День Радио / #71

К тому времени, когда они зашли во двор, Сонечка уже перестала всхлипывать и вполне бодро шагала между гружёной сумками бабушкой впереди и хромающим дедой позади. Во дворе сильно пахло гарью – всю неделю тут жглись костры; блестели новой краской лавочки и столбы фонарей. На один из таких столбов деда опёрся было, пытаясь половчее перехватить палочку, но тут же отдернул руку с резким выкриком.

- Владик! – Рявкнула через плечо бабушка, - Не выражайся!

- …глядство, говорю. От слова «глядеть», - Деда потёр ладони друг об дружку, но только сильнее размазал краску, - Глядеть надо, за что руками хватаешься.

Сонечка шёпотом повторила новое слово и принялась придумывать к нему рифмы.

Напротив подъезда соседка Валентина Павловна загружала в машину какие-то мешки; рядом стоял и тоскливо вздыхал её внук Дима, держа в руке пакет с саженцем. Дима был взрослым – заканчивал третий класс, учился на четвёрки с пятёрками и носил расстёгнутую куртку. Завидев его издали, Сонечка постаралась выморгать из глаз оставшиеся слёзы и подвернула рукав кофточки, чтобы не было видно мокрого пятна на месте, которым она вытирала нос.

Деда с бабушкой остановились поговорить с соседкой: поздравить с прошедшим первым, спросить о планах на девятое, пожаловаться на собаку тёти Люды, не дающую спать по ночам, по десятому разу обсудить Сонечкину маму. Сама же Сонечка встала рядом с Димой и ненавязчиво начала разговор:

- У тебя дерево на ляльку похоже.

- А?

- Корешки в пакет завёрнуты, как лялька в одеяло.

- А.

- Только голова странная, с рогами как будто, и шея длинная. Когда вырастет, наверное, будет козой длинношеей.

- Груша это будет.

- А…

Помолчали.

- А ты грушу в землю сажать будешь, прямо сам?

- Ба сажать будет. Я буду смотреть.

- Ты садовид?

Дима выпучил глаза:

- Кто?

- Ну, это как садовод, только он ничего не ведёт, просто смотрит.

Под удивлённым Диминым взглядом Сонечка приосанилась, важно вздёрнула подбородок. Она может и маленькая ещё, но тоже что-то знает.

- Это ты где такое услышала?

- Деда говорит про какого-то бабушкиного артиста, что он садовид. Такой, в перьях и со смешной причёской, ты его смотришь?

Дима сморщил лицо и надул щёки, как человек, который очень старается не засмеяться. Не выдержал: смех прорвался через сжатые губы сначала тихим свистом, а потом – неприличным звуком, вроде тех, за которые ругают мальчиков воспитательницы.

- Прикольный у тебя дедушка, - отсмеявшись, сказал Дима.

От этих слов Сонечка вся зарделась. Подумала, что бы ещё такого прикольного рассказать и, озарённая внезапной идеей, вытащила из кармана блестящий, бело-оранжевый Киндер Сюрприз. Димины глаза загорелись интересом, и Сонечка великодушно предложила:

- Давай пополам?

Из шоколадного яйца вылупился толстый римлянин из мультика про Астерикса. Сонечка соврала, что такой у неё уже есть, и игрушка отправилась в карман повеселевшего Димы. Пока Сонечка жевала свою половинку шоколадки, Дима рассказал, что ему больше нравится Астерикс, чем Обеликс; что у его бабушки садовый участок на Маяковского, это где ещё дом с Гагариным; и что машину у них водит бабушка, а не дедушка, потому что дедушка тоже был садовидом и умер шесть лет назад от болезни в рифму. Сонечка скромно вставила, что она, между прочим, пишет стихи, и даже вставляет в них умные слова, которые выучила от деды. Дима открыл рот, собираясь сказать, какая Сонечка талантливая и замечательная, и не сходит ли она с ним на праздники в кино, когда Валентина Павловна позвала её:

- Софья-то у вас как выросла, хоть сейчас замуж выдавай. Сонь, а Сонь, в школу-то ходишь уже?

