Съешь меня / #116 / Konctanciya

Герр Шмидт в последний раз оглядел свое скромное жилище: кровать, застеленную старым пледом, небольшой стол и табуретку, громоздкий шкаф. Солнечный свет с трудом проникал сквозь узкое окно, освещая скудный антураж. Вещи были собраны. Напоследок герр Шмидт сунул в саквояж любимый потрепанный томик Шарля Бодлера, надел шляпу и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Возвращаться он не собирался.
***
Франц – немолодой, но еще вполне представительный мужчина – проводил вечер со своей возлюбленной Мари в гостиной у камина. Болезнь оставила на нем свой отпечаток: на когда-то полном лице обозначились скулы, под глазами залегли глубокие тени. Однако крепкий организм не сдавался, и в крупном теле еще чувствовалась сила. Даже сейчас ему было присуще обаяние, которое в свое время покорило Мари. Они познакомились после того, как стал известен печальный диагноз, но это не отпугнуло ее. Франца поражала стойкость хрупкой женщины, которая неизменно поддерживала его в самые худшие дни. Она не была красавицей, даже симпатичной ее можно было назвать с трудом, однако было в ней что-то, что притягивало внимание мужчин. Возможно, необычайно выразительные серые глаза, которые были столь красивы, словно и не принадлежали этому худому лицу. Вот и сейчас Франц любовался ими, когда слуга сообщил, что прибыл доктор Розен.
***
– Что я должен сделать? Съесть человека!?
Франц расхохотался, аж подпрыгнув в кресле, настолько нелепыми показались ему слова доктора. Мари спешно простучала каблучками, поднесла запотевший стакан с холодной водой.
– Послушай доктора, дорогой, просто послушай...
Доктор Розен, худощавый мужчина с невыразительными чертами лица, которое несколько скрашивали круглые очечки, продолжил:
– Вы наверняка слыхали страшные истории про варваров, которые поедали сердца и ммм… другие части тел поверженных врагов, чтобы обрести мужество и здоровье? В этих историях есть доля истины. Мы долгое время исследовали вопрос и выяснили, что ритуальное поедание ммм… подобного себе действительно может излечить. Но для этого необходимо соблюсти кое-какие ммм… условия. Одно из них: вы должны съесть человека целиком, от ммм… макушки до пяточек, так сказать.
Франца раздражала невнятная дикция доктора, но он напряженно вслушивался в его слова, пытаясь понять, кто из них сошел с ума.
– Ваше заболевание сейчас на той стадии, что традиционная медицина может оказаться бессильна. А этот метод, хотя он недостаточно изучен, может успешно решить ммм… проблему.
– Даже если и так, кто согласится на это безумие? Где вы собираетесь взять… тело?!
Мари, тревожно всматриваясь в бледное лицо Франца, вступила в беседу.
– О, дорогой, не переживай по этому поводу. У нас есть замечательная кандидатура: герр Шмидт из Херксхайма. У него тоже опасное заболевание, и потому он согласился на наше предложение. Правда взамен нам придется обеспечить безбедную жизнь его детям и внукам, но с твоими доходами ты сможешь себе это позволить. И уйдет он тихо во сне, как и мечтает.
– Нет. Это очень странное и дикое предложение, и я даже не собираюсь соглашаться, – решительно ответил Франц. Мари положила на его руку изящную ладонь, затянутую в черную атласную перчатку.
– Хотя бы обещай подумать об этом, дорогой…
И Франц подумал. И в конце концов согласился, поскольку иногда в стремлении сохранить себе жизнь, человек может пойти на любое безумство.
***
Франц с опаской рассматривал однородное розоватое пюре на тарелке, которое выглядело даже аппетитно.
– Эээ… Это точно… он?
Мари слабо улыбнулась.
– О, да, милый. Ты же не думал, что тебе придется с чавканьем грызть окровавленные кости? Поскольку мы не хотим, чтобы кто-то еще знал о твоем рационе, я сама буду тебе готовить. И поверь, сделаю все, чтобы еда и близко не напоминала то, из чего она сделана.
Франц проворчал:
– Зачем тогда вообще надо было ставить меня в известность? Не говорили бы мне, да и провернули втихую это дело.
– Нет, дорогой, ты должен знать, что ешь, так же как и герр Шмидт должен был узнать перед смертью, чем он станет для тебя.
И все-таки Франц и в первый, и во второй раз не смог удержать в себе блюда. И каждый раз Мари была рядом. Она гладила его по плечу и шептала о том, как они будут счастливы, когда Франц поправится, как вместе поедут на острова и будут наслаждаться жизнью под знойным, палящим солнцем… А он все вздрагивал и дергал плечом, поскольку ему казалось, что по нему ползет змея, почти невесомая, но очень ядовитая. А затем, когда утомленный больной засыпал, Мари тщательно собирала все, что извергал его желудок, и уносила на кухню. Однажды он наконец смог съесть все, что принесла возлюбленная, и после этого дело пошло на лад. Конечно, Франц не испытывал удовольствие от своих трапез, но по крайней мере его почти не тошнило.
