Факир / #56 / MartinEsquier

Действующие лица:

Портер — эксцентричный полковник в отставке.
Хоккинс — его давний приятель.
Оливия — дочь Портера.
Блэр — беспечный юноша.

Место действия - Лондон 1896 г. Старинное поместье на Ковент-Гарден. В гостиной, обставленной в стиле Людовика XVI, украшенной богатой лепниной, ажурными рамами на стенах, широкими креслами со сквозными подлокотниками и удобной казеткой у низкого столика, находились полковник Портер, его приятель Хоккинс и щеголеватый юноша, Блэр. Портер вальяжно развалился на кушетке среди горы подушек, будто индийский набоб, остальные заняли свободные кресла напротив.

Полковник: о чем бишь я?
Блэр: (оживившись) вы начали рассказывать, как свели знакомство с мистером Хоккинсом 40 лет назад.
Полковник: в те далекие времена мы служили в континентальной армии во втором кавалерийском полку Канзаса, где нашей обязанностью была защита американских граждан от беззащитных индейцев. Спасая города янки, мы выжигали поселения апачей, следуя завету Генри Шеридана, авторитетно утверждавшего, что хороший индеец - это мертвый индеец. А самих краснокожих - тех, кому не повезло уцелеть, - отправляли в резервации, покинутые даже тараканами.
Хоккинс: (в свое оправдание) мы не делали ничего, чем не занималась бы всякая достаточно цивилизованная страна.
Полковник: кому не плевать - человек одной рукой крестится, а другой режет глотки. (к Хоккинсу, словно только теперь заметив, до чего тот изменился за истекшие годы) Скажите мне, что с вами произошло?
Хоккинс: не понимаю, о чем вы?
Полковник: прежде вы украшали собой любое общество. Но с тех пор как женились, вы подурнели до безобразия, прибавив, по меньшей мере, 20 фунтов веса и утратив всякое мужское достоинство. Глядя на то, во что вас превратили пятнадцать лет брака, я понял, что никогда не женюсь.
Хоккинс: (возмущенно) помилуйте, вы и сами двадцать лет как женаты!
Полковник: (сокрушенно) осознание этого факта приводит меня в такое отчаяние, которое не вылечишь и дулом пистолета.
Блэр: по-моему, брак организует человека.
Полковник: если бы не одна неразумная женщина, мужчина до сих пор бы деятельно бездельничал в райской куще.

В гостиную вбежала хорошенькая девушка 16 лет. У нее большие антрацитовые глаза и полные алые губки. Подрезанные вьющиеся каштановые волосы закручены на затылке и образуют собой что-то вроде банта, перехваченного алой хлопковой лентой. Прошуршав по паркету подолом ситцевого платья, она бросилась к полковнику и обвила руками его шею.

Полковник: (стараясь освободиться) Оливия?! Проклятие, я разрешал сидеть у меня на шее, а не виться вокруг нее. (высвободившись) На мгновение мне показалось, что твоя мать внезапно похорошела.
Оливия: она и теперь весьма не дурна собой. Возраст ей только к лицу.
Полковник: ни одной женщине возраст не к лицу, не говоря уже о прочих местах.
Оливия: (возмущенно) постыдились бы!

Оливия замечает гостей и поочередно здоровается сначала с Хоккинсом, затем с Блэром.

Оливия: так чего вы там о женщинах такое страшно любопытное говорили?
Полковник: (удивленно) кто, мы?!
Оливия: да, вы снова не закрыли окно, хотя сквозняки вредны для вашего здоровья, а я как раз проходила мимо и все прекрасно слышала. Ваши заявления об отведенной женщине роли в процессе разложения рода людского страшно заинтересовали меня.

Оливия уставилась на отца с видом побитого пуделя.

Полковник: к твоему сведению, мужчины только и заняты тем, что непрестанно радеют о судьбах мира, не тратя время на всякие глупости. (поворачивается к юноше, не сводящего восхищенного взгляда с юной особы) Так вот, м-р Блэр, вы спрашивали, надежны ли бумаги Западно-Американской компании приисков «Конгрегация жуликов»…

Блэр поперхнулся.

Блэр: Разве я...
Полковник: лорд Каннинг... Этот биржевой делец, воплощающий собой редкую в наше время неподкупность...
Оливия: не его ли взяли под арест на прошлой неделе за недобросовестную растрату государственных средств?
Полковник: (ничего не слыша вокруг) лорд авторитетно заявляет, что на них вполне можно положиться. Тогда как другие, как, например, «Грабеж», акционерное общество, организованное Маккареном, предприятие его кузена «Хватай-и-Беги», а также другие, помельче, вроде «Капер и Ко» и «Вертеп Ко» - эти, знаете, хотя мне и не доводилось ни с кем советоваться, а сам я не слишком искушен в такого рода делах, по совершенно непонятным причинам вызывают некоторые подозрения.
Оливия: с чего вдруг?!

Оливия замечает на краю стола распечатанный конверт и узнает штемпель банковского дома "P&Co". Достает письмо и читает.

