Потайная комната / #151 / evening2020

– За бабулиным шифоньером, – небрежно сообщила Вера за завтраком.
– Что? – спросила я.
– Потайная дверь, – ответила Вера, поглощая мой бутерброд с сыром.
– Да?! – по спине пробежал холодок от удивления, восторга и страха: ведь мы точно не знали, что хранится за потайной дверью.
Здесь нужно сделать небольшое отступление и рассказать о тех романтических иллюзиях, которыми в детстве питала меня Вера. Природная изобретательность помогала ей придумывать уникальные предметы, а авторитет старшей сестры – убеждать меня в их существовании. Среди её коллекции чудес был «раздвояющий» мешок, в который положи любую вещь – возвращал два экземпляра. Телевизор с волшебной кнопкой: нажмёшь на неё – из экрана выпрыгнет то, что показывали в эфире. Кукла, умеющая разговаривать «по-настоящему» и многое-многое другое.

А потайная дверь была самым будоражащим сознание явлением. И вот, наконец…
– Доедай, и попробуем её открыть, – продолжала Вера.
– Сегодня?! – я задохнулась от волнения.
Вера кивнула:
– Когда мама уйдет, – добавила она шёпотом.
Тарелку ненавистной каши в то утро я проглотила в несколько приемов и ходила после по коридору как неприкаянная, ожидая маминого ухода. Едва та переступила порог, как я пулей влетела в спальню.
– Ну?! – прокричала я.
– М-м… – Вера читала книгу и даже не оглянулась.
– Давай уже! – я не понимала, как ей удается сохранять спокойствие, когда предстояло провернуть такое грандиозное дело.

Медленно! Мучительно медленно, целую вечность, она дочитывала страницу, закрывала книгу и вставала с кровати. Затем Вера неторопливо подошла к шифоньеру и поманила меня пальцем. Это был старый шифоньер с потемневшим зеркалом, тяжёлый и загадочный, как время, в которое его покупали. Он возвышался в углу комнаты ещё до нашего рождения, по мне – с доисторических времён. Подступиться к нему можно было только слева. Я прильнула к стене щекой и заглянула в узкий просвет одним глазом. О чудо! В тесном сером пространстве между шифоньером и стеной виднелась дверная ручка. У меня задрожали колени…
Ручка находилась далеко, не дотянуться. Даже не осмотреть толком, поскольку за шифоньером царил полумрак. То, что потайная дверь располагалась в наружной стене дома, меня не смущало. В любом случае непростая дверь должна открывать комнату, которая находится в ином мире, науке неизвестном. По описанию Веры, это было маленькое помещение, облицованное камнем, и не имеющее потолка, вместо которого высоко над головой дрожал и ворочался рыхлый синий туман.
Но это было всё, что знала моя сестра о волшебной комнате. Даже она терялась в догадках, что именно ждёт нас по ту сторону. По одним её предположениям, в комнате хранились фамильные драгоценности, спрятанные прабабушками в революцию. По другим – окованный железом сундук, набитый пачками денег во всех валютах. Или тот самый «раздвояющий» мешок.
– Как же мы туда попадём? – сокрушалась я.
– Отодвинем шифоньер. – Вера была сама невозмутимость.
– Такой тяжеленный?!
– Вынем из него всё.

Чего только не держат в больших старых шкафах! Вышедшие из моды пальто, туго свёрнутые рулетами матрасы, пачки постельного белья, сумки, галстуки, плафоны, безымянные пакеты, перетянутые бумажными шпагатами… Весь этот базар пришлось по частям перетащить на кровать, на кресла, а остатки разложить на полу живописными холмиками.
В детстве у нас с сестрой часто возникали ссоры, переходящие в драки (и драки, переходящие в ссоры) на ровном месте. Но когда мы занимались одним делом, между нами воцарялись мир и согласие.
Итак, мы вынули всё. Затем Вера сделала нечто странное, не соответствующее нашему плану: взяла влажную тряпку и протёрла шкаф изнутри.
– Зачем? – не поняла я.
– Так надо, – ответила она загадочно.
После я поняла суть этих манипуляций с тряпкой, но в тот момент не стала над ними задумываться. Что ж, мы попытались отодвинуть махину от стены. Не тут то было!
– Наверх посмотри, – Вера мотнула головой.
На шкафу громоздилась массивная утварь: радиола советских годов, швейная машинка, проигрыватель в квадратном чемоданчике, коробки с журналами и подозрительно румяный Вовочка – кукла, которая была ровесницей сестры.
– Придётся лезть туда, – вздохнула она.
– Я полезу! – с готовностью вызвалась я и скинула тапочки.
Я была гибкая, легкая и проворная, как обезьяна. Вершину шифоньера покоряла почти профессионально: взбиралась на него в два прыжка, отталкиваясь от стоящей рядом тумбочки, а спускалась в полёте на кресло.
Оказавшись наверху, я принялась осторожно передавать вещи сестре. Та принимала их и, снова сбивая меня с толку, протирала тряпкой. Затем она велела мне протереть освободившуюся поверхность шифоньера и слезать.
Вопросов я больше не задавала, мне было не до них. Ох, как же тяжело мне пришлось!