- Осенью только пойду, - Сонечка искоса взглянула Диму, - И буду на одни пятёрки учиться, вообще без четвёрок!

- Тоже мне, невеста! – покачала головой бабушка, - Дитё малое, одно слово. Расскажи, Сонь, какую ты сегодня в магазине закатила истерику.

- Ты ревела что ли? – спросил Дима, - Из-за чего?

У Сонечки уши запылали от стыда.

- Просто так, - соврала она.

- Вот ещё новости! – возмутилась соседка, - Здорова ты, чтобы просто так реветь.

- А мама говорила, что плакать полезно. Там со слезами всякая гадость вымывается.

- Мать твоя-куртизанка, прости Господи… Дмитрий, загружайся давай.

- Счастливо, - попрощался деда.

- Давай, - буркнул, залезая в машину, Дима.

- С праздником, - пробормотала Сонечка.

- С которым?

- С Днём Радио.

- А.

В подъезде, пока ждали лифта, Сонечка опять начала хлюпать носом, а когда двери открылись на их седьмом этаже – уже ревела в голос.

Она хныкала и в ванной, пока бабушка дёргала её за нос, заставляя высморкаться, приговаривая:

- Посмотри на себя, какая некрасивая девочка. Давай, погляди в зеркало, нравишься ты себе?

За ужином деда стукнул кулаком по столу:

- Скажешь ты, что случилось, или нет?

Ковырявшая мятушку с печёной рыбой Сонечка выдавила сквозь всхлипы:

- Т-так…

- Раз ничего не случилось – вытерла сопли и ешь! Развела тут болото, мать для тебя готовила, между прочим!

- Ну что с тобой, Сонечка? – причитала бабушка, - Чего тебе нужно?

- Ремня ей нужно. Так значит, - деда встал из-за стола, схватил Сонечкину тарелку и вывалил содержимое в помойное ведро, - Решила капризничать – будешь сидеть без ужина. Ни крошки не получишь, пока не извинишься, - и, прохромав по прихожей, деда захлопнул за собой дверь в зал. Сонечка уткнулась головой в колени и завыла громче прежнего.

Бабушка утешала:

- Он не всерьёз это, Сонечка, я сейчас тебе ещё рыбки наложу, хочешь? Или хлебушка с маслицем, что хочешь, моя хорошая.

Потом уговаривала:

- Ну ты же умная девочка, зачем так себя ведёшь? Пойдём с дедой мириться, ну!

Потом стала грозить:

- Вот подожди, придёт отец – я ему всё расскажу, как ты не слушаешься.

Сонечка в ужас пришла от мысли, что вот именно сегодня, первый раз за несколько месяцев, папа может прийти навестить её. Она не могла уже произнести ничего, кроме прерывистого «и-и-и» на вдохе и затяжного «Ыыы» на выдохе. В конце концов, бабушка тоже ушла, громко топая, в зал. Сонечка осталась одна.

В перерывах между всхлипами Сонечка различала голоса: деда с бабушкой ругались друг на друга. Потом голоса стихли. Через некоторое время погас свет в прихожей, замолчал телевизор в зале. В тёмной кухне раздавались только Сонечкины всхлипы, всхлипы сменились икотой, а затем прошла и она. Сонечка сидела неподвижно, подогнув под себя ноги, и чувствовала себя совершенно пустой.

Потрескивал ночной воздух – Сонечка давно ещё заметила, что у ночи есть свой собственный звук. Не совсем тишина, так же как и вода не совсем безвкусная. И видится ночью всё иначе – словно песка в глаза насыпали, и даже мысли думаются совершенно другие, чем днём. Вот например, в окне видно кусочек ночного неба, и луна на нём – круглая, пятнистая, ну точно рыбье брюшко. Днём бы Сонечка ни за что такого не придумала бы. А звёзды – это икринки, они плавают в чёрной воде, и когда вылупятся – тоже станут лунами-рыбами. Интересно, они вкусные?

