Точка кипения Адвего — Форум Адвего
боковая панель
| Конкурсы / Точка кипения Адвего / второй тур | |||
|---|---|---|---|
|
Точка кипения Адвего - литературный конкурс! - Обсуждение конкурса
|
Применены фильтры:
- Нравится
- Не прочитано
- Прочитано
- Не нравится
Мужчина вытер окровавленный меч о рукав кимоно и сел на край кровати, рядом с ещё тёплым телом жены. Усталость, как театральная маска, спрятала на его лице правду. Кровоподтеки на шее женщины напоминали распустившиеся цветы ириса. Он провёл пальцами по волосам, по щеке в белых румянах, по губам, где застыли слова, не успевшие стать речью, посмотрел на меч — и тихо произнёс:
— Ты когда-то
Метро к ночи пустело. Илья щёлкнул резервный канал — лампочка «Резерв» вспыхнула и неожиданно осталась гореть.
В наушнике щёлкнуло:
— Центральный? Не отключайте. В одном из поездов бомба.
— Назовите состав и станцию, — сказал Илья, глядя на схему.
— Нет. Играем. Три попытки. Угадаете — выключу устройство. Попробуете остановить линию — сработает от скачка напряжения.
Однажды летним днём по пути к собутыльнику я встретил Чебуба. Голый по пояс, он разгуливал по району в рваных штанах и ковбойской шляпе. Мускулистую грудь дикаря украшали татуировки: иероглиф и минотавр с молотом. Я хотел свалить, но Чебуб уже заметил меня, догнал и, несмотря на моё отчаянное сопротивление, заборол и повалил на землю. Лёжа на асфальте, мы оба рассматривали сверкающий на солнце
Главный вопрос любого собеседования — не “что вы умеете”, а “за что вы готовы ответить”.
Лифт резко дёрнулся и замер между этажами.
Алия раздражённо нажала кнопку, потом другую.
— Вот чёрт, — процедила она. — Опять техника дохлая.
Она выглядела как человек, у которого всё под контролем. Светлый костюм идеально сидел, волосы стянуты в пучок, макияж — безупречен.
Последние часы такие радостные и такие долгие. Полярное солнце еле поднимется над горизонтом и прилетит волшебник в голубом вертолёте Ми-8 и заберёт Максима и его напарника Колю с полярной станции А-51 назад на большую землю, в тепло, к семьям и друзьям.
Чудо, что они возвращаются назад. Эта полугодовая вахта выдалась наредкость опасной. То встретили медведя далеко от станции и без ружья,
Похолодало. В трамваях сразу стало теснее от модного синтепона и старенького меха. На третьей остановке от депо вагон уже штурмовали. Сегодня Лиду прижало к сидевшей у окна тётке лет пятидесяти. Та, поджав губы, недовольно глянула на коротенький пуховичок, так и норовивший мазнуть ей по затоналенному лицу, и отвернулась.
Трамвай неспешно катил вдоль автомобильной пробки,
— А вот и он! Явился окаянный! — Василий Сидорович с волнением глядел через дверной зазор, продолжая шептать себе под нос: — Вот надо же, чёрт возьми, в неподходящее время…
Предметом его тревоги служила грозная фигура за столом. Теперь же хозяин дома предчувствовал долгий и как минимум тяжёлый разговор.
— Ну что ты там мнёшься, как фраер при входе в барак. Давай, ползи сюда!
…Сквозь тьму пробивался луч. Я приоткрыл глаза и мгновенно зажмурился. Сильно болела голова. Затекло тело. Хотелось пить. Пытался выпрямиться, но руки оказались скручены за спиной. Ноги связаны, тело скотчем примотано к стулу, сидеть на котором было очень неудобно. В лицо яростным глазом циклопа светила настольная лампа. Окружающий мир растворился в темноте, на границе которой топтался лысый
Дождь лил не переставая. Егоров смотрел на струйки воды на лобовом стекле. Струйки размывали огни стоп-сигналов подъезжавших к вокзалу машин. В окно постучали.