…Вот мы, две хрупкие девчонки, толкаем, что есть мочи, негодный громоздкий шифоньер. И тот поддаётся! Сдвигается всего на несколько сантиметров, но и этого достаточно, чтобы протиснуться к потайной двери. Я тянусь к ней, я почти касаюсь её ручки кончиками пальцев, ещё немного…
– Мама! – Вера за шкирку вытягивает меня наружу. – Мама пришла!
По её команде я снова взлетаю наверх, пока проворачивается ключ в замочной скважине, надрываясь, принимаю обратно тяжесть всего этого металлолома. Мама в это время переобувается в коридоре.
– Задержи её! – кричит Вера.
Спрыгиваю, бегу в коридор. Хватаю сумки с продуктами, хвостом тянусь за мамой в кухню, путаюсь под ногами, висну у неё на руке, стараясь выиграть время. И мне это удаётся.
Когда мама вошла в спальню, Вера сажала на шифоньер Вовочку. Всё остальное было уже убрано. Успела!
– Уже протёрли? – спрашивает мама. – Какие вы молодцы!
Вера довольно сияет. А до меня постепенно доходит истинный смысл нашего предприятия. Мама распахивает дверцы шифоньера, оценивающе смотрит внутрь.
– И всё на свои места положили, – восхищается она, – помощницы! Через десять минут обед, – объявляет она и покидает комнату.
– Врунья! – кричу я, багровея. – Ты врунья!
– Тихо, балбес! – Вера зажимает мне рот. – Я же специально так подгадала. На случай, если бы мама вернулась раньше. Чтобы она нас не ругала. Поняла?
– А как же потайная комната? – шиплю я.
– Мы все равно её откроем, – обещает Вера. – Когда мама уйдет надолго. Идёт?
– Идёт, – бурчу я и …верю.
Верю, конечно. Ведь так говорит Вера, моя старшая сестра. За обедом мы заговорщически перемигивались и переглядывались.
– Чего это вы? – спросила мама.
– Ничего! – мы незаметно подавали друг другу знаки, мол, «Тс-с! Тайна!».

Тайна… Много лет спустя мы с сестрой приняли решение продать старую бабушкину квартиру, а деньги, поделив, потратить на решение своих проблем.
Квартиру нужно было освободить от вещей. Большую часть из них пришлось выкинуть. Что-то удалось продать или раздать. Последним в опустевшей квартире остался шифоньер. Когда грузчики начали отодвигать его от стены, у меня замерло сердце. Перестало биться, как в детстве, когда я пыталась протиснуться между шифоньером и стеной. На секунду я себя ощутила той маленькой девочкой, которая верила в потайную дверь. Затаила дыхание и сжала кулаки.
– Раз, два! – крепкие грузчики легко сдвигают махину с места. Да и не такая уж сейчас это махина.
На ноющих ногах я подхожу к стене. В ней торчит крюк. Возможно, он когда-то служил для напольного зеркала или тяжелой полки… или ещё чего-то. Хотела улыбнуться, но губы не разжимались.

Я чувствую ладонь на плече и прихожу в себя. Оборачиваюсь – Вера стоит рядом и обнимает меня. Мы смотрим друг другу в глаза. У меня в горле ком.
– Она просто исчезла, потому что здесь чужие люди, – говорит мне взрослая женщина Вера. – Мы её найдем в другом месте и обязательно откроем. Идёт?
– Идёт, – шепчу я еле слышно.
Шепчу… и верю. Верю, конечно. Ведь так говорит моя старшая сестра Вера.