Такой, как все / #27 / DELETED

Я люблю наш идеальный мир. Точнее, мне хочется думать, что я люблю его. Может любил когда-то, но теперь от него остались одни фантазии, и может быть, самое главное затерялось в прошлом.

Записки умалишенного

Сегодня как всегда я проснулся утром. Затем прошел процедуру сличения мыслей и отправил их для анализа по сети в центр контроля разума. Потом я отправился под прицелом камер на свою незатейливую работу, по пути получив паек из брикета питательного раствора.

Придя домой, я принял душ, истратив порцию воды, выделяемую на сутки. Затем прошел курс вечерней гипнотерапии с помощью аппарата, который ее предлагает автоматически. С чистым разумом я провалился в небытие, чтобы завтра все началось сначала…

И так продолжалось каждый день. Теперь, когда мои мысли больше не имеют никакого смысла, а слова – никакого веса, я могу рассказать о своем случае, пока помню. Через полчаса начнется процедура сличения мыслей с последующей, прописанной мне, чисткой памяти, и я больше никогда не смогу рассказать об этом. Хотя мои записи все равно скорей всего найдут и подвергнут аннигиляции.

Итак, все началось в тот день…

***

Я помню, как светило солнце, будто в последний раз, хотя для меня каждый день последний, потому что в конце его все равно я лишаюсь памяти. Наш идеальный мир становится идеальным благодаря маразму, который обновляется каждый день. Тогда я этого не знал и не понимал.

Случайно, совершенно случайно я упал и ударился головой. О, как болел мой череп! Как будто изнутри что-то повредилось и даже в глазах заискрило – то ли зрительный нерв встряхнуло, то ли чип внутри дал помехи. Говорят, все это для нашего же блага… ах, если б вы знали, как это на самом деле!

На время я спрятал записи при посещении санитара. У меня их потом все равно отнимут перед тем, как повести на процедуру, но я все же хочу успеть: это моя последняя воля, последнее свободное действие, которое я в этой жизни способен сделать. И даже его они готовы без промедления у меня отнять!

Все началось тогда… разбитый, я, помню, пришел домой и единственный в жизни раз пропустил вечерний сеанс аппаратной гипнотерапии. Была гроза, страшная гроза! Я должен был сообщить в поддержку, но просто лег и вырубился. И тогда мне приснился сон…

Стоит сказать, я раньше не думал, что люди видят сны. Аппарат перед сном проводит процедуру, которая нас лишает этой возможности, но раньше я этого не знал. Как вы ошибаетесь! Сколького вы лишены, и даже не можете подозревать об этом! И как ошибался я, когда жил по-старому.

Мне впервые в жизни приснился сон, и, проснувшись, я не захотел принимать сыворотку для подавления нейронных импульсов, не захотел идти на работу, не захотел выходить из дома. Я запер аппарат для гипнотерапии в ванной и просто сидел и ждал, когда за мной придут.

Но гроза была очень сильной, что-то случилось с подачей тока и на время вырубило всю электрику, так что я решился выйти на улицу, не на работу, без определенной цели по своему желанию.

Не могу описать вкус насыщенного воздуха, напитанного грозой. Он был таким вкусным, таким свободным, каким я его никогда не чувствовал. Чип внутри, наверное, повредился, потому что я никогда не видел мир в таких ярких красках, никогда не ощущал его так явственно и просторно, как в этот день.

Было бы у меня больше времени до проведения процедуры, то я бы все описал подробней, но у меня его осталось совсем немного… совсем немного…

Я помню, что тогда встретил умалишенного. Мы так называли тех, кто не живет в домах, уклоняется от процедур и не подчиняется общему распорядку дня. Долго они не живут свободой – их отлавливают и доставляют сюда, в психиатрическую лечебницу, так как они отклонились от нормы общества, и нужно им снова промыть мозги, чтобы стали опять, как все.

Как все… я был такой, как все. Настолько долго, что забыл, кто я на самом деле! Тогда, в тот день я увидел, что умалишенный, оглядываясь, выползает из люка канализации и что-то в его взгляде подсказало мне, что я скоро стану одним из них. И я не боялся этого.

