Бог из тарелки / #72 / DELETED

Действующие лица:

Вадим Камашев – студент-биолог. Слегка инфантильный и наивный юноша, переживающий кризис самооценки.
Пастафариус – оживший ужин.
Рассказчик – голос с приятным баритоном.

Место действия: ближнее подмосковье
Время действия: 2013 год

Действие 1

Сцена 1. Кухня

Поздний вечер. Арендованная квартира в типовой хрущевке. Повсюду беспорядок. В углах валяются пустые банки от энергетиков и обертки от шоколадных батончиков. Раковина забита немытой посудой.

Вадим (ведя внутренний монолог): Какой отстойный день! Она снова отказала. Отмахнулась, как от промоутера или уличного попрошайки. И снова предельно вежливо. Уж лучше бы нагрубила, но нет – держит меня на расстоянии, как запасной вариант. А эти два товарища… Молча удалились из ВК. Просто исчезли. Как будто и не было шести лет школьной дружбы. Еще и студик куда-то запропастился. Повезет тому, кто найдет. Там за обложкой две пехоты заначено.

Сигнал микроволновки прерывает рефлексию. Вадим устало достает тарелку макарон с тефтелями. Ставит ее на стол, тянется за вилкой и замирает, замечая в тарелке странное шевеление.

Вадим (раздраженно): Чёртовы тараканы. И когда только успели залезть.

Шевеление в тарелке продолжает нарастать. Макароны удлиняются в размерах, сплетаются в жгуты и петли. Ужин плавно воспаряет в воздух.

Вадим (щиплет себя): Ай!

Пока он пытается логически обосновать происходящее тем, что его сбил электросамокатчик и сейчас он лежит в коме, содержимое тарелки принимает форму гротескного существа с макаронными щупальцами и тефтелями вместо глаз. Левитируя, оно медленно приближается и замирает в нескольких сантиметрах от лица Вадима.

Пастафариус (торжественно): Возрадуйся, смертный, ибо перед тобой Великий Пастафариус!
Вадим (пятясь от стола): Кто-кто?..
Пастафариус (обиженно, но с достоинством): Великий Пастафариус. У меня есть второе имя, но оно мне не нравится. Я древний бог, забытый, отвергнутый, но ещё не утративший своей силы. Тебе выпала честь стать моим пророком в этом мире. Готов ли ты поведать людям о моем пришествии?
Вадим (балансируя между страхом и любопытством): Хуже уже не будет… (кивает).
Пастафариус (торжественно): Но сначала ты должен доказать свою веру и совершить обряд «Бесконечного Ложкования».
Вадим (морщась): Бесконечно я не могу, мне утром на лекции.
Пастафариус (строго): Быстро взял тарелку, ложку и спустился во двор.
Вадим: А если кто-нибудь увидит?
Пастафариус: Тем лучше. Чем больше свидетелей, тем священнее ритуал.

* * *

Сцена 2. Детская площадка во дворе

Ночь. Во дворе – ни души. Вадим с тарелкой, в которой притаился бог, медленно подходит к песочнице.

Пастафариус (тихо шепчет): Поставь меня в центр песочницы. Возьми ложку двумя пальцами. Теперь – ходи по кругу и повторяй за мной слова заклинания.
Вадим (подчиняясь, начинает макаронный ход, проговаривая вслух): Карбонара экзальтатус… алио фиаминатус… эрготизм, сорбент, нарезка, маринара, путтанеска…
Пастафариус (шепотом): В конце каждого круга опускайся на колени и кланяйся мне. По завершении четвёртого увидишь падающую звезду. Ты должен успеть поймать ложкой её звёздный свет и окропить им моё макаронное великолепие.

Поднявшись с колен в четвёртый раз, Вадим задирает голову и смотрит в небо с максимальной сосредоточенностью. Однако звёзды продолжают лениво мерцать над головой – и, похоже, падать не планируют. Вадим осторожно взмахивает ложкой в воздухе. Потом ещё раз. Затем начинает методично водить ложкой по ночному небу, рисуя круги и восьмерки.

Вадим (шепотом): Хоть бы никто сейчас не курил на балконе.

Взрыв смеха, донёсшийся из тарелки, прерывает ночное дирижирование.

