Борись за свои права / #17 / DELETED

1

В войне виноваты обе стороны. При этом каждая считает себя правой. Когда участников противостояния становится много больше двух, последствия приобретают сокрушительный характер.

Это не было войной в привычном понимании. Заводы экстренно не переоснащали под производство боеприпасов, бинтов и эмалированной посуды. Мужчины не брали автоматы, не надевали каски и не проходили ускоренный курс военной подготовки. Женщины в слезах не провожали мужей и сыновей на фронт. Не велись кровопролитные сражения, не летали истребители, не взрывались бомбы. Это была другая война.

2

Шел 2035-ый год. Концентрация “борцов за права” достигла своего пика. В реестр организаций по защите “чего-либо” вписали стомиллионное общество. Сто миллионов! Практически, по организации на каждого жителя России. По всему миру происходило то же самое. Чем бы вы ни занимались в то время, с этим обязательно кто-то боролся.

Были общества по защите женщин, мужчин, потребителей, производителей, таксистов, летчиков, одноногих импотентов, кастрированных котов, лысеющих педофилов, надутых жаб, коров с раком вымени. И это еще не самые красочные названия.

Также общества по борьбе с домашним насилием, детским тунеядством, мочеиспусканием в лифтах, курильщиками. И, конечно, куда без них, общества по борьбе с обществами по борьбе курильщиками, мочеиспусканием в лифтах, детским тунеядством и так далее. Думаю, суть вы поняли.

Общества по борьбе с обществами по борьбе за права, кстати, тоже были, но я в них не состоял. Если у вас сложилось впечатление, что я был ярым противником — это не так. Я не протестовал против защиты прав. Просто я видел, как борьба за них перерастает в жажду мести. А это по-настоящему страшное зрелище.

Моя жена сочла такую позицию не достаточно “твердой” (что бы это ни значило) и развелась со мной в мае тридцать первого. Мотив, который она указала в заявлении: “Мой муж — бесхребетное существо, не желающее отстаивать свои права”.

Я, конечно, мог подать на нее в суд. Она непременно подала бы встречный иск. И все бы вылилось в месяцы, а то и годы судебных разбирательств. Никто из нас, слава Богу, этого не сделал. Так что можно сказать, разошлись по-хорошему.

Вообще, суды стали неотъемлемой частью жизни каждого человека. Судились по любому поводу. А когда поводом может стать любая мелочь, в зале суда ты частый гость.

3

Летом тридцать второго на парковке торгового центра я предложил девушке помочь донести пакеты с покупками. Она еле-еле (судья позже скажет, что я не мог знать этого наверняка) тащила их к машине. В ответ на мое предложение, девушка остановилась, выпустила пакеты из рук. Они грохнулись на асфальт, одинокое яблоко прокатилось мимо меня и скрылось под кроссовером — это стало открытие занавеса.

— Ты думаешь, я такая беспомощная, что не могу донести эти гребаные мешки? Думаешь, мне обязательно нужен мужик, чтобы это сделать? А сама я ни на что не способна?
— Я… Эээ... Мне просто показалось, что вам не помешала бы помощь. Вы хрупкая девушка, а пакеты явно тяжелые.
— Ааа… Так значит я еще и анорексичка, это ты хотел сказать?
— Господи, конечно, нет. Я просто хотел помочь.

Язык мой — враг мой.

Пока девушка продолжала на меня нападать, а я кое-как оборонялся, как нельзя кстати, подъехала полицейская машина.

— У вас все в порядке, мэм? - спросил полицейский с пассажирского сиденья, приоткрыв окно.
— Нет, не все, офицер. Вы появились как раз вовремя. Этот мужчина нарушает мои права, к тому же он меня оскорбил.

Офицер, не долго думая, вышел из машины, подошел ко мне, показал удостоверение, зачитал мои права (мог этого не делать — все уже выучили их наизусть). После спросил, готов ли я добровольно проехать в суд или ему необходимо применить силу. Я согласился на первый вариант.

— Вам, мэм, тоже придется проехать — для дачи показаний.
— С удовольствием!

Доехали очень быстро — судов было в избытке, и с должным комфортом — постаралось соответствующее общество. Тереть запястья, после того как с меня сняли наручники, не пришлось — заслуга других правозащитников. Изнутри наручники обшивали секьюфиброй (синтетическое вещество, к которому еще никто не смог придраться). До него использовали замшу, вступились защитники животных, после — каучук, здесь пришла очередь экологов.

