Фантики, или как мы с идиотом клад в проклятой деревне искали / #84 / DELETED

Идиота звали Венечкой, но все называли его Соплей. Здоровый он был, килограмм сто с гаком, а разум как у трехлетнего ребенка. А клад якобы был спрятан в заброшенной деревне Ханки.

Забросили ее еще в 1970-х. Позже некая экспедиция обнаружила рядом древнее языческое капище, памятники неолита и все такое. Тут народная фантазия не устояла и начала фонтанировать разными историями. Все они сводились к таинственному кладу и к тому, что Ханки проклята, там творится чертовщина и пропадают люди.

И какая связь между Соплей и проклятой деревней? А такая, что у идиота был дар находить потерянные вещи. Ваське Галунову он отыскал часы, Кривоногому (это фамилия) – кошелек, Алинке – бабушкину брошь. Поэтому, когда что-то терялось, приводили Соплю и кружили с ним по предполагаемому месту утраты. Если тот начинал реветь как бык на скотобойне, оставалось только хорошенько пошарить под ногами. Вот Гоша и подумал: если привезти Соплю в Ханки и поводить по окрестностям, то…

– Дело верное, – пообещал он. – Одним днем мотнемся и всю оставшуюся жизнь будем кайфовать.

Это была очередная Гошина авантюра. Не знаю, почему я согласился. Наверное, потому что Гоша умеет убеждать. Тоже ведь дар.

Соплю он заманил в поездку конфетами.

*

Пока ехали, болтали о тайнах и легендах этой самой Ханки.

– Никто там не пропадал, – сказал я. – Партизаны, скорее всего, наткнулись на карателей. А насчет пацанчика того мурманского с миллионом баксов в багажнике… Кто видел, что он именно в Ханки поехал?
– Видели, – ответил Гоша. – И дружки его там искали. Ни пацанчика, ни машины, а дорога-то одна.
– Ну это четверть века назад было, уже не проверишь.
– А грибники, охотники?
– Вышли из леса в другом месте. Или совсем заблудились.
– Скептик ты. Совсем в науку не веришь.
– Причем здесь наука?
– При том…

И Гоша принялся излагать про другие миры, «кротовые норы» и связь их с древними языческими культами. Сопля сосал конфеты и иногда мычал.

От трассы до Ханки было десять верст по лесной дороге. Половину мы на старой отцовской «Ниве» одолели, а дальше дорога полностью заросла. Посмотрели карту, и решили идти через лес, так получалось ближе.

Сопля заныл, что хочет домой. Гоша выдал ему конфету. Помогло. Только идти с ним была морока. Ходил Сопля медленно и его постоянно уводило в сторону.

*

Когда мы вышли к какой-то развалине с провалившейся крышей, Сопля заревел. Гоша предложил раскидать доски. Вдруг там есть подпол, а в подполе что-то спрятано.

Стали раскидывать. Еле увернулись, когда обрушилась одна из стен.

– Ладно, – махнул рукой Гоша. – Это не Ханки. Вряд ли тут клад спрятан. Наверное, кто-то монетку посеял, а Сопля учуял.

Гоша все время говорил о Сопле как о какой-то собаке-ищейке: «учует», «унюхает», «подаст сигнал». Даже как-то обидно было за бедолагу.

*

Затем Сопля заревел около замшелого камня. Странноватый такой камень, больше похожий на грубо вытесанный обелиск.

Здесь Гоша решил копать. Дескать, камень этот – какая-то культовая штука, а под такими штуками обязательно что-то припрятано.

Копали по очереди минут сорок. Ничего, кроме одной-единственной старой кости, не нашли.

*

Миновали ручей. Сопля расхныкался. Заявил, что устал и хочет есть. Пришлось сделать привал.

Сопля умял бутерброды и начал играться с фантиками от конфет. Он их не выбрасывал, а разглаживал и прятал в карман. Теперь достал и принялся перебирать.

– Что на них купишь? – спросил я.
– Масынку.
– «Мерседес» или «БМВ»?
– Грузывичок.
– Когда вернемся, я тебе два грузовичка куплю, – пообещал Гоша.

*

После ручья мы снова вышли к развалине без крыши. Только Сопля в этот раз молчал.

Доставили карту. А толку-то? Ручей на ней не обозначен, развалина эта и подавно.

Я предложил вернуться. Мне что-то стало не по себе. Лес вокруг такой мрачный, дремучий, и тихо очень. Начали воспоминаться истории про пропавших партизан и бандитов. Они уже не казались мне полным бредом. Все же в каждой байке есть доля байки.

Гоша сказал, нифига. Немного заплутали, со всеми бывает. Пойдем строго по азимуту и через час будем в Ханки. И уже завтра грузовички будем покупать. И «мерседесы».

*

Пошли по азимуту. Вышли к еще одному культовому камню.

Сопля принялся реветь под одним из деревьев. Я заметил что-то среди веток. Оказалось, что это штаны. Старые драные джинсы с подозрительными темными пятнами.

– Учуял! – обрадовался Гоша. – Все-таки работает!
– Лучше скажи, как эти штаны там оказались.
– Какая разница? Кто-то пошутил.

Мне это показалось не шуткой, а чем-то очень странным и даже зловещим.

*

Через полтора часа Сопля не выдержал. Принялся кататься по земле и вопить, что хочет домой к бабушке. Выглядело это жутковато. Здоровенный мужик бьется в истерике, и хрен знает, как его успокоить, уговорить идти дальше. Насильно такую тушу не утащишь, а конфеты больше не помогали. Как и обещания купить два, нет, три, четыре грузовичка.

Тогда сам не знаю почему, я достал бумажник и протянул Сопле сторублевку. И тот успокоился. Принялся разглядывать купюру, гладить, чуть ли не облизывать. Я пообещал дать еще, если он пойдет дальше. Сопля послушно встал и поплелся за нами.