Двое парней, один высокий и худой, другой пониже и более плотный. В руках у высокого была спортивная сумка. Егоров опустил стекло. Высокий нагнулся. Короткая стрижка, шрам на лбу.
— Батя, до цемзавода сколько будет стоить?
Ветер свистел в ущелье, кидая снежную пыль Алексу в лицо. Было холодно, одиноко и страшно… Юноша, почти мужчина, но по сути еще мальчишка в свои 16 лет, всем телом вжался в гранит. Холодный пот струился между лопаток. Пальцы ног, как когти «вцепились» в скальники, словно пытались сквозь них вонзиться в каменную твердь. Марк был на 15 метров выше. Он стоял на широком уступе, и его мощная фигура
Бескрайнее зелёное море, чередующее с коричневыми пятнами болот. Тонкие нитки ручьёв и широкие полноводные реки. Всё это Западная Сибирь. Кто никогда не был там, тот никогда не поймёт всего величия и красоты этих мест.
На Север я попал в десять лет, когда родители поехали туда на освоение газовых и нефтяных недр, и был навсегда покорён этими местами. Чуть обвыкнувшись и перезнакомившись,
Я всегда приходил в диспетчерскую чуть раньше. Эти несколько минут перед сменой — самые спокойные. У меня есть свои ритуалы: ставлю чайник, кладу в кружку зелёный чай, проверяю резервный канал оповещения. Когда крышка чайника начинает подрагивать, я уже знаю: смена началась. Мы следим за линией метро. Каждый день здесь проходят тысячи людей — со своими маршрутами, привычками, мыслями. У каждого
Баб Сяня была фантастической рассказчицей. Говорила она быстро, ярко и звонко — как никто не говорил в нашей семье. Маленькая и сгорбленная, она при умилительном и безобидном внешнем виде сочетала в себе манеры рыночной хабалки и брань монтажника‑высотника.
Её супруг, дед Володя, был её полной противоположностью: прямой, стройный и молчаливый. Если внезапно дед Володя начинал что‑то
На пороге стояла девушка, мокрая от дождя. Фонарь освещал ее лицо: волосы каштанового цвета, чуть вздернутый носик, большие серо-зеленые глаза. Он вздрогнул. Боже…
— Простите, у меня заглохла машина, и телефон сел. Можно от вас позвонить?
— Д-да, конечно… — пробормотал он, пропуская ее в дом. Знакомый голос звенел в ушах. Этого не может быть! Она умерла! Он похоронил ее пять лет
Пассажиры дирижабля неторопливо стекались в ресторан. Один столик, — в углу, но с самым лучшим видом, — на все дни полета был забронирован для герра Маркуса Хартмана — владельца компании, производящей воздушных гигантов.
В панорамных окнах променада оранжевое солнце медленно прощалось с темнеющим небом. На кухне в это время царила спешка.
— Первый день, мы не можем облажаться.
От вида букв и цифр у неё уже болит голова.
Ещё одна стопка тетрадей — и точно домой. К мужу, сыну, коту.
Это она обещает самой себе уже в десятый раз.
Вдруг из коридора доносится далёкий топот. В такой час? Нет, не может быть. Это усталость играет с её воображением.
И снова нет. Звук уж слишком настоящий.
Она отрывается от тетради и смотрит на закрытую дверь. Зевает.
Капли пота предательски просочились за воротничок. Что ж, пора отдохнуть. Игорь отложил мастерок, вытер лицо белоснежным платком, аккуратно сложил его и вернул в нагрудный карман пиджака – сегодня все должно быть безупречно, иначе она не простит. Даже нет. Это он сам себя не простит, если окажется недостоин.
Они встретились на раскопках, куда направили археологический институт,
Глухой металлический щелчок. В момент, когда ты нажимаешь на курок, больше всего на свете желаешь услышать этот звук. Он возвещает о том, что удача все еще на твоей стороне.
