Душман / #171 / slovoslovo

Яблоневый сад представлял собой небольшую поляну, огороженную низкой металлической сеткой. Среди цветущих деревьев стоял деревянный сарай-склад с горой плетеных корзин внутри и на скорую руку сколоченная собачья будка с многометровой ржавой цепью. Куда именно крепилась цепь понять было трудно, так как подойти ближе пограничной территории решались единицы, а когда перепрыгивали через забор, то счёт шёл на секунды до оглушительного звериного выпада. Смельчаки едва успевали присвоить себе пару спелых плодов, как грозный Душман, давя опавшие яблоки своими могучими лапами, вырывался из теневой обители и стремительно кидался на надоедливых воришек. Яблочных героев спасала безопасная двухметровая зона вдоль забора, у которой пса удерживала цепь.

Вид ликующих детей на границе его владений и сверкающие пятки улизнувшей добычи бесили Душмана настолько, что он мигом разворачивался и медленно брёл к своей будке, издавая глухой рык. Во времена, когда Душман был ещё подростком, он почти задушил себя цепью в погоне за очередным посягателем. С тех пор он накапливал злобу, чтобы в день, когда удача будет на его стороне, выпустить наружу всё то, что причинили ему светящиеся от задора глаза вдоль забора.

Гриша, Леша, Дима, громогласный Миша и несколько дворовых ребят первыми вдохнули сладкий аромат яблок. Дима намеревался поразить всех своей решительностью, а особенно Наташу Ромашину, которая по объективным причинам попадала под внимание большей половины центрального двора.

 — Я полезу первый и принесу целую охапку яблок, — уверенно произнёс Дима.
 — Ха! Удержи хотя бы одно, когда та зверюга кинется за тобой,  — ответил один из мальчишек.
 — Не шумите, мы уже совсем близко, — с недовольством сказал Гриша, внимательно осматривая пространство за передними кустами, — Если он хочет, пускай идёт первым.

Существовал один путь, по которому можно было безопасно подойти к яблоневому саду, не привлекая внимания чуткого сторожевого пса. Группа из десятка ребят двигалась вниз по усыпанной щебнем просёлочной дороге, сопровождая свой ход постоянными перешёптываниями и единичными смешками. Вскоре свисающие кроны ив остались позади и дети вступили на жужжащую цветами поляну.

Дорога вела в сторону соседей деревни, которая дремала близ холодной речки «Северка», на повороте в сторону яблоневого сада заканчивалась облагороженная часть дороги. Лёша подошёл к разбитым на малые группы ребятам и попросил их представить себя охотниками, которые выслеживают ценную добычу, делая акцент на минимум издаваемого шума в подобной ситуации. Многим понравилось такое сравнение, некоторые даже двигались пригнувшись, упершись головами в спины впереди крадущихся.

Одинокий старый дуб с бронзовыми широкими ветвями представлял последний рубеж перед владениями Душмана. Половина ребят оказалась приверженцами безопасного наблюдения за рискованной яблочной вылазкой и устроилась на широких дубовых ветвях. Четверо самых смелых мальчишек выдвинулись к сетчатой границе, а вслед за ними направился Лёша и Наташа Ромашина.

— Дима, ты не боишься? — на ушко спросила Наташа, сидя в высокой траве рядом с готовящимся к забегу Димой. Её вопрос прозвучал для него ободряюще, без заметного беспокойства Наташи.
— А чего бояться? Эта собака такая старая, что я половину сада с собой успею притащить, — ответил Дима, оценивая благоухающую обстановку.

Гриша знал, что пес, притаившийся в будке, не так прост. Год назад одному мальчику пришлось оставить свою рубашку в пасти Душмана, чтобы не оказаться там самому. Восемь светлых и тёмных макушек торчали поверх высокой травы, попадая под влияние убаюкивающего раскачивания взрослых побегов.

— Мы так весь день в траве просидим, — сказал Лёша, чуть громче окружающего шелеста.

Тёмная макушка медленно подалась вперёд к пограничной зоне. Одновременно с тем, как Дима перекинул ногу через забор, поднялись из травы наблюдатели. При касании второго тряпичного кроссовка об яблочные угодья произошёл всплеск эмоций: кто-то крикнул с ветви дуба: «Давай!», первый ряд болельщиков подскочил к забору и подбадривал устремляющегося к ближайшей яблоне бегуна. Сердце в груди Димы билось с такой силой, что он на мгновения терялся в пространстве и ронял спелые трофеи из локтевого углубления. Душман не показывался, внося смуту в предпринятые ранее шаги по технике безопасности. Подбегая ко второй яблони, росшей в нескольких метрах от сарая, Дима преодолел страх и весело набивал емкие карманы. Воодушевившись лёгкостью, с которой совершал варварский набег Дима, двое мальчишек стали перелезать ограду, как вдруг они увидели медленно потягивающегося из будки сонного пса.

Удивленное молчание разинутых ртов прервал Гриша, во всё горло крикнув: “Дима, беги сюда!”. В тот же миг раздался звон от опрокинутого ведра с недоеденной похлебкой, которое рывком задел Душман. Настя Пруткина видела разворачивающуюся картину издалека, держа в руках найденную в кустах толстую палку. Дима находился на равном расстоянии между рванувшим псом и спасительным забором. Секундный ступор уменьшил шансы на успешный побег, что и почувствовала Настя, мча на помощь с оружием в руках.

В этот день показала себя животная, зверская, древняя злоба, разрывающая Душмана изнутри, с которой одно племя уничтожало другое, пируя останками противника, так и этот бедный пёс из последних сил несся, чтобы не оставить и костей от тринадцатилетнего смельчака.

Настя всунула в руки Гриши метровую увесистую палку, сопроводив это ясным бессловесным взглядом. Гриша боялся вступить в бой с ужасающей силой, управляющей псом, но больше он желал оправдать доверие, которое Настя вручила ему.

С раздирающим глотку криком боец с дубиной в руках ринулся на приближающегося противника, случайно выронив из кармана ветровки букет полевых цветов, который он тихо собирал по пути. Резкий удар палкой пришелся по правому глазу и уху Душмана, раздался визг. Задние лапы инстинктивно поджались и пёс рухнул. Гриша действовал быстро, не теряя жизненно важных секунд, Душман поднялся с готовностью вцепиться в атакующего, перед его носом промелькнули две серые подошвы, перелезающие через забор.

Вскоре поляна опустела, не оставив и намека на произошедшее столкновение. Удаляющиеся веселые вскрики и оседающая дорожная пыль уносили с собой остаток жизненных сил поникшего Душмана. Через пару недель пёс скончается, не вылезая из мрака своей будки. Хозяин в руке с очередным ведром собачьего варева обнаружит мертвым своего хранителя порядка и в то уже утро закопает восточноевропейскую овчарку в прохладной тени векового дуба.