Рассказы из детства — Форум Адвего
боковая панель
| Конкурсы / Рассказы из детства / второй тур | |||
|---|---|---|---|
|
Рассказы из детства - литературный конкурс! - Обсуждение конкурса
|
Применены фильтры:
- Нравится
- Не прочитано
- Прочитано
- Не нравится
Занятие отменили и мы от радости завизжали и захлопали в ладоши, предвкушая как приедем домой пораньше, отчего Галина Всеволодовна рассердилась и громко сказала:
— Тот кто больше всех радуется к следующему уроку подготовит текст о Бранденбургских воротах!
Буквально сразу воцарилась тишина. Никто не хотел готовить текст на немецком языке да еще и рассказывать его потом перед всеми.
Мир начинал рождаться около шести часов утра. Сначала в светящемся пространстве начинали плыть геометрические формы, вертеться цветные пятна, точки и палочки. Потом всё тело охватывало мучительное чувство тесноты, спина начинала чувствовать матрац, становилось тесно ногам, упиравшимся в спинку кровати. Алексей начинал ворочаться с боку на бок и постепенно просыпался, вернее, переходил в состояние
В этот раз весна пришла поздно, и сирень распустилась только в конце мая. В небольшой деревушке, уютно разместившейся на островке между двумя излучинами реки, холмами и лесом, не было двора, где не росли бы кусты белой, красной или лиловой сирени. В период буйного цветения они, словно сиреневый шатер, покрывали маленькие домики с резными наличниками, а горьковато-сладкий аромат цветов разливался
Часть 1. Договор
– Мама, я отправлю вам Ваньку на месяц? У меня экзамены, совершенно нет времени заниматься домом.
Моя мама разговаривала со своей мамой, зажав телефон щекой и помешивая молочный суп в кастрюльке. Мне тогда было лет 10, я ждал завтрака и совершенно не понимал две вещи.
Во-первых. Почему нельзя положить телефон и включить громкую связь, а еще лучше надеть
Все началось с того, что дедушка купил списанный армейский УАЗик. Когда он показывал нам свою обновку, то весь прямо сиял от счастья. Бимка, дедушкина такса, крутилась вокруг, обнюхивала колеса и пыталась заглянуть в салон, но ей не хватало длины лап.
- Я о такой всю жизнь мечтал! Это же хоть куда, хоть за грибами, хоть на рыбалку! Кто со мной в лес на выходные? На Белое озеро? Тишина,
В моем детстве смотреть под ноги считалось неприличным. Бабушка или мама уверенно заявляли:
– Что ты там выглядываешь? Людям надо смотреть в глаза!
И сопровождали это увесистым шлепком меж лопаток.
– И спину держи!
Отправляя к бабушке в понедельник, косички заплетали так, что монголоидный разрез глаз пропадал только к среде. Зато удобно очень: песок в глаза
Сегодня дома все на ушах. Вечером у папы какой-то праздник на работе, а так как мама попала в больницу с аппендицитом, а бабушка уехала к сестре в Астрахань, это значит что? Это значит, Оля и Костя остаются одни. Косте уже пятнадцать и он может присмотреть за восьмилетней сестрёнкой.
Как только последние наставления розданы и дверь за папой закрывается, Костя вставляет в видик новую
Детство.... Всего одно короткое слово, а сколько приятных воспоминаний с ним связано! У одних – летние каникулы в деревне и запах бабушкиных пирожков. У других – огромное сахарное облако, что мгновенно тает во рту. А может быть беготня по лужам или любимая кукла? Сколько есть людей, столько есть и детств. Все они абсолютно разные, но объединяет их одно – желание хоть на миг возвратиться в это
Интересно, откуда берется чувство вины? Вот списал ты контрошу, и училка тебе: «Неужели не стыдно?» А почему мне должно быть стыдно? Сама посадила с отличницей Иркой, еще и озвучила как для глухих: «Мы берем тебя на буксир, Шкетов!» Так что сама виновата, я всего лишь буксируюсь.
Или с Борькой играли в футбол во дворе, саданул по мячу – и окно сразу вдребезги. Тут немножечко стыдно,
Ты играл истиной, словом Божьим, святым распятием.
Слишком черна была ночь – слишком ярки костры.
(«Штык инквизитора», песнь безымянного менестреля)
Я росла в приюте при монастыре Святого Антония. Своего отца я не знала. Говорят, он был конкистадором и сгинул в южных морях до того, как я появилась на свет. А мать... Мать казнили на дворцовой площади, когда мне было четыре года.