Я убираю револьвер от виска. Впереди у нас еще пять раундов и один заряженный патрон. Мы сидим за столом под слегка покачивающейся лампой. Неровный свет выхватывает из полумрака ее бледное лицо, алые губы,
Муторный сон напомнил о себе холодком страха - что-то белесое и липкое обволакивало его и тянуло с силой в глубину.
Он немного выждал, затем осторожно простучал по стенам капсулы. Космос, как и раньше, отозвался быстро - волны любви и тепла успокаивали.
Расслабившись, кинул насмешливый взгляд на напарника, улыбавшегося одним уголком рта. Обычно им снились яркие сны: манили
Первым на ледник поднялся Нансен. Убрав с очков снег, он торжественно вскинул руки: «Приветствуем тебя, Белая гора».
— Уймись, — толкнул его Ройс, — до вершины три тысячи метров — самое сложное впереди.
Замыкали шествие Монди и Боякин.
Сумерки к тому времени накрыли долину, а снежные хребты Гималаев мерцали арбузными оттенками заката.
Нансен ушел изучать состояние перил за
Глухой, утробный удар потряс дверную раму. Не звонок, не стук — именно удар, от которого дрогнул не только деревянный косяк, но и воздух в прихожей. Мелкая известковая пыль, копившаяся в щелях десятилетиями, взметнулась золотистым облачком. Сердце Тани подпрыгнуло. Командировка мужа, соседи-старики — всё это сложилось в хрупкую скорлупу её одиночества. И вот в эту скорлупу врезались.
Вы "влетали" когда-нибудь на пять миллионов рублей? А мне улыбнулось.
Было сплошное ура! Моя фотостудия вышла в топ: солидные контракты уже почти в кармане. Яркая карусель событий: планы, кредиты, закупки... А подлость конкурента похоронила всё!
Проще всего было слиться в банкротство. Но я звонил инвесторам: мол, прогорел, но не прячусь, буду долги отдавать. Собрал коллектив:
- Хитрая сволочь, - комментирует супервизор. Видит он тоже самое, что и мы. Беглец ловко прыгает через рельсы, замирает между скоростными поездами, ухватившись за релейных шкаф или столб освещения. Он не просто так выбрал вокзал. Депо и прилегающие пути закрывает защитная сетка, сбивает навигацию роя и искажает изображение. Запрос о доступе дронов местная администрация РЖД не одобряла, запрашивая
— Проснись, Саид! Нужно скорее уходить!
Первые лучи восхода настойчиво пробивались через жалюзи и ровными параллелями освещали койку. Пациент с перемотанной головой начал приоткрывать глаза и щуриться от яркого света.
— Софи…
Густые черные волосы прикрывали тонкие скулы – во взгляде девушки чувствовалась тревога и растерянность.
«Идеально»
Солнце осветило дальние склоны Нгоронгоро, когда я открыл глаза и обнаружил, что лежу в палатке один. Гибсон, видимо, вышел прогуляться, пока еще прохладно.
В этом знаменитом африканском кратере я оказался из-за Лили. Взбалмошная белокурая мартышка околдовала меня, и я сделал ей предложение. А она заявила:
- Я выйду за того, кто привезет мне шкуру зебры!
- Да зачем тебе эта
— Я же говорил, таких гнать к чертовой матери, — Игорь, тяжело дыша, карабкается следом. — Пачками.
Я молчу, экономя воздух. Десять лет роботизации, а я, как в свой первый день, лезу выковыривать пьяного крановщика из кабины. Единственный островок стабильности. Правда, тогда тесты для сотрудников были проще. Кириллыч, упрямый, как булыжник, свой тест сегодня не прошёл – и ему со всем
Мы ехали на карпа, до рассвета, все как положено. Ехали тихо, как будто уже около воды и боялись спугнуть рыбу. Папа оживленно жестикулировал, рассказывая про щуку размером с приборную панель. Я клевал носом, глядя в окно на спящие поля.