Не нужно было с Димой киндером делиться. Эта шоколадная половинка сейчас так пригодилась бы. Подумаешь, четверочник, подумаешь, куртка расстёгнута. Это сейчас он парень толковый, а лет через десять увлечётся лотереями, станет пить пиво и, если Сонечка на нём женится, станет обзывать её козой длинношеей и хлопать по лицу за непостиранные джинсы. И однажды, когда он вернётся домой поздно ночью, написает в детскую кровать и в ней же уснёт, Сонечка скажет, что это была последняя капля, заберёт все его деньги и уедет на поезде в Иваново к своей институтской любви.

Щёлкнул выключатель, под веками резко стало светло и больно. Проморгавшись, Сонечка увидела бабушку: растрепанную, в застираном халате и тапочках.

- Успокоилась?

Сонечка дёрнула плечами. Бабушка усадила Сонечку к себе на колени, прижала к груди.

- Не злись на деду, он не со зла. Он же и сам у нас плакса. Так он плакал, когда мама вас бросила, очень за тебя переживал. Он больше всех за тебя переживает, ты знаешь?

Сонечка пыталась вывернуться из объятий, или хотя бы устроиться так, чтобы халатная пуговица не впивалась в щёку, но бабушка держала крепко.

- Объяснишь ты, что с тобой сегодня случилось?

И Сонечка сорвалась:

- То, что я коза длинношеяя, мошенница, крути-санки и просто-дудка!

- Ничего не поняла, какая дудка?

- Просто.

Бабушка вздохнула:

- Сонь, ну мы же старые, глупые, не понимаем вас - молодых. Объясни по порядку.

И Сонечка стала объяснять.

Магазин у садика был маленький и скучный: ни аквариума с живыми рыбами, как на рынке, ни фонтанчиков с блестящими шариками. Пока деда выбирал мороженую рыбу, а бабушка болтала с толстой продавщицей, Сонечка разглядывала единственную интересную витрину. Набравшись решимости, подошла к бабушке, дёрнула за подол юбки и прошептала тихо-тихо:

- А можно мне киндер?

Сонечка приготовилась к тому, что на неё накричат, станут ругать, рассказывать, что сладкое вредно для зубов и как плохо лечить кариес. Но бабушка спросила:

- А что сегодня за праздник?

Как связаны кариес и День Радио, Сонечка не поняла, но выпалила ответ с рвением будущей отличницы, забыв даже говорить шёпотом. Бабушка удивлённо заморгала, а продавщица зашлась хохотом, больше похожим на кудахтанье курицы. Сонечка терпеливо пояснила:

- Правда есть такой праздник. Нам сегодня в садике рассказывали.

Бабушка вздохнула и полезла в сумку за кошельком.

Сонечка приняла киндер из толстых, с обкусанными ногтями рук продавщицы, как почётный трофей. Она любовалась гладкой обёрткой и прикидывала: посмотреть, какая попалась игрушка сейчас, или растянуть удовольствие и подождать десерта? И вдруг сверху раздалось:

- Ну мошенница, ну хитрюга. Смотрите, до нитки обдерёт, и не заметите.

Мошенница? Сонечка?

Это слово подцепило что-то в памяти Сонечки, как мамонтёнок цеплялся за мамин хвост. Зазвучали в голове голоса папы, деды, соседей: «просто-дудка ты дешёвая», «дрянь неблагодарная» - и теперь все эти слова были про Сонечку.

Сонечка закончила объяснять и уставилась на бабушку сухими глазами. Бабушка молчала. Бабушка сморщила лицо, надула щёки. Бабушка расхохоталась, запрокинув голову.

Сонечка раскрыла рот и не заплакала – заверещала что есть мочи. Проснулась и стала подвывать в ответ собака тёти Люды.

Отправить донат автору