Маму опять положили в больницу. За ней приехали врачи в белых халатах и увезли. Не знаю, что у неё болит. Когда она собиралась – плакала, и что-то говорила папе. А я не хотела её отпускать, но мне плакать нельзя – заругают. Начинает ломить горло, я говорю себе: «Тихо, тихо», – и горло отпускает….
У меня есть «божья коровка» на колёсиках, и ещё одна такая же. Они родные. Только одна
От дома до музыкалки – триста шагов и хвостик, а большой или маленький – это смотря как идти. Шаги начинались от старой двери, обтянутой дерматином. Дальше Нинка неслась по ступенькам, поворачивала от подъезда направо – а вот и дорожка. Возле дома четыре, корпус два, квартира два (легко выучить наизусть и в два года), сколько помнила, росли клены, показывая дорогу до улочки без светофора: тут
Мой папа всегда мечтал о сыне. И после рождения первой дочери все надежды возлагались на второго ребенка, то есть на меня. Так как раньше пол можно было узнать только после рождения, родители с нетерпением меня ждали.
Срок моего появления на свет уже подходил, и к этому моменту папа придумал имя для наследника и грезил о совместном досуге на рыбалке. Но в положенное время акушерка
Сентябрь пахнет карандашами. Простыми деревянными карандашами с тонким грифелем.
Коля всегда грыз их на уроках в младших классах, за что быстро обзавёлся кличкой "Бобёр". Это теперь все знают, что бобёр – курва, а тогда прозвище казалось вполне безобидным.
Кажется, в детстве запахов и звуков вообще было больше. Тёплая пыль дерматиновой обложки старой энциклопедии,
В то утро, словно предвещая беду, громко звенел колокольчик, оповещая жителей Парижа о приближении повозки со свежим домашним молоком. Цок-цок-цок. По улице бежал мальчик. Его обувь издавала ритмичный стук, как это бывает у всех, кто несется по булыжной мостовой, пытаясь обогнать сам ветер. Месье Жером, с натянутыми поводьями в руках, громко выкрикивал:
— Фуко, мальчик мой, куда же ты
Воспоминания о личном прошлом яркие, как вспышка и короткие, как слово «и», но одно растянулось во времени и некоторым образом в пространстве.
Сперва ремарка для прояснения причин возникшей ситуации.
Мне было девять, когда героический папаша по весне, собрав в жаккардовое покрывало телевизор и какую-то мелочевку, переехал в другую семью в девятиэтажку на соседнюю улицу.
― Санька в чем дело? Ты до сих пор не оделся!
― Папа, с Мурзиком что-то случилось, он не мурлычет и не дышит! Он же не мог умереть?
Виктор смотрит на сына, которому пора в детский сад, и раздраженно вздыхает. Игрушка сломалась ― ерунда, не правда ли? Если он не поторопится, опоздает на работу, а дочь Лизу не успеет завезти в школу. Дел невпроворот. Только вот для Саньки Мурзик ―
Сердце стучало часто и гулко, словно барабан на поле боя, каждый удар раздавался эхом между висков. Грудь захлестнуло адреналином, лёгкие жадно глотали воздух, кусачий мороз обжигал горло. Я забежал за высокий сугроб, прижался спиной к ледяной глыбе и перевёл дыхание. Горячими руками сгрёб и растёр по лицу спасительно холодную горсть снега. Талые капли стекали по щекам, приносили прохладу и
Алёша жил на свете уже долго. Поэтому многое знал и умел. Он знал: папа такой большой, потому что ел много каши, а мама вовсе не кричит. Просто у нее голос такой.
Он знал, что у него, кроме папы и мамы, есть один дедушка, две бабушки и одна прабабушка. Которая, по ее словам, никак не может умереть.
Он знал, что мама сердится, если опрокинуть чашку с молоком. А ведь так здорово
К тому времени, когда они зашли во двор, Сонечка уже перестала всхлипывать и вполне бодро шагала между гружёной сумками бабушкой впереди и хромающим дедой позади. Во дворе сильно пахло гарью – всю неделю тут жглись костры; блестели новой краской лавочки и столбы фонарей. На один из таких столбов деда опёрся было, пытаясь половчее перехватить палочку, но тут же отдернул руку с резким выкриком.