В березовой роще мелькнули три черные птицы. «Вороны. Гнездо вьют, как мило», — подумал я.
Возвращались той же дорогой. На заднем сидении два ведра
Видимость 10 тысяч, давление 780, взлёт штатный. «Боинг-747» набирает высоту и занимает эшелон. Казалось, ничто не испортит тот солнечный майский день.
«Мэйдэй! Мэйдэй! Мэйдэй!»
Жестокая ирония…
***
Рейс в Харбин. 360 человек летят на праздники в Поднебесную. Командир экипажа – Олег Серёгин, бывший военный лётчик. Его жена Нина – наш старший бортпроводник.
Сон на даче – истинное наслаждение! Обожаю эту мягкую обволакивающую темноту и пряную ночную свежесть с тонкими, едва уловимыми ароматами трав. Засыпая, слышу, как из тишины выплывает красивая музыка и на ее фоне звучит мужской голос. Бархатный такой, убаюкивающий. Слов разобрать не могу, но по интонации понимаю, что он куда-то зовет. Прислушиваюсь: «Пойдем со мной, подышишь воздухом». Нет,
По голубому до одури небу плыли небольшие облака. Истаивая по краям, они меняли форму. Наблюдать за ними Василий мог часами. Был он нефофилом, немного флегматом, философом и мистиком. Издержки профессии.
Несомненным плюсом к его работе шла каморка в цокольном этаже старого дома. Четырехэтажное здание с высокими потолками вросло в землю метра на полтора, так что оконце дворницкой,
А что рассказать-то? Рутина сплошная. Случаев интересных у нас давно уже нет никаких. Скука. Ну, вот недавно из полёта вернулись... Полёт как полёт. Всё как обычно. Наша хроноквантовая колымага, в момент преобразовав пространство, резко затормозила. Штурман Туг Одум выглянул в иллюминатор и объявил: «Смотри-ка ты, не промахнулись. Это как раз Та Самая метагалактика».
Тут наши ребята тоже
Холодный свет лампы лифта хищно играл на лезвии опасной бритвы. Жертва уже входила в парадную, и злоумышленник быстро спрятал свое орудие, поджидая ее у распахнутых дверец.
- Ах, спасибо!
Пожилая женщина улыбнулась, польщенная тем, что ее пропустили вперед. Невысокая, суховатая, в аккуратном сером пальто, с зажатыми в кулачке ангорскими рукавицами и коричневой торбой на плече.
Ласард нервно мерил кабинет шагами, пока его коллега изучал данные.
— Вы уверены в расчетах? — полковник Коулд хмурился, глядя в монитор.
— Да, Ричард. В результате ваших испытаний Земля исчезнет. Просто схлопнется.
— Вы ошибаетесь. У нас другие данные.
— Да что вы понимаете! Если бы я знал, что мои исследования попадут в руки солдафонов… Если бы я знал, что мое слово ничего не
Я прижимаюсь к мокрому металлу, подставляя щёку под колкие удары дождя. Очередному порыву ветра вторит металлический лязг, от которого сердце замирает, а пальцы ещё крепче сжимаются, словно пытаясь вонзиться в сталь раскачивающейся фермы.
«Не смотреть вниз, ни за что», — говорю я себе, прекрасно осознавая: сорок метров пустоты — не самое страшное, что там увижу. Глупо, конечно, что роковой нагрузкой стал я, а не ацетиленовый баллон, который должен был тут оказаться через полчаса. Хотя, может и лучше, что он бахнул на этаже, выбросив меня сюда. Меньше вопросов будет. Если выберусь.
Я задираю голову и прикидываю: до балки сантиметров тридцать, не больше. Подтянуться, перехватиться за те гайки, потом обломок уголка — и можно будет встать на ноги. А потом спуститься, отлежаться день — и начать новую жизнь. В которой точно будет Вика. И нам никто уже не помешает.
