Привязанность / #94 / Yulia_Akchurina

Боб со своей обожаемой «Ма» жил всю жизнь. Небольшая квартирка-студия не вмещала в себя много мебели, но зато в ней комфортно помещалась вся любовь матери и сына, наряду с кучей памятных безделушек и сувениров из мест, где Ма когда-то бывала. Они все время были вместе, поэтому он удивился ее исчезновению. Уже на протяжении нескольких дней он получал в почтовый ящик открытки с наклеенными на них надписями из вырезанных журнальных букв. Ничего, что бы пролило свет на непонятную историю: «Привет из Мичигана», «Солнечный Огайо», «Прощай, Оклахома». Боб хоть и безмерно любил свою мать и почти никогда с ней не расставался, все же терпимо отнесся к тому, что она даже не предупредила его о своем отъезде. Ма была со странностями и могла выкинуть что-то неожиданное.

«Она все-таки взрослая самостоятельная женщина, которая тоже хочет от всего отдохнуть».

Тем более, никаких поводов для того, чтобы сообщать в полицию, не было. Боб так же продолжал созваниваться с доктором по поводу регулярного обследования его агорафобии и заниматься домашними делами. Пока однажды, спустя месяц «отпуска», от Ма не пришла очередная открытка.

Она отличалась от прежних тем, что на этот раз на изображении не было города с достопримечательностями. На ней была изображена мраморная статуя красивой девушки в легком платье. Боб перевернул карточку. На этот раз вырезанных букв не было, и Боб почувствовал морозную струйку тревоги по спине. На белой стороне открытки он увидел ее почерк, почерк Ма. Сбитый и неровный, но ее. «Боб, детка, пожалуйста, помоги мне! Поторопись,» - в его ушах каждое слово прозвучало ее голосом.

Мысли путались. Боб не знал, с чего начать. Последняя открытка, которая пришла перед этой, была из Сейлема, штат Орегон. И это было совсем другим концом страны. Далековато от их родной Северной Каролины.

Следующий пункт был сложным для него, как ни для кого другого – надо было выйти на улицу.

Эта проблема появилась у него лет так пять назад. Никто так и не понял с тех пор, из-за чего и почему она вошла в его жизнь. Доктора разводили руками, а психологи говорили, что это пройдет. Но проходили годы, а фобия не прошла. Или Бобу просто не хотелось с ней расставаться. Но любовь к Ма была намного сильнее. И сейчас она ждала его, рассчитывала на него. Он сел на кровать и уставился сквозь стену.

«Это не во двор выйти. Это пересечь всю страну…»

Рискованно. Но не смертельно. Боб достал с антресолей рюкзак, которым не пользовался со средней школы, и положил туда аптечку, сверток с документами, пару-тройку вещей и несколько банок консервов. Когда нужно было куда-то сходить, где необходимо было присутствие Боба, то они с Ма ходили вместе, так ему было спокойнее, и страх отступал. Сейчас же ему предстояло сделать это в одиночку.

«Я справлюсь с этим, Ма».

Решимость была сильнее любых недугов. Боб вышел на улицу. Стояла прекрасная погода, но это не спасло от того, что он весь покрылся липким страхом.

«Закрыть глаза и представить, что Ма рядом, держит за руку».

Это внушение помогло ему добраться до вокзала – первой остановки на пути к цели. Денег хватило на покупку билета до Орегона и осталось немного на обратную дорогу. Загрохотал вокзальный громкоговоритель, и невнятный голос начал что-то говорить. Боб оцепенел от ужаса. Ему стало трудно шевелиться из-за необъяснимого ужаса и паники. Такое с ним случалось и раньше. Тем труднее было ему справляться с общественными местами.

«Нужно на чем-то сфокусироваться, чтобы отпустило».

Он присел и сосредоточился на соседнем ряде пустых кресел. Пока он успокаивался, подъехал поезд. Мысли были устремлены только на поиски матери, и он даже не заметил, как вошел в вагон и нашел свое место. Постепенно череда мыслей, вводившая его в транс, убаюкала его и Боб уснул.

Горячие и яркие солнечные лучи оповестили о возвращении в новый день, но остатки утреннего сна еще стояли перед глазами – кладбище городка Сейлем, освещенная солнцем мраморная статуя девушки в легком платье, пение птиц. Спокойная и тихая картина. Боб сделал глоток воды и снова провалился в еще более глубокий сон. Больше снов он не видел и проспал всю оставшуюся дорогу.

К тому времени, как проводник потряс его за плечо, оповестив о прибытии на станцию Орегона, Боб уже не чувствовал своих страхов. Будто паралитический сон высосал их из него, унеся глубоко в подсознание, где им не вырваться наружу. Когда он вышел на перрон, он четко знал, куда следует отправиться в первую очередь, прежде, чем приступить к поискам Ма.

«Кладбище. Статуя. Мне необходимо там побывать».

Он без труда добрался туда на автобусе, который, к его облегчению, был практически пустой. При солнечном свете кладбище было похоже на парк. За исключением гуляющих людей. Оно было небольшим, и Боб недолго искал нужную статую. Он осмотрел ее со всех сторон, но так и не понял, зачем ноги несли его сюда – незнакомое имя, даты очень старые. Он оглянулся, и что-то уперлось в его взгляд. Что-то очень знакомое и непривычное одновременно.

«Что??»

В десяти метрах от статуи, за маленьким аккуратным ограждением устроилась небольшая белая плита… С именем Ма и последней ее датой пятилетней давности. Боб не мог поверить своим глазам. На трясущихся ногах он подошел и присел на корточки, держась за прутья заборчика. В его голове словно прорвало дамбу, нахлынув новыми старыми воспоминаниями.

Неожиданная кончина Ма в их любимом доме на отшибе Сейлима, где они жили всю жизнь. Похороны. Клиническая депрессия. Промывание мозга экспериментальным самовнушением. Продажа дома и переезд в Роли, Северная Каролина. Последние годы Боб настолько не мог принять произошедшего, что создал вокруг себя свой мирок, где они вдвоем и больше никого. В этом помогло то, что при переезде он забрал множество ее вещей, в том числе открытки из разных городов, куда Ма любила в молодости путешествовать.

Ма всегда переживала, если Боб не мог справиться с какой-либо задачей, и обладала умением подвести его самого к ее решению, стараясь давать ему больше воли. Это озарение. После долгих упорных лет, что он волочился всюду за ней, он наконец ее… Отпустил. На этот раз, дав волю ей самой. Последней открытки не существовало – это его мозг завуалировал частичные воспоминания.

Боб стоял посреди зала вокзала, закрыв глаза и прислушиваясь ко всем окружающим звукам, которые он раньше купировал от себя. Громкоговоритель говорил уже не так противно и невнятно. Он слышал, что говорил каждый, кто был в зале. И слушал всю симфонию различных звуков с упоением. Страхов больше не было. Ему больше незачем было выстраивать их вокруг себя, защищаясь от окружающего мира.

«Пора домой. Прощай, Ма. Спасибо за то, что помогла».