- Мама! Мам! У меня вопрос! Мне нужна твоя помощь! – шестилетний Сашка прибежал на кухню и, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, требовательно уставился на моющую посуду маму.
- Санек, тебе срочно? А то руки мокрые… Пять минут подожди. Что там у тебя? Опять детальку от конструктора потерял? Или не знаешь, что еще нарисовать на карте сокровищ?
Мама улыбнулась, глядя в горящие
На этот раз в операционной стояла действительная тишина. Ни шуточки, ни одного стороннего слова. Молодой хирург работал умело и сосредоточенно. Молчаливый ассистент понимал его с полунамека; он сразу почувствовал что-то витающее в воздухе, однако был нелюбопытен и решил, что спросит потом у сестры. Или не спросит, ведь его касается только здоровье пациента. Аортокоронарное шунтирование на
– Да нее, никаких детей тут нет, Вань, – обиженно поджала губки моя сестра Ленка, растрепав последний кочан капусты на грядке. – Бабушка нас обманула! У нас нет, у дяди Вити нет, ну а у тети Нины искать нечего – она уже столько детей в капусте нашла, что больше ее не сажает.
Я глянул на кочаны. После наших поисков они гордо стояли на грядке такие красивые, словно огромные распустившиеся
Олька достала, конечно. Вообще невозможно с этой дурой!
Почему я должна с ней возиться только оттого, что она младшая? Я не просила родителей её рожать. Если уж делить с кем-то комнату, то хотя бы с Леной Казачковой из моего класса.
С Леной интересно, она умная. В прошлом году выучила все стихи из школьной программы ещё летом. И ни капли не выделывается! А ещё у нее длинные волосы,
Вы будете смеяться, но я все еще верю в счастливый билетик. Раз он мне до сих пор не попался — значит, Вселенная бережет его на самый крайний случай, просто еще не пришло время.
Расскажу, как счастье пролетело в одной цифре от меня. Хорошо помню, что это случилось в третьем классе, в начале второй четверти.
Я тогда жил на окраине города, далековато от школы. Школьный «пазик»
Эта история родом из моего советского детства, когда главным развлечением была улица. Выполнение любых дел, будь то уроки или хлопанье половиков, служило лишь средством побыстрее на эту улицу вырваться. До сих пор кажется, что не было людей счастливее нас. Постоянно занятые важными делами, вроде игры в «пульки» или сражения на мечах, мы в то же время были абсолютно свободны.
Детство мое
Как-то в детстве мы с Никиткой разгадывали кроссворды. Ох, и достал он меня тогда! Аж до драки дошло. Впрочем, все по порядку.
Никитка – это мой младший брат, ему тогда было всего четыре года, но он изо всех сил старался быть взрослым. Ему очень нравилось наблюдать за бабушкой, когда та разгадывала кроссворды, и однажды он твердо решил освоить это взрослое занятие. Мама купила ему книжку
Мы с подружками договорились встретиться у подъезда дома Азины. До летних каникул оставалось два месяца. И меньше всего в единственный выходной хотелось сидеть дома.
Солнце рассыпало по воде миллионы радужных искр. Они щекотали глаза, и мальчишки, не желая терпеть, смеялись. Ветер от жары совсем разморился, он лениво потрепал флажки на верхушке мачты, сполз на нос яхты, шурша парусиной стакселя, и уснул. Орион выдохнул остатки сил из обмякших парусов и остановился в тишине штиля. Тело моря вдруг помолодело – разгладилось от морщин-волн. Синь неба то ли выгорела от солнца и стала белой, то ли просто намокла, сползла и растворилась в прозрачности воды. Всё замерло, и время остановилось, а может оно, как и ветер, стихло, уснуло или исчезло.
Дед бесцеремонно нарушил тишину – плюхнул якорь за борт и прогремел капитанским басом:
– Всем купаться!
Отец нырнул в воду, дельфином промчался вокруг яхты и, пыхтя из-под усов, как довольный тюлень, поджидал сыновей за кормой.
Дед бесцеремонно нарушил тишину – плюхнул якорь за борт и прогремел капитанским басом:
– Всем купаться!
Отец нырнул в воду, дельфином промчался вокруг яхты и, пыхтя из-под усов, как довольный тюлень, поджидал сыновей за кормой.
Анекдот:
Из норки высунулся крот и спрятался.
Опять высунулся и спрятался.
И ещё много раз.
За всем этим наблюдала лягушка.