Мои глаза открылись, и я больше не хотел приходить домой. Запертый в ванной аппарат для гипнотерапии уже, наверное, посылал сигналы, о том, что я пропустил прием. Скоро они придут. Я хочу насладиться свободой, даже, если больше никогда не увижу свет. Мне некому будет рассказать об этом, потому что снаружи больницы никто не поймет меня. А внутри таких, как я, держат в отдельных камерах. И если мы что-то вспоминаем - тут же стирают память.

Я никогда не думал, что наша память настолько упряма! Она восстанавливается даже после комплексного воздействия всеми методами и напоминает нам о свободе, даже если мы заперты навсегда. Теперь я понимаю, для чего была нужна ежедневная гипнотерапия с помощью специального аппарата – потому что без этого мы бы вспомнили, кто мы на самом деле. И весь бы порядок рухнул.

Но об этом позже… об этом позже. Мои мысли путаются после успокоительного укола, который мне сделали, сказав, что я очень взбудоражен и несу всякий бред, хотя на самом деле я тут один вменяемый человек! Они этого не знают.

В тот день я пошел в парк и понял, что каждый день ходил по одной и той же тропинке, выписывая одинаковую траекторию, и даже не мог этого заметить! Первый раз решил я сойти с тропы и обнаружил нечто, что навсегда перевернуло мое сознание. После этого ни одна стирка памяти не заставит меня забыть то, что я увидел.

Ни один звуконепроницаемый карцер не заставит меня молчать, пусть я один слышу свои крики, которые сводят меня с ума. Я сошел с тропинки и понял, что наш мир – иллюзия. Наш идеальный мир с чистым воздухом, подстриженными полянками и зелеными деревцами – это лишь декорация на огромной сцене, за которой стоит настоящий мир! И я всего раз его увидел.

Чип внутри не мог больше маскировать реальность. Сквозь помехи я видел стену, которой был окружен наш город. Огромные железобетонные сваи, дзоты с постоянно трещавшими пулеметами наверху, огромные ящики с боеприпасами и дикие крики снаружи, как будто людей и как будто монстров. Я не знаю, кто это были.

Мы ничего не знаем. Мы знаем только, что наш мир идеален, а это ложь! Кого они убивают там, за стеной? Кого не пускают сюда? Неужели, таких, как мы?! Кто те, чьи крики разрывали мои барабанные перепонки, сквозь помехи сбоившего чипа, который глушил их в моей башке?

Я понял, что не хочу знать. Я рванулся обратно в город, я заперся в своем доме, забился в угол, как мышь. Я снова ждал пока они придут.

Они пришли. Инспекция. Меня осмотрели, открыли комнату с аппаратом, сняли показания датчиков, сделали записи. Потом ушли и забрали меня с собой.

Когда я увидел стены больницы, я подумал, что не вернусь отсюда уже никогда. Было жаль прощаться со свободой, которая всего лишь на миг улыбнулась мне, но, вспомнив дикие крики и треск пулеметов, я сжался в комок и обмяк бессильно в руках инспекторов.

Меня не допрашивали. Все было ясно по моему взгляду. После задержания у меня осталось всего полчаса до процедуры стирания памяти. Используя свою хитрость, я стащил в кабинете со стола простую тетрадь и ручку, чтобы выразить свои мысли.

Пишу быстро, постоянно оглядываясь: не пришли ли уже за мной, поэтому мои мысли путаны, слова неразборчивы, а предложения обрывисты, не закончены, фрагментарны. Я сохраняю остатки самообладания, чтобы не бросить об пол ручку и зарыдать от чудовищной безысходности, но нет. Я должен! Зачем? Я не знаю сам.

И вот. Шаги. Я знаю: они идут. Я знаю, что именно сейчас идут за мной. Я слышу голоса в коридоре. У меня будет минута, чтобы спрятать записи. Я знаю – их все равно найдут. Так тяжело прощаться с воспоминаниями - это хуже смерти…

Сейчас откроется дверь, и я буду лихорадочно прятать записи. Я не могу собраться с мыслями и писать: руки мои дрожат.

Щелкнул замок, дверь открылась. Через десять минут я больше не вспомню настоящий мир. Никогда.

Через каких-то десять минут я навсегда снова стану одним из них. И кто знает, сколько раз я уже здесь был…

***

Изъятый бред умалишенного. Подлежит уничтожению по причине содержания опасных идей для общества. Учреждено Министерством Контроля Разума от 25 октября 1354 года.