«Не смотреть вниз, ни за что», — говорю я себе, прекрасно осознавая: сорок метров пустоты — не самое страшное, что там увижу. Глупо, конечно, что роковой нагрузкой стал я, а не ацетиленовый баллон, который должен был тут оказаться через полчаса. Хотя, может и лучше, что он бахнул на этаже, выбросив меня сюда. Меньше вопросов будет. Если выберусь.
Я задираю голову и прикидываю: до балки сантиметров тридцать, не больше. Подтянуться, перехватиться за те гайки, потом обломок уголка — и можно будет встать на ноги. А потом спуститься, отлежаться день — и начать новую жизнь. В которой точно будет Вика. И нам никто уже не помешает.
Был воскресный вечер 25 декабря. По улицам уже расползлись сумерки. Красный автомобильчик с подбитой фарой оставил позади центральные улицы, пересёк промзону, добрался до трассы и встроился в общий поток.
Управлявшая им Юля точно знала: рядом на сиденье отчаянно вибрирует телефон, но ответить у неё не поднималась рука. Если это Дима, то он напомнит, что завтра в 9.00 они едут в ЗАГС,
Высокий бизнес-центр с живыми цветами в холле, кишил людьми в костюмах. Недовольный охранник, что хочет сидеть, но должен стоять, угрюмо смотрел на поток полузнакомых лиц. С ним нервно поздоровался мужчина в дешёвой, но тщательно выглаженной рубашке и поспешил к лифтам. Он мял руки и бубнил под нос: «Я смогу это сделать! Они все увидят, какой я на самом деле. Петя, ты сможешь!». Единственный лифт
Состав резко рванул и заскрежетал, швырнув Алексея на дверь купе. Свет погас, оставив лишь багровый отсвет аварийных фонарей за окном. Глухая тайга. Тишина, нарушаемая только шипением тормозов. Алексей инстинктивно сжал в кармане флешку — доказательства, за которые уже убили двух человек.
Он знал, что остановка посреди ночного леса — не случайность. Это — зачистка.
Прильнув к
Этот случай произошёл в далёком 2000 году. Поезд дальнего следования держал путь из Сочи в Нижний Новгород. Все вагоны были наполнены загоревшими, отдохнувшими и счастливыми людьми.
Среди них была семья из трёх человек: мама Юлия и двое её детей, сын Саша и дочь Катя. Они провели на море две недели и отдохнули вдоволь. Везли с собой чемодан гостинцев, полный ракушек, камушков и прочих
– Дорогой, ты помнишь о нашем соглашении? – Аманда провела по губам ярко-алой помадой и громко прищёлкнула языком, любуясь своим отражением в великолепном старинном зеркале.
Мэтью как всегда сидел в своём любимом кресле-качалке с газетой в руках и никак не реагировал на болтовню жены. А она щебетала, будто не замечая его молчаливости:
– Мэт! Я говорю о соглашении, которое ты
«К чёрту отмычки. Нет времени на деликатную работу. Взрывчатка непредсказуема, но сбережёт драгоценные секунды.»
Агент достал из кармана обычную на вид упаковку жвачки. Мгновение поколебавшись, он как мог, облепил ей замок. Затем отбежал на пару метров.
Шипение. Негромкий хлопок. Дверца сейфа со скрипом отворилась.
Внутри было пусто.
– Проклятье!
«Как так? Значит,
Если бы Кеша попал в ад, то услышал бы то же самое: непрекращающийся хор истошных криков и безжалостный металлический грохот.
Он стоял в длинной очереди, слушал вопли и визги и всё больше и больше бледнел.