Наконец она не выдержала и говорит:
- Интересно, и когда закончится эта нефтедобыча?
В конце мая мне надо было смотаться в Сочи по работе. На электричке добираться не было смысла. Она прибывала на курорт в обед, и день, по сути, пропадал. Поэтому я приобрел билет на транзитный поезд Москва – Адлер. Вечером уснул, утром проснулся – и уже Сочи.
В купе «скорого» обосновались две женщины: пожилая сухонькая пенсионерка, с крашеными хной волосами и полноватая мадам лет
Моя семья отличается чувством юмора. Мы любим анекдоты, смешные истории, картинки и мемы. Любим и пошутить. А кто под рукой всегда? Только родные. Бывали шутки глупые: однаждый мой двоюродный брат заманил меня под ведро с водой. Бывали обидные: когда я в отместку насыпала ему в борщ целую ложку острого перца.
А бывали - чудесные. Память о таких шутках полна солнечного света и необидного
Посвящаю моему отцу в год его 90-летия
1989 год. После трудового дня судья Морохов Геннадий Иванович зашел в котельную. В этот вечер дежурил старик Иван Кузьмич. В котельной было тепло, пахло тяжелым угольным дымом. Иван Кузьмич взял со стола какую-то бумажку и подал судье: «В одном уголовном деле я нашел хлебную карточку 1946 года. Рука дрогнула бросить ее в топку». Геннадий Иванович
Из новостной ленты: «На утреннике в школе после слов «Ёлочка, гори!» загорелась новогодняя ёлка… Никто из присутствующих не пострадал.»
– Понедельников! – голос Роберты Львовны мог остановить коня на скаку. Мчавшийся по коридору весёлым галопом Илья на мгновение застыл. – Понедельников, ты до сих пор не сдал украшение для новогодней ёлки! Утренник уже на следующей неделе, – с каждым
− Две шкилетки-малолетки, у вас ноги, как пипетки!
− Шкили-макароны!
… Третьеклассник Вовка Рудов и его дружки опять после уроков дразнили нас с Ленкой.
− Сами вы дураки ненормальные! − невпопад, но со всей ненавистью орала им в ответ Ленка.
А я швыряла в их сторону камни и всё, что под руку попадалось…
Жара нагрела согнутые над грядками спины Ирки и Наташки, накалила железо огородной бочки. Я склоняюсь над ней.
– Сколько утопленников!
Кузнечики, осы, капустницы плавают по круглой глади. Полоть не хочется.
«Сейчас бы на речку… Но бабушке сегодня некогда».
Вчера пришло письмо из города, от мамы. Папа везет геологов из Москвы в Тыву. Уже вечером он будет здесь,
Я стою, широко расставив ноги. Свежий морской ветер бьет меня в грудь, пузырит на спине рубаху, ерошит волосы, забивается в ноздри, наполняя их терпким йодным запахом. Ветер пытается столкнуть меня, опрокинуть, восторжествовать надо мной, но я стою крепко, гордо заложив руки за спину.
Солнце печет голову, жжет кожу, слепит бликами, срывающимися с гребней волн, палуба качается под ногами
Когда-то этот дом был чуть ли не самым большим в деревне, а потом опустел, обветшал, покосился. Его подпирали с трех сторон чужие огороды, а с четвертой — птицеферма. Взрослые говорили, что дом скоро сломают, выстроят новый и отдадут фельдшеру, который приедет из города. Но все как-то откладывалось, а дом так и стоял, почти невидимый за бурьяном и кустами смородины. Его называли Любкин дом — то
Я невидимка. Я тень. Почти не дыша, чтобы не выдать себя ни единым звуком, я сидела за шкафом в библиотеке и слушала горячий шёпот Лизы:
— Машенька, у тебя всё получится. Василий будет ждать тебя у задних ворот, что возле пруда. Мигом домчитесь с ним до Борков, там повенчаетесь, а потом в Петербург, к его тёте.
— Лизонька, как страшно… Вот так, без благословения. Папенька не простит…
– За бабулиным шифоньером, – небрежно сообщила Вера за завтраком.
– Что? – спросила я.
– Потайная дверь, – ответила Вера, поглощая мой бутерброд с сыром.
– Да?! – по спине пробежал холодок от удивления, восторга и страха: ведь мы точно не знали, что хранится за потайной дверью.