Пастафариус (заливаясь хохотом и шлепая щупальцами по краям тарелки): Ахахах! Ты бы видел своё лицо! Это была проверка на готовность беспрекословного подчинения! Ты прошел её, мой пророк!
Вадим (ворчит, отбрасывая ложку): Какой-то ты несерьёзный бог…
Пастафариус (резко): А много ли ты других богов видел? (Его громогласный голос отражается от стен близлежащих зданий и больно бьет Вадима по ушам). Или, может, ты считаешь, что поведение высшего существа обязательно должно поддаваться познанию?

Макаронные щупальца Пастафариуса начинают мелко подрагивать и вытягиваться в разные стороны.

Вадим (робко пятясь): Ну... Хотелось бы хоть что-то понимать…

Комок макарон, словно лицехват из фильма про Чужих, резко выпрыгивает из тарелки и зависает на уровне лица Вадима, бешено вращая тефтелями.

Пастафариус (не сбавляя громкости): Что ты вообще можешь понимать! Ты знал, что кошка приносит своему хозяину мышь не с целью похвастаться, а чтобы он засолил её и сохранил до зимы? Потому что сама она не может этого сделать – у неё лапки!
Вадим (смиренно соглашаясь): Лапками много не запасёшь...
Пастафариус: А что касается серьезности, может мне стоит показать всю свою божественную силу и вызвать землетрясение, чтобы дома и дороги пошли трещинами? Или лишить всех горожан жизненной энергии, чтобы их лица сморщились, а спины ссутулились? Кстати, а что это за город?

Пастафариус вертит тефтелями, оглядываясь по сторонам.

Пастафариус (удивлённо): Какой ужас! Похоже, это место уже подверглось божественному наказанию. (Бог убавляет громкость голоса и приземляется обратно на тарелку). Да и я не настолько тщеславен, чтобы карать за отсутствие веры в меня. Однако существуют определенные правила, которые моей пастве следует соблюдать. Так что неси меня обратно на кухню и бери лист бумаги.

* * *

Действие 2

Сцена 3. Снова на кухне

Вернувшись в квартиру, Вадим ставит тарелку на стол, а сам идет искать бумагу и ручку. По дороге сворачивает в ванную и проглатывает шесть таблеток Сорбекса.

Вадим (мысли вслух): На всякий случай.

Схватив первую попавшуюся тетрадку, юноша усаживается за стол, всем своим видом давая понять, что готов записывать откровения Великого Пастафариуса.

Пастафариус (доверительно): Есть восемь священных канонов. Записывай. Первая заправка: Лучше бы ты не вёл себя как самовлюблённый осёл и святоша, когда проповедуешь мою макаронную благодать.

Вскоре все каноны были записаны в конспект по зоологии беспозвоночных.

Вадим (тихо, почти шёпотом): А макароны теперь можно есть? Или это святотатство?
Пастафариус: Нужно есть! Но только с уважением! Потому что каждый прием макарон - это исповедь.
Вадим: Значит, во время еды надо каяться?
Пастафариус: Надо не грешить и не быть занудой. И помнить, что мир гораздо удивительнее, чем тебе кажется.
Вадим: Удивительнее, чем ожившие макароны?..
Пастафариус (снисходительно): О да! Просто люди слишком погрязли в комфорте или мелкой суете, чтобы это заметить. Иногда истина вспыхивает внезапно – как включённый свет в кладовке. Но большинство людей разбегаются прочь, как испуганные тараканы.
Вадим (кивая): Я попробую.
Пастафариус: Пробовать надо макароны на соль. А истину – впитывать между делом!
Вадим (искренне): Я постараюсь найти истину. (Его живот предательски урчит).
Пастафариус (с доброй строгостью): Не подведи меня, мой верный пророк. (Вертится в тарелке, словно укладывающийся спать пёс, сжимается в размерах и замирает, снова становясь безобидной кучкой давно остывших макарон).

Вадим еще долго сидит за столом, не отводя взгляда от тарелки. Его переполняет смятение и лёгкое чувство свободы от привычных рамок мышления. Он сильно голоден, но не решается вкусить тела господнего.

Вадим (неуверенно): Может у меня просто поехала крыша?

Рука Вадима тянется за вилкой, но меняет траекторию и пододвигает к себе тетрадь. Близится рассвет. Но юноше не до сна. Он снова и снова перечитывает священные заповеди, заучивая их наизусть. Будущий пастриарх Русской пастафарианской церкви даже не догадывается, что его жизнь уже никогда не станет прежней.

Чвалюк Андрей