Мы ждали в коридоре минут тридцать. Хотя судов было больше, чем звезд на небе, желающих оказалось еще больше. Но сам процесс, не считая крупных дел (в том числе бракоразводных), длился не более пятнадцати-двадцати минут. Суды работали быстро, как конвейерные ленты.

Девушка эмоционально и во всех подробностях рассказала свою версию. Судья (тоже женщина, и полагаю, член одного с ней общества) спросила, могу ли я сказать что-то в свое оправдание. Государство к тому времени перестало предоставлять бесплатного адвоката, а в палатном не было смысла. Во-первых, он стоил больше, чем заплатить штраф, во-вторых, решения почти всегда выносили в пользу обвинителя. Поэтому я защищался сам. На вопрос судьи ответил, что, как порядочный гражданин, предложил помощь, что просто не мог пройти мимо, и добавил: “Это было бы как-то не по-христиански” (я не был набожным христианином, но носил крест и на Пасху читал “Отче наш”).

За последнюю фразу, помимо пятнадцати дней заключения и двадцати тысяч рублей штрафа — за унижение достоинства и оскорбление женщины (назвал ее хрупкой), мне добавили десять дней заключения и десять тысяч рублей штрафа — за оскорбление чувств верующих. Она оказалась более набожной. А я в полной мере осознал, что такое церковная десятина.

Язык мой — враг мой.

4

У судей, прокуроров, адвокатов банковские счета пухли, как сухая губка, брошенная в воду. Остальные профессии, за исключением разве что чиновников и топ-менеджмента, перестали существовать. На местах людей сменили роботы и программы.

Изобретение квантового компьютера в конце 2020-го года послужило мощным толчком для новой волны индустриализации и цифровизации, не сопоставимой по масштабам с ее предшественниками. Искусственный интеллект развивался небывалыми темпами. Почти каждый день изобретали что-то новое. Мы обзавелись умными домами, машинами, комбайнами, зубными щетками, голосовыми помощниками и еще кучей вещей с приставкой “умный” — это с одной стороны.

С другой — миллионы людей без работы. Как следствие, без средств к существованию. Забастовки и массовые протесты не заставили себя долго ждать. Люди выходили на улицы, организовывали митинги, устраивали голодовки (для этого больших усилий не требовалось).

Правительство экстренно рассматривало варианты решения проблемы. Чтобы избежать беспорядков и роста преступности, они, скрипя зубами, приняли решение ввести выплаты “Базового безусловного дохода”. Выбора особо не было.

“Базового безусловного дохода”, россияне ласково его называли - “БэБэДэшка”, вполне хватало на еду, жилье, одежду и раз в год слетать всей семьей в отпуск. Нам начали рассказывать о неминуемом расцвете человеческой цивилизации, который предвещали еще социалисты-утописты. “Человек, удовлетворив базовые потребности, направит всю свою энергию на более высокие сферы — науку, искусство, духовность” - твердили по телику и радио. И поначалу мы верили. Но то, что случилось потом, утопией можно назвать, только с приставкой “анти”.

Потенциал квантового компьютера быстро себя исчерпал. Да, роботы собирали урожай, вели ленту новостей, общались в чатах с клиентами и жарили бургеры. Но далекий космос (как бы пафосно это ни звучало), передвижение со скоростью света, погружение в низины мирового океана остались лишь фантазиями Силиконовой долины.

Талант и упорство для создания шедевров мировой литературы, музыки, живописи и кино откопали немногие.

Что касается духовности, количество сект и ответвлений различных конфессий увеличилось в разы. Но духовностью от них пахло не больше, чем розами от компостной ямы.

В итоге, когда люди не могли больше пить, пересмотрели все сериалы, а продавливать яму в диване оказалось не так уж весело, поголовно бросились “делать мир лучше”. Но, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. А красивые на бумаге идеи на деле превратились в уродливые копии, лишь отдаленно напоминающие оригинал.

На деле мы стали озлобленной толпой, осуждающей все и вся, кроме интересов обществ, в которых состояли. Правозащитники вели ожесточенную борьбу друг против друга. Иногда доставалось бизнесу и государству. Но в 90-95% случаев враждовали представители общественных организаций.

И вроде, Бог с ними, чем бы дитя ни тешилось. Но отношения между людьми накалились до предела. Ими можно было плавить титан. Вне зала суда люди редко разговаривали и старались не замечать друг друга. Любое неаккуратное слово или взгляд могли вернуть тебя на скамью подсудимых. Любое слово или взгляд могли расценить “неаккуратным”. Семья, дружба, приятельство и хоть сколько-то теплые чувства между людьми превратились лишь в приятные воспоминания.

Шел 2035-ый год.