*

Еще через час не выдержал я:

– Все, идем назад. Уже пять часов бродим. Где твоя гребаная Ханки?
– Не знаю, – от прежнего Гошиного энтузиазма не осталось и следа. Чувствовалось, что он тоже вымотался, разочаровался. – И где назад не знаю.
– В смысле?
– Кажется, компас тут не работает.
– А Джи-Пи-Эс?
– Показывает, что мы в Китае, в провинции Сунь-Хунь.
– Охренеть! И что нам с этим делать?
– Идти дальше. Больше ничего не остается. Куда-нибудь да придем.

Мы посмотрели на Соплю. Тот сидел на кочке и разглаживал свои «фантики». Проблема в том, что успокаивали его только новые купюры. Можно было подсунуть пару-тройку одинаковых, но потом все. А я уже отдал ему все сотенные, пару пятидесятирублевых, одну пятисотрублевую. Осталось три тысячных. У Гоши денег с собой как бы не было.

*

Сопля ревел еще пару раз, но Гоша даже не обратил внимание. Было уже шесть часов вечера. Скоро начнет смеркаться. Все бутерброды съедены, воды осталось совсем ничего. И мы вообще не понимали, где находимся. Никаких признаков этой проклятой (похоже, в буквальном смысле) деревни. Только мрачный лес из сказок братьев Гримм, и иногда культовые камни.

Самым плохим было то, что мы скормили Сопле всю мою наличность. В качестве плана Б решили подсунуть разорванную сигаретную пачку. Если не поможет… Вдвоем мы выберемся. С бьющейся в истерике стокилограммовой тушей – нет. Значит…

В голову полезли дурные мысли. Самая безобидная – просто бросить Соплю, утешая себя тем, что потом за ним вернемся. По Гошиному молчанию я догадался, что думаем мы одинаково.

*

План Б сработал. Половина пачки была принята в команду «фантиков».

Пошли дальше. К чести Сопли, топал он в обычном ритме. Зато у нас с Гошей ноги уже заплетались.

И тут впереди мелькнул огонек.

*

Соплю усадили у поваленного дерева, а сами пошли на разведку.

Деревья расступились, мы вышли на открытое пространство. На фоне закатного неба темнели крыши домов и какая-то башня. Огонек оказался костром, вокруг которого застыли темные силуэты.

Я шагнул вперед, но Гоша меня дернул за рукав. Сказал, что лучше подождать, посмотреть, что-то здесь не то.

Да, не то. Сидят у огня несколько человек и хоть бы один шелохнулся. По телу пробежали мурашки. Вспомнились байки про пропавших людей и почему-то те драные джинсы на дереве.

А потом мы услышали пение. Такой низкий, постепенно нарастающий горловой звук. Пели фигуры у костра. И было в этом что-то необъяснимо жуткое.

Решили тихо отступать. Только не получилось. Позади нас раздался рев Сопли.

Пение оборвалось. Темные фигуры резко встали…

*

Я бежал.

Бежал, сломя голову, не разбирая дороги. Слышал позади треск веток и краем глаза видел скользящие между деревьев силуэты. А может, не видел. Может, не слышал.

Я бежал…

*

Остановился только на лесной дороге.

Кажется, никто за мной не гнался. Очень хотелось пить, но остатки воды остались у Гоши. Где он? И где Сопля? Они убежали? Их поймали? Что это вообще было?

– Что это, твою мать, было? – прохрипел Гоша у меня за спиной. Я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Не заметил, как он вышел из леса. Значит, уцелел. Спасся.

В лучах заходящего солнца мы заковыляли по дороге. У поваленного дерева повернули назад. Я это дерево утром заприметил. Через пару поворотов, увидели «Ниву». А рядом с ней, привалившись спиной к заднему колесу, отдыхал идиот Венечка по кличке Сопля.

Мы даже не стали спрашивать, как он выбрался. Все равно не смог бы объяснить. Но мы были рады.

*

Сопля заснул, а мы остановились на заправке, купили воды, шоколадных батончиков и чипсов. Пили, ели и по большей части молчали. Только под конец я заявил, что идея с кладом была говно.

– Но попробовать стоило, – ответил Гоша. – С другой стороны, деревню мы так и не осмотрели.
– Я больше туда не вернусь.
– Но он заревел.
– И что? Он ревел и на старую кость, и на драные джинсы, и просто так. Нет у него никакого дара. Все его находки – просто совпадение.
– А как он добрался до машины? Скорее всего…
– Даже не начинай, – резко оборвал я. – Ищи себе другого компаньона. Я пас.

Когда я собирался выбросить обертку от батончика, Гоша меня остановил. Сказал, надо отдать Сопле. Дескать, пусть порадуется. Я ответил, что радости у него уже ровно моих три тысячи восемьсот пятьдесят рублей. Но обертку отдал.

*

Соплю разбудили у дома его бабушки.

– Завтра купис грузывичок? – спросил идиот.
– Извини, не получится. Зато вот тебе новый фантик, красивый, – Гоша протянул обертку от батончика.
– Не надо. У мня узе много.

Сопля достал фантики из кармана. У нас отвисли челюсти.

– Откуда это? – спросил Гоша, показывая на несколько стодолларовых купюр.
– Из масынки.
– Где ты ее нашел?
– На полянке.

Повисло молчание. Сопля сопел и шуршал долларовыми купюрами.

– Тот мурманский пацанчик, – задумчиво сказал Гоша.
– А фантики, похоже, больше не работают, – добавил он после паузы. – Но что-то можно придумать.

Мне вспомнились зловещие фигуры у костра.

– Гош, а у тебя дедовское ружье сохранилось?