Вечность ей к лицу / #146 / lankimi

Я сажусь к письменному столу и включаю лампу, отчего маленькая комната начинает больше походить на большой шатёр. День почти закончился. Ещё один бесполезный и скучный день. В такие минуты мне очень хочется думать, что ей там тоже несладко. Хотя… я совсем не желаю ей зла.

Из кухни доносится шорох, и что-то как будто падает. Что-то мягкое и очень тяжёлое. Не оборачиваясь, протягиваю руку в ту сторону, и лохматая морда утыкается мне в ладонь.

- Привет, Рык, - говорю я.

Рык, как и я, заперт здесь без возможности выбраться. И мне ещё, можно сказать, повезло - я могу выходить днём на улицу, а у Рыка такой возможности нет. Я гуляю с ним только вечером, после захода солнца и только там, где меньше всего людей. Чтобы, не дай бог, никто не увидел это иносоздание.

Кстати, солнце уже почти село. Самое время пойти подышать ветерком.

Через парк мы доходим до Имеретинской бухты. В это время здесь обычно никого нет, но лучше всё же держаться вблизи деревьев. Будто услышав мои мысли, Рык зарывается в высокой траве под орешником и затихает, а я остаюсь наблюдать за морем и тишиной.

Небо сегодня особенно ясное. Я без труда нахожу на нём пару галактик и астероидный пояс. Зрелище завораживающее. Впрочем, я не романтик. Да и звёзды уже не кажутся романтичными, когда знаешь, из чего они состоят.

А я знаю. И она знала… Это был наш общий большой секрет. Но теперь я делю его только с Рыком. Он единственный, кто напоминает мне о той жизни, которая у меня когда-то была.

За кустами слышится шорох, и Рык выныривает из полумрака, радостным хрипом извещая о том, что можно возвращаться домой.

На утро я просыпаюсь достаточно поздно, на ходу выпиваю кофе и вызываю такси – пора на работу. Захожу в светлый прозрачный холл офисного здания. Здесь неуютно. Слишком много стекла и хромированных деталей.

- Здорово, американец! Хау ду ю ду? – кричит весёлая девчушка из службы доставки, расположенной на первом этаже. Поднимаю руку в знак приветствия.

Местные почему-то считают, что я из Америки. Может быть, моё имя созвучно с диалектом этой страны. Пускай. В конце концов, это мне даже на руку. Как выяснилось, к «иностранному» специалисту охотнее записываются на приём.

Прохожу мимо девочки и иду к лифту. Она так беспечно улыбается вслед, как можно улыбаться, только когда тебе 18. Наверняка она думает, что я не намного старше неё самой. Но это неверное впечатление.

Поднимаюсь на пятый этаж. Табличка на двери гласит: «Рон Холдер. Экстрасенс. Ваш проводник в мир психологии».

Бред! Причём полный. Я вовсе не экстрасенс, я эмпат. Но у меня есть личный промоутер, и вот он как раз считает, что это отличный слоган. Уж и не знаю, но перебоев с клиентами у меня действительно нет.

Сегодня как раз новая пациентка – Каринна Прегольская. Каринна – не знаю, зачем здесь вторая «н».

Пока она не пришла, я просматриваю анкету. Всё ясно: глубокая травма из-за потери ребёнка, навязчивые идеи. Полный комплект.

В дверях появляется женщина лет сорока. Пышная причёска и блуза в горошек немного полнят её, но в целом у неё довольно притягательная внешность.

- Можно?

- Конечно, располагайтесь, - приглашаю я и сам усаживаюсь напротив.

- Вы знаете, у меня есть подруга, - начинает Каринна. - Она исчезла через год после того, как утонул мой сын.

Как странно, смерть мальчика она поставила не на первое место.

- Я чувствую, что она жива, но вместе с тем, её нет. Будто бы никогда не было. Это странно. Я не могу этого объяснить. И не могу об этом не думать, поэтому пришла к вам. 20 лет прошло. Этот год, можно сказать, юбилейный… - Лицо женщины немного кривится, но она справляется со своими эмоциями. – Я абсолютно уверена, что когда-нибудь снова её увижу. У вас такое бывает? – неожиданно спрашивает она. И что самое удивительно, я действительно её понимаю.

- Алёна ведь не вернётся. Я даже к гадалкам ходила, - разочарованно вздыхает Каринна. - Я глупая, да?

- Я так не думаю, - как можно мягче говорю я, хотя в этот момент внутри меня закипает буря. Руки начинают дрожать мелкой дрожью. Алёна - это то имя, которое вписано в документах на квартиру, где я живу. Это был её псевдоним здесь.