Оливия: (вскочив) как это понимать?
Полковник: (заерзав среди своих подушек, будто пойманный за аутопсией еретик) чего?… Это не я? Я ни в чем не виноват! Хоккинс, скорее рви и жги бумаги! (поняв, чем вызвано ее волнение, он успокаивается) О, ты о телеграмме?! Пустяки, не стоит тревожиться.
Оливия: но тут говорится, что вы задолжали банку «Pibody & Co» 83 фунта и 55 пенсов! Разве бумаги "Тихоокеанской судостроительной компании" не приносят вам прибыли, на которую можно вести более или менее приличное существование? Вы ведь сами говорили и не раз давали самые надежные заверения, будто даже откладываете часть доходов!
Полковник: так и есть.
Оливия: тогда как вы объясните задолженность?
Хоккинс: полковник вложил все деньги в эту новомодную штуковину, автомобиль.
Оливия: чем вам так конь не угодил?
Полковник: человеку в моем возрасте небезопасно ездить верхом.
Оливия: ну, вот мистер Роудрик, например, ездит, а ему больше восьмидесяти…
Полковник: было.
Оливия: простите?
Полковник: говорю - было. In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. (перекрестился он) Доездился: раз с коня сверзился и на составные части развалился. По нему можно было анатомию изучать, не пропустив ни единой косточки! Вызывайте группу палеонтологов, уверен, им доставит удовольствие изучить останки этого жида.
Оливия: я никогда не выучусь понимать, когда вы шутите, а когда говорите серьезно. Объясните-ка лучше, каким образом вы намерены отдавать долг?
Полковник: но ведь Роудрик владеет лондонским отделением "P&Co".
Оливия: и что же?
Полковник Портер: не он ли на каждом углу заявляет, будто мир еще не видел такого ревностного христианина - значит, он должен простить своего брата во Христе, как и я простил ему мой перед ним долг.
Оливия: хватит паясничать.
Полковник: (сдавшись) в одной индийской книге я вычитал о бенгальских факирах, способных силой мысли заставить произрастать семена бамбука. Для этого он присыпает семечко землей, принимает позу лотоса и выставляет руку перед собой, посылая тому свою ментальную энергию. Минуту спустя прямо на глазах ошеломленных зрителей росток начинает пробиваться из земли.
Оливия: (сбитая с толку) та-ак.
Полковник: тогда меня и озарило: если так можно воздействовать на безобидное растение, то и на деньги этот метод должен сработать с не меньшей эффективностью. Вот мы с Хоккинсом и трудимся в поте лица, мысленно концентрируясь все истекшее утро на деньгах, и несомненно преуспели бы, когда б нас не отвлекали каждую минуту!

Оливия заметила горшок с землей на краю столика.

Оливия: вы что, посадили монеты в горшок?!
Полковник: ну, разумеется, нет! Разве мы похожи на сумасшедших? Мы просто воображаем, что вся столешница усыпана новенькими фунтами, и ждем, когда они материализуются!

Оливия захлопала глазами и приоткрыла рот.

Полковник: (шепотом в сторону) Хоккинс, что это она вдруг так на меня уставилась?
Хоккинс: кажется, она решила, что вы сбрендили.
Полковник: с чего вы взяли?
Хоккинс: на меня также смотрели соседи, когда я в январе месяце занялся прополкой грядок на участке...
Полковник: по-моему, это самое подходящее время для садоводства.
Хоккинс: и я так решил, но у соседских фермеров сложилось иное мнение на этот счет.
Блэр: (восхищенно) у вас столько идей. Уверен, вы бы мигом нашли выход из тех проблем, с которыми столкнулось правительство Солсбери.
Полковник: (копошась за диваном) и он есть!

Полковник достает какой-то цилиндрический предмет с фитилем на конце.

Хоккинс: что это у вас в руках?
Полковник: как что, Хоккинс, вы разве ослепли?
Хоккинс: нет-нет, просто… Больно уж это похоже... на…
Полковник: не мямлите!
Хоккинс: в своих путешествиях по западным штатам мне случалось встретить старателей, они использовали точно такие же штуки для подрывных работ в шахтах.
Полковник: динамит?
Хоккинс: вот видите - глупость.
Полковник: ничуть.
Хоккинс: то есть как?
Полковник: черт возьми, это и есть динамит!
Хоккинс: бога ради, для чего он вам понадобился?
Полковник: на меня снизошло озарение, и я понял, как гарантированно вывести нашу великую страну из кризиса.
Полковник: что же вы задумали?
Хоккинс: пустяки, надо всего-то доставить 26 ящиков этого чудо-изобретения Альфреда Нобеля под здание парламента.
Хоккинс: (озадаченно почесывая голову) видимо, это одна из ваших гениальных идей.
Полковник: мой замысел просто фееричен - точнее эпитет и не подберешь. Приведи я его в исполнение, англичане, поверьте мне, тотчас лишились бы самой значимой статьи расходов.
Оливия: (пытаясь вырвать у него из рук динамит) дайте сюда, старый лис.

Полковник сопротивляется, но в конце концов уступает и, насупившись, скрещивает руки на груди.

Оливия: угомоните, наконец, свои революционные позывы. Если бы матушка узнала, она бы посадила вас под домашний арест.
Полковник: всякий мужчина, связавший себя узами брака, пленник своего брака. (мечтательно выдыхает) Эх, если бы только я остался в Америке.
Оливия: чего это вдруг?
Полковник: там уважают частную собственность. Только представьте, какое количество чиновников или банковских служащих можно положить под видом защиты частной собственности! Или попов...
Оливия: (выписывая чек на 83 фунта и 55 пенсов из своих сбережений) священники-то, чем вам не угодили?
Полковник: этих на обетах так разнесло, что куда ни целься, лишь бы в их сторону, не промажешь. (сокрушенно) С нашей законодательной базой всякое, даже самое достойное дело, обречено на провал.