Здесь нужно сделать небольшое отступление и рассказать о тех романтических иллюзиях, которыми в детстве
Доски под ногами танцуют, прыгают, качаются. Дерево старое, серое, с трещинами и выбоинами. Гул стоит мерный, постоянный – словно кровь в голове шумит, только сильнее. Идти вперед страшно – каждый шаг приходится делать через силу. Хочется встать на колени и передвигаться на четвереньках. По сторонам лучше не смотреть – всё, что отделяет от пропасти – ржавая сетка с крупными, величиной с ладонь,
Я сделал жадный глоток воздуха и быстро посмотрел на часы. Минута и семь секунд — новый рекорд!
— Дениска, ты там живой? — послышалось за дверью.
— Да, мам. Уже выхожу.
— Давай-давай, ещё Катю нужно искупать. Сегодня последний день горячей воды.
Я вылез из ванны, вытерся, обмотался полотенцем и пошел к себе. В большой проходной комнате сидел отец. Он, как это обычно
Когда садик не работал, Таню частенько приводили к бабе Вале, папиной маме. Тане здесь нравилось. Каждый раз, когда за родителями закрывалась дверь, бабуля хитро улыбалась и доставала из кармана передника чёрно-золотую Маску или бежевый с красным Батончик. Таня молниеносно разворачила фантик и засовывала конфету целиком в рот: а то вдруг мама, забыв что-то, ворвётся и вырвет лакомство прямо из
Август 1991 года. В залитой тёплым солнечным светом комнате я стою перед зеркалом и снова примеряю сверкающий алым цветом пионерский галстук. Прямо на футболку, потому что школьную форму трогать запрещено – выстиранная и выглаженная, она ждёт в шкафу. На коричневом фартучке красуется рубиново-золотой октябрятский значок с Володей Ульяновым, по чьим кудрявым волосам я иногда с любовью провожу
За безмолвным маревом полынных лугов, на опушке влажного леса прячется от чужих глаз хутор Привольный. Десять изб, крытых соломой, скотина в хлевах да аккуратные огороды - вот и все владения хуторян. Посреди единственной улицы, у раскидистой яблони - колодец да скамейка. Для редкого путника - отрада и отдых, для хуторских - излюбленное место вечерних бабьих разговоров.
Сюда,
- Завтра едем к бабушке, - вместо приветствия сказала мама, забирая Андрея из садика.
- Но ведь лето еще не наступило!
- Ничего страшного. Побудешь в селе, пока мы с твоим отцом не наладим отношения.
Редко какой вечер в их семье теперь проходил мирно. Начатая по пустяковой причине размолвка родителей, могла быстро перерасти в крики и взаимные оскорбления. При первых признаках
Одуревшие от ранней весны птицы бодро перекликались за окнами. Неимоверно хотелось спать. Химичка неторопливо вещала с кафедры: слова мягкой пеленой окутывали класс, с трудом распознаваясь утомлённым мозгом:
— Гамбургский алхимик Хенниг Бранд в 1969 году в поисках философского камня проводил опыты с мочой из солдатских казарм. Выпарив сырьё, а затем перегнав красное тяжёлое масло,
У каждого человека есть своя малая Родина, где он родился, откуда вышел в большую жизнь. Иногда с этим местом связаны светлые воспоминания, иногда не очень. Мои лучшие детские воспоминания про двор, в котором я росла, и тихую улочку, где стоял наш дом. Жили мы в самом центре города Горького. Сейчас он называется Нижний Новгород. Все дома на улице были одно-двухэтажные, с большими дворовыми
Я забежала в комнату, стянула с кровати потрепанного плюшевого медведя и поспешила к выходу.
На пороге квартиры стояла мама и недовольно закатывала глаза:
- Можно хотя бы сегодня не брать его с собой? Он подождет тебя дома, ничего страшного с ним здесь не случится.
Я замираю от ужаса, представляя как мишка, мой любимый, мой хороший, валяется на кровати, брошенный и грустный.
Мои взрослые племянницы часто просят рассказать про их детство. На ум чаще всего приходят забавные случаи с их участием, но иногда память подкидывает острые события, которые оставили зарубинку в душе, отняв много сил и эмоций.
Худенькая светловолосая девочка Алина в коротком синем сарафанчике в цветочек и белых сандаликах браво марширует по всем комнатам. Девочка сама себе
© Адвего — биржа контента №1. Копирайтинг, рерайтинг, переводы, работа на дому: поставщик уникального контента. 2024