***
В тайну был посвящен еще один человек: Франц не смог скрыть необычный способ лечения от своего старого слуги Марселя. Сейчас тот стоял перед своим господином и испуганно шептал:
– Франц, надо бросить это дело. Я слышал, как Мари и доктор Розен болтали, что ты ничего не заподозрил и не знаешь, что тебя ждет. А вдруг ты превратишься в чудовище?
Франц даже испытал облегчение, услышав эти слова. Его самого не оставляло мучительное ощущение неправильности происходящего. Когда он впервые поймал себя на этой мысли, то рассмеялся, настолько нелепой она ему показалась. Что может быть страннее той ситуации, в которую он попал? И тем не менее, что-то было еще более странным. То ли чересчур острый взгляд доктор Розена, который Франц иногда ловил на себе, то ли нежность Мари, становившаяся чрезмерной. А поскольку он не привык откладывать дела в долгий ящик, то сразу приказал кликнуть Мари, и спросил, что означают слова Марселя. Женщина так зло сверкнула взглядом в сторону слуги, что бедняга вздрогнул, а затем обернулась к Францу.
– Дорогой, я не хотела тебе говорить сейчас, но видимо придется. Видишь ли, процесс излечения сопровождается болью. Очень сильной болью. Просто дикой. Но это того стоит, ведь затем ты будешь абсолютно здоров.
– Ты так уверена?
– Уверена. На все сто процентов.
И хотя интуиция Франца просто вопила о том, что ей нельзя верить, он поверил. А вернее сделал вид, что поверил. Но, оставшись наедине с Марселем, сказал ему:
– Когда все закончится, и, если ты увидишь, что я превратился в монстра, во Франкенштейна, не способного питаться ничем, кроме человеческого мяса, убей меня. Пообещай, что убьешь.
И старый слуга, обливаясь слезами, дал это обещание.
***
И да, это было больно. Когда особенная диета Франца подошла к концу, он понял, что означали слова Мари. Боль выкручивала суставы, рвала мышцы, пробиралась в мозг, застревая в нем осколком стекла. И Франц не был уверен, что согласился бы на все это, если бы знал, что его ждет. А когда все закончилось, он, измотанный, лежал на постели, тревожно прислушиваясь к себе. С облегчением Франц понял, что не испытывает странных желаний, и после этого уснул.
Утром Мари вошла в комнату, напевая веселую песенку и неся на тарелке небольшой торт, в котором горела одинокая свечка.
– С праздником, дорогой. Сегодня твой первый день нового рождения. Осталось только съесть этот тортик, и ты полностью здоров.
– Что в нем?
– Уверен, что хочешь знать?
– Да, хочу.
– Волосы.
– Фу.
– Не волнуйся, они перемелены в муку. Загадывай желание.
Франц задул свечу, привычно задержав дыхание, затолкнул в себя сладость, запил водой и снова лег в постель.
***
Позже в комнату вошел доктор Лоран. Жизнерадостный толстячок помогал отслеживать состояние Франца, не зная, каким именно образом его лечат. Проведя необходимые процедуры, доктор заметил на столе книгу «Медицинский каннибализм в средние века».
– О, читаете такие книги?
Франц усмехнулся:
– Есть немного.
– Я тоже как-то сильно увлекался этой темой. Кстати, у наших предков была прелюбопытнейшая теория: считалось, что для того, чтобы обрести новую жизнь, нужно умереть от руки любимого человека, а затем стать пищей для другого. Причем полностью. Тогда возродишься. И, кстати, изначально «Красная шапочка» была сказкой об одной очень хитрой девочке, которая любила бабушку и хотела спасти ей жизнь, а потому заманила волка-дурачка в ее дом. Это уже потом сказания исказились, и волк стал злым оборотнем…
– Нет, все не так, все наоборот, – вскричал Франц и вскочил с кровати. Вернее, ему показалось, что он вскричал и вскочил. На самом деле он едва шевелил губами и слегка царапал одеяло, а его сознание уплывало в спокойный и безмятежный сон…
***
Человек, которого все знали под именем Франца Этье, не спеша оделся и открыл окно. Во дворе на скамейке сидела Мари, неловко комкая в руках носовой платок. Словно почувствовав его взгляд, она подняла голову и с робкой надеждой взглянула на мужчину. Он задумчиво улыбнулся ей в ответ, а в его памяти всплыли строчки:
«Нет, сердцу моему, повисшему над бездной,
Лишь, леди Макбет, вы близки душой железной…»
Он расправил плечи, глубоко и с наслаждением вдохнул осенний воздух, полный горьковатого аромата прелой листвы, и пошел к двери.