Лекарство от рака / #244 / DELETED

Иван устало сполз по стене. С бункером ему повезло. Гравитационная платформа накрылась более пяти километров назад — перед самым опасным участком. Пришлось наплевать на скрытность и мчаться, как раненый бизон, хрустом кустарника распугивая мелкое зверьё. Вроде и груза с собой немного, но полностью миновать лес он бы не успел. В последний момент увидел полуоткрытую массивную дверь и сумел протиснуться вовнутрь. Через десять минут совсем стемнеет — и тогда останется молиться, чтобы вход в бункер не завалило вековыми деревьями при землетрясении. Впрочем, нужно оглядеться. На карте укрытие отмечено не было, но вдруг здесь филиал той лаборатории, куда он направляется?

Подсветил себе зажигалкой, сообразил, что выключатель за давностью времени, скорее всего, механический. Пощёлкал тумблером, не надеясь на результат, — и на секунду ослеп от белого света. Что ж, ночь можно провести с относительным комфортом.

Адреналин после беготни по лесу ещё зашкаливал, так что есть не хотелось. Иван смахнул пыль с допотопного моноблока, уверенно ввёл комбинацию символов и принялся за поиски.

Резервные коды доступа к заброшенным лабораториям обнародовали ещё лет 20 назад, рассчитывая, что люди ринутся искать лекарство от рака. Не ринулись. Сосед по блоку, выглядящий неизменно как мутная плесень, мерзко улыбался, рассказывая, что процесс зачатия ему нравится больше, чем воспитание детей. Так что смертность
92% в возрасте от 4 до 17 лет никого не смущала. Те, которые доживали до 18, получали естественный иммунитет к радиационному фону. Только было таких детей единицы.

Судя по найденным файлам, этот бункер действительно был перевалочным пунктом между станцией и нужной ему лабораторией. Но здесь только хранили сырьё, а не занимались сбором. Иван запустил программу, подтвердил доступ — и панель на стене отошла, открывая криокамеру. Ячейки для ампул были пустыми. Либо мобилизацию объявили, когда очередную партию груза ещё не получили, либо он не единственный мародёр, который сюда наведался. Что ж, придётся продолжать путь. Он не мог потерять ещё и Софью.

До утра он несколько раз просыпался от мощных подземных толчков, а потом вновь проваливался в сон. Снилась дочь. Раз за разом Софья брала его за руку и просила остаться. Иван страдал от обречённости в её глазах, отступал к шлюзу блока и жалко твердил, что всё будет хорошо.

На рассвете его разбудил грохот — потолочная панель оторвалась, и разбила моноблок. Ну и ладно, всё равно от него никакого толку. Пора продолжать путь. Практически уже поднявшись к выходу, Иван затормозил. Что-то было не так. Стальная дверь толщиной в 30 сантиметров, которую сдвинуть нечего было и пытаться, вибрировала. Будто нечто исполинское размеренно двигалось с той стороны. В каком-то отчаянии Иван подошёл ближе и выглянул в проём. Ночная тварь выбралась на поверхность и нагло дрыхла, сотрясая своим дыханием всё вокруг. Огромный чешуйчатый хвост почти перегородил выход. Так, главное, без паники. Нужно вернуться в бункер и найти приспособления для сбора. Хоть один образец должен быть.

Перерыв все стеллажи, Иван осмотрел «добычу»: стерильные капсулы, перчатки, охлаждающий бокс для перевозки. Автоматической доилки не было. Впрочем, судя по размерам твари наверху, стандартная бы вряд ли подошла. Нужно рискнуть.

Он вновь поднялся к двери, посмотрел на равномерно двигающийся хвост, подгадал, когда проход будет открыт — и кинулся в лес. Отдышавшись, убедился, что ему повезло: тварь была той, что нужно. Огромная мышь-альбинос спала, занимая всё пространство перед бункером. Вот почему всю ночь были толчки — упрямое чудище не хотело обходить подземное укрепление, пытаясь проломить стены. Утомилось и прикорнуло, выбравшись на поверхность. Это шанс выиграть три дня для дочери, а возможно, и целую жизнь. Врачи говорили, что если за неделю не удастся раздобыть лекарство, то Софья будет обречена — лейкемия убьёт её.

Осторожно ступая, он приблизился к мышиному животу. Да, эта тварь уже следующего поколения, не знавшая лабораторных застенков — соски не срезаны и имеют одно центральное отверстие. Распаковав капсулы, Иван забрался на поваленное дерево, дотянулся до исполина и просто подставил капсулу. Молоко потекло само от небольшого давления. Но без доилки «источник» быстро иссяк — хватило лишь на четыре капсулы. Софье нужна одна.

Скатившись со ствола, Иван спрыгнул на землю и, не обращая внимания на ссадины от хлещущих по лицу веток, двинулся по кратчайшему пути к станции. Его дочь будет жить!

— Что с ним? — Генсек проявил вялую заинтересованность, кивая в сторону большого монитора, на котором пожилой мужчина бросал стулья в голограмму врача.
— Ему сообщили, что дочь умерла прежде, чем он вернулся с мышиным молоком. Это его одиннадцатый ребёнок, но он отказывается принять двенадцатого, несмотря на то, что ему ещё не исполнилось 65 лет.
— Закон есть закон, ему придётся участвовать в программе детопроизводства. И сколько молока у нас теперь есть?
— Восемь капсул. Ещё четверо заботливых родителей принесли по одной. Этого Вам хватит на два года. Но нужно пересмотреть уровень облучения для детишек, смертность снизилась на пять процентов, и это не тот результат, который нам нужен.