Стена / #129 / hfjdhz

Восемьдесят три процента всех дней в году начинаются одинаково: мальчик просыпается с первыми лучами солнца, думая о стене во внутреннем дворе его дома. Конечно, в сонном сознании всегда находится место и для других вещей, всплывающих поутру первым делом в пасмурные дни, приходившиеся на остальные семнадцать процентов. В те дождливые будни, когда выход во двор преграждала строгая фигура, мальчику больше ничего не оставалось, кроме как размышлять.

В дождливые дни он только молчал и думал о маме: почему она никогда не улыбалась, почему не выпускала его дальше внутреннего дворика их уединенного одноэтажного дома, почему не говорила о папе. В солнечные же дни он всегда говорил об этом вслух со стеной. Иногда стена ему отвечала.

У стены было множество голосов. Временами она по-старчески сочувственно кряхтела, иногда по-взрослому настороженно причитала, но чаще всего она отвечала ему нестройным хором детских голосов. Все они просили его выйти, но мальчик никогда не выходил – в свои неполные шесть лет он был достаточно сообразительным ребенком и понимал, что, уходя, будет вынужден вернуться и жить с мамой, зная, что где-то есть жизнь без нее. Жизнь, где не нужно бояться шагов за спиной и негромкого скрипа половиц.

В этот день у стены был голос немолодого мужчины. Мальчик сразу его полюбил. Стена все плакала и извинялась, что покинула его, назвалась папой. Затем внезапно ужесточившимся голосом приказала покинуть дом – на этот раз навсегда. И он с наслаждением повиновался ее приказу.