Я ведь так до конца и не понял причину её поступка. Просто Алёна всегда считала, что чем-то обязана земным жителям, и когда с её друзьями случилось несчастье, она поклялась, что откроет временной коридор и всё исправит. Она была одержима этой идеей, сделав её смыслом и моей жизни тоже. Я помогал ей, чем мог. Отдал аккумуляторы со своего трансполёта. Собственно, остальное железо тоже пошло в расход. Тайм-порт хоть и из подручных материалов, но получился добротным. Казалось, мы всё просчитали, ошибки быть не должно.

«Я ненадолго, - были её последние слова. – Ты даже заметить этого не успеешь».

И, щёлкнув пальцами, она растворилась во времени и пространстве.

Что там произошло? Бивалентный коридор, бесконечный цикл? Или она просто решила не возвращаться? Я долго не хотел верить. Казалось, что это временно. Но постепенно пришло понимание, что я могу больше никогда не увидеть её. И я начал злиться. На судьбу, на неё. На людей, которые оказались ей дороже, чем наши чувства. И чем болезненнее становились воспоминания, тем сильнее хотелось вспоминать. Потребовалось немало усилий, чтобы загнать этот нелепый мазохизм в самую глубь сознания, но визит Каринны всполошил во мне старые, давно забытые ощущения.

Хотя, возможно, мы говорим о совершенно разных Алёнах. Исчезнувших 20 лет назад.

Каринна – всего лишь отчаявшаяся женщина. Могла просто выдумать это, чтобы облегчить свою боль.

Пора самому сходить провериться, не навязчивая ли у меня идея…

На следующий сеанс Каринна так и не появляется. Я пробовал ей звонить, но несколько недель не принесли результата. И тогда я предпринимаю последнюю отчаянную попытку - встретиться лично. Благо в анкете указан не только телефон.

Район, де она живёт, очень старый, исторический центр города, но я без труда нахожу нужный дом. И застаю Каринну буквально в дверях.

- Я хотел поговорить с вами о вашем сыне. - Более правдоподобного объяснения, зачем я преследую пациентку, придумать не получается.

- О Марке?

- Да.

- Боюсь, сегодня неподходящий момент. Я собиралась сходить на кладбище. Сегодня как раз годовщина.

Я только сейчас замечаю в её руках две гвоздики.

- Мои соболезнования. Если хотите, можем пойти вместе, - предлагаю я. С моей стороны это звучит бестактно, но слова будто сами срываются с языка.

- Хорошо. Идёмте, - неожиданно одобряет Каринна. – Мне так даже легче, чтобы рядом кто-нибудь был.

До места доходим быстро, кладбище расположено недалеко. Каринна останавливается около неприметной могилы.

«Алёна Щербакова, 1981 – 2001 гг.»

Нет! Нет-нет-нет-нет! Здесь что-то не так. Этого не должно быть!

- Это моя подруга, она утонула во время шторма, - кивает Каринна.

- А ваш сын? – невпопад говорю я, озираясь по сторонам в поисках другой могилы.

- А что сын? Он давно живёт и работает в Москве.

- Вы… вы не шутите?

- Вы разве не знали? – Каринна смотрит на меня с недоумением, а я усердно пытаюсь понять, кто же из нас двоих поехал умом. - Вы ведь сказали, что вы его друг.

- Я так не говорил. – Я наконец выхожу из ступора.

- Что ж, простите, видимо, я неверно вас поняла.

Каринна заметно смущается. Она кладёт цветы, поправляет венок и поспешно уходит, а я остаюсь один среди деревянных крестов и гранитных плит.

Мне душно. Вот теперь это точно отчаяние. Совсем.

Неожиданно чья-то рука опускается мне на плечо. И я уже знаю, кто это. Та единственная, чьи эмоции я не могу прочитать, никогда не мог. Эмпаты непроницаемы друг для друга.

- Испугался? Прости, я не знала, что так получится. Пришлось прожить вечность, пока батарейки не сели. Хорошие, кстати, аккумуляторы у твоего трансполёта.

Я оборачиваюсь. Нет - не старуха. Признаться, выглядит она даже лучше, чем 20 лет назад. А на молодую и поорать не грех.

И я ору. Кричу, выплёскивая на неё весь свой гнев и отчаянье, накопленные за долгие годы. Вот оно значит как – а я не так представлял себе радость встречи. Но по-другому не получается. Будь она одного со мной пола, я бы, наверное, врезал ей. Ему. За то, что оставил меня. Оставила. Чёрт!

Приступ ярости отпускает меня также быстро. Наступает резкий эмоциональный спад. Я бы даже сказал, опустошение.

- Значит, всё-таки, бесконечный цикл? – Я обречённо опускаю голову.

Алёна берёт меня под руку и прижимается к плечу.

- Я соскучилась. Как Рык, он в порядке? - Она вовсе не злится за «тёплый приём». Повзрослела. А всё-таки вечность неплохо на неё действует.