Раздался отвратительный звук, означавший, что была взята очередная порция людей. Кишки Кеши превратились в жидкость, а ноги потеряли вес. Он еле устоял. Он ждал уже двадцать
Катунь — хозяйка Алтая. Характер у неё коварный. Немало безрассудных голов разбила она о свои холодные камни. Над теми, кто не твёрд духом, она смеётся, толкает в воду и за ноги тащит на дно, вновь и вновь цинично украшая свои берега новыми крестами. Бросить вызов и сплавиться по Катуни — испытание не из лёгких.
Трое друзей стояли на высоком берегу и с трепетом осматривали цель их похода
Траблы начались с посадки в вагон. Свои в доску проводники виновато разводили руками и предлагали Вере единственное спальное место — замызганный пол в их собственном купе. Даже третьи полки были под завязку забиты клетчатыми сумками, держащими путь на Черкизовский рынок.
Ночью Вере снились кошмары. В зависимости от того, на какую часть тела наступал дежурный проводник, она то погибала на
- Кто-то идет, - Яна выглянула из палатки.
- Обычная жизнь тайги, - махнул рукой Тим.
- Вдруг медведь?
- Костер отпугнет или перцовку достану.
- Обычная жизнь тайги, - махнул рукой Тим.
- Вдруг медведь?
- Костер отпугнет или перцовку достану.
Идём под землёй уже двадцать минут, а может и час, а может и пять. Не вижу циферблат. Нет счёта времени.
В тёмном лабиринте пещеры ты словно в каменном коконе: сзади, слева, справа – тьма. Только впереди источник света – фонарь. Он закреплён у Рома на кронштейне автомата и белым дрожащим лучом освещает гранитные стены и своды подземелья. Сколько ещё идти, неизвестно.
Звонок. Ещё звонок. Мария просыпалась. Звонки не прекращались.
– Это невозможно терпеть, – проворчала она. – Надо же, кому‑то приспичило так рано.
Мария сделала над собой усилие и в дремоте сползла с кровати.
– Слушаю! – ответила бодро.
– Мари, это я, – голос Светки.
– Свет, привет! Как отдых?
– Что мне делать? – всхлипнула трубка.
– Что случилось? – Мария не
«Какой гений посчитал, что лучшее время старта для июньского кросса на пятнадцать километров в поле — ровно полдень? Сама, конечно, тоже хороша, тебе ведь сорок три года, где твой головной убор?» Так размышляла Ольга на пятом километре. От бодрого её темпа не осталось ничего, она двигалась еле-еле и цель у неё была одна — не перейти на шаг.
Ольгу обогнали уже, кажется, все. Солнце пекло
Он плыл второй день. Силы были на исходе. Казалось, не осталось ни одной клеточки тела, куда бы ни проникла вода...
А ведь все так славно начиналось... Он пригласил ее на прогулку на пароходе, и она согласилась! Погоды стояли наипревосходнейшие, колеса по бокам парохода, приводимые в движение паровой машиной, почти неслышно шлепали лопастями по воде, стюарды были расторопны и исполняли
Ноябрьская темнота зажгла окна офисной высотки напротив. Макс в темноте смотрел, как блистательные тетки Ванкора спускаются в прозрачном лифте вниз. Он включил торшер. Мягкий свет полукругом свернулся на полу комнаты. На экране шло что-то милое, черно-белое. Он прибавил звук телевизора. Два пушистых кролика выглядывали из шляпы-цилиндра и спрятались, когда из-за угла жертве нанесли удар ножом.
Извращать правду нужно умеючи. Причем сразу так нагрузить, чтобы у оппонента даже мысли не возникало перепроверять. Тогда проглотит.
Атмосфера в кабинете замполита полка душила, не спасали и открытые настежь окна. Майор госбезопасности торжествовал. Торжество так и пёрло из него, хотя лицо важного майора Крысы (так его называли за глаза) отражало скорее озабоченность ситуацией.
Я сталкивался с ним
© Адвего — биржа контента №1. Копирайтинг, рерайтинг, переводы, работа на дому: поставщик уникального контента. 2025
