень-ножницы-бумага. Победитель раунда садился на корточки, подставлял открытый рот вплотную к столу и говорил: "Пора в туннель". Другие участники проталкивали кусок пирога в его рот. Конечно, нехотя, но что поделать. Каждый проигравший старался как можно сильнее извазюкать свои пальцы в проталкиваемом куске, чтобы, как утешительный приз, потом их облизать. Я любил поедать "Наполеон". Да, я был пожирателем целой революции, а не всех этих ваших "графских развалин" и "розеток". В санатории мне было скучно с первого дня, нет, с первой секунды! Ничего не оставалось делать, кроме как погрузиться в собственные мысли и выдумывать всякую ахинею. Типа: пробеги вокруг дерева семьдесят семь раз, и в дерево ударит молния; найди шестьсот шестьдесят шесть ягод земляники и призови Адского Змея. Так я и стал мнительным и суеверным человеком. До сих пор не могу войти в комнату, если не щёлкну выключателем света три раза; не могу выйти из подъезда, не похлопав ладонью по дверному косяку, и куча, огромная куча других причуд мешает мне спокойно жить. Или как знать... как знать.

Я немного отошёл от темы, вернёмся в санаторий — к истоку моего суеверия. Как же я обрадовался, когда нашёл заветную, последнюю ягоду земляники. Я не собирал их в лукошко или пакет, а хранил свою добычу там, где её уже никто не найдёт, — в желудке. Как вы уже поняли, я был тот ещё обжора. И вот, когда последняя ягода достигла своих собратьев, раздался взрыв! Или нет, это больше напоминало грохот. Грохот извергающегося вулкана. Хотя откуда мне знать, как извергается вулкан? Самое большое извержение, которое я видел в своей жизни, — это когда сбегают пельмени на плиту. Сколько раз я пытался этого избежать! Никак. Можно хоть пятнадцать минут над ними стоять и ничего, но только отворачиваешься, буквально на секунду, всё пропало! А точнее — сбежало. В какой-то момент я перестал пытаться предотвратить эту аварию и стал расставлять детских солдатиков — игрушек из "Киндера" (и да, у меня даже были "Барби и Кен") — вокруг кастрюли и ждать, когда "Везувий" поглотит этих жалких, ни в чём не повинных обитателей моей съёмной "Помпеи". Правда, потом их приходилось долго отмывать от пены. Но зато пельмени после такого ритуала были вкуснее любой ресторанной еды.

Опять я отклонился. Да, сейчас мне двадцать восемь лет. Но тогда, в санатории, мне было одиннадцать.
Грохот заставил меня вздрогнуть и вскочить с колен. Все штаны были в пятнах травы! "Мама меня убьёт," — думал я, одновременно озираясь в поисках источника звука. Вдруг я увидел, как недалеко от меня пронёсся какой-то зверь. Он горел и скулил, как собака. Ловко проскакивая между деревьев, он бежал в сторону озера. Не знаю, что овладело мной, но вой был такой жалобный, что я непременно захотел помочь бедолаге и побежал за ним. В тот момент я не знал, за кем бегу, но когда догнал этого пса (а может, волка или даже белку), снял мастерку и кинул её на него, пытаясь потушить. Мастерка вмиг вспыхнула. Неудача! Теперь ещё и леща от бати получу.

Я продолжал свои попытки помочь, ну а что делать! Если я вернусь к родителям без доказательств, долго мне ещё не видать приставки и "сладкого локомотива". "Этим же эпизодом можно было оправдать и испачканные коленки! Почему он не прыгает в воду, мечется из стороны в сторону, а в озеро не заходит? "Вот дурак," — подумал я. И со всей силы толкнул его в сторону озера. Мне было страшно: я мог перестараться и покалечить погорельца ещё до того, как он сгорит. Но мне повезло — зверь упал прямо в озеро. Визг, который издал этот пёс, был настолько пробирающий и леденящий, что я едва не потерял сознание. Животного долго не было видно. Когда он вышел, передо мной стоял всё ещё дымящийся, но уже не полыхающий пёс. Он был средних размеров, чёрный и лохматый. Примечательным было только то, что его клыки больше походили на змеиные, чем на собачьи.

Мне стало любопытно, чей это мог быть пёс, но, похоже, никто его не искал, так что я поманил его к себе. Он постоял, повертел мордой секунд десять, но всё же с осторожностью подошёл. Мы вместе пошли к родителям. Грязный, без мастерки, с обгоревшим кроссовком и всё ещё дымящимся псом, я таки получил от отца. После он быстро отошёл, стал рассматривать собаку и начал играть с ней. Кстати, это была его идея назвать собаку Уголёк.

Прошло семнадцать лет с того дня, а Уголёк до сих пор живёт с нами. Точнее, со мной. Два года назад я, наконец-то, съехал от родителей. Сказать, что это была странная, нестареющая собака, — слишком мало. Это была очень необычная собака, которая спустя столько лет всё ещё воняла дымом. Много необъяснимых вещей он вытворял! Kогда я играл с пельменным вулканом и солдатиками, он прикрывал лапой глаза, будто говоря: "Какой же глупый," — после уходил в другую комнату. Замечу, что он очень любил пельмени и всегда получал свою порцию. Или сейчас: мы с ним валяемся на пляже Монако. Всё из-за того, что как-то утром он притащил мне книгу, пока я готовил завтрак на кухне. Книга вспыхнула в его пасти и в секунду превратилась в пепел, но сгорело не всё — несколько клочков бумаги с отдельными буквами и словами остались целы. Это было шокирующее зрелище. Очевидно, что пёс пытался мне что-то сказать, и я решил в этом разобраться.

Пришлось прогулять работу. Прям пришлось. Меня хлебом не корми — дай прогулять работу, малейший повод! Ребус был запутанным и занял много времени, но всё же я собрал из остатков книги послание: "Купи крипту на все свои сбережения, жалкая ты обезьяна, через месяц уедем туда, где жарко," — и ещё раз "КУПИ КРИПТУ!" — всё заглавными. А как уже упоминалось в начале, я стал очень суеверным человеком! И как следствие того, теперь мы нежимся под южным солнцем. Я купил ему соломенную шляпу с прорезями для ушей, он доволен.

Думаю, что в тот день, в санатории, я спас не пса, а каким-то образом смог пленить ифрита.