Естественный способ / #85 / Yagusha

— Пани Роберта, — обратился к старухе мусорщик, — у меня больше нет полиэтиленовых пакетов. Я не нахожу их уже второй месяц.
— Трудные времена надвигаются, Пауло, — ответила ему сутулая мадам. — Эти целлюлозные фабрики и обезумевшие экологи уничтожают последние дикие леса.
— Новые сажают. А без пластика стало чище. Нет больше пакетов, пестреющих на деревьях, стаканов, летящих над тротуарами…
— … гепатита, грибков, гельминтов и прочей дряни? — вопросительно прервала мадам.
— Именно так. «Чистота снаружи и внутри — забота о планете и человечестве», — скандировал мусорщик.
— Пауло, почему вы здесь? Почему вы работаете именно на свалке?
— Потому что я люблю чистоту.
— Настолько, чтобы жить среди мусора?..

Сортировщик задумчиво посмотрел вверх сквозь дырявый ободок пуховой шляпы. Сизую мглу кромсали огромные беспилотники. Уже который день они терзали тишину, рассекая небо острыми крыльями.

Вода — вот чего боялась Роберта. Её книгам страшен не огонь, а влага. Вспухнувшие переплёты сдерживали только синтетические нити. Полиамидное волокно и полиэтелен — вот, что хранило её книги от тления. Книги — миры, скромно прикрытые неприглядными обложками. «Клещевые миры» — так бы ответил инспектор службы «Глобального запрета».

- 451. Чёрт... — прошептала Роберта. Именно столько книг осталось неупакованными в полиэтелен. Именно столько стопок драгоценных бумаг могут отсыреть и сотлеть.
В дверь застучали.

— Пани Роберта, пришло время вносить абонплату за посещение свалки, — услышала женщина из-за двери.
— Ваши свалки — это бесполезное дерьмо, — выругалась старуха и коснулась картой терминала через узкую щель.
— Зато натуральное, — хохотнул инспектор в ответ.
— Верните мне мои дерьмовые деньги, проклятые натуралисты, — ругалась она дальше.
— Пани Роберта, ваши деньги — это карта. Я вам тысячу раз объяснял, что на бумажных купюрах остаются микробы, а карту можно продезинфицировать.
— А микробы разве не натуральные? — выглянули в щель хитро прищуренный глаз и волосатый кончик носа.
— Напоминаю снова, — устало протараторил инспектор: «Согласно пункту 1 положения о «Глобальном запрете» 2040 года пластик в любом виде является запрещённым материалом. Исключением являются пластиковые карты платёжных систем. Согласно пункту 3 того же положения политика Союза направлена на искоренение всех инфекционных болезней, а также их ...» — в ответ с треском захлопнулась дверь.

* * *
Гайд со всей силы швырнул планшет о стену пещеры.
— Проклятая электроника, чёрт бы тебя побрал, — выругался мужчина, истощённый ожиданием и жаждой по привычной еде.
— Да, была бы бумага, батарея не села бы, — задумчиво произнесла Ким. Девушка сидела на краю скалы и тоскливо смотрела на воду, покрывавшую всё до самого края горизонта.
— Батарея не села бы, а вот грибок бы сел. Мне на лёгкие — точно, — ответил полнощёкий парень, напоминающий пупса. — Знаете, сколько его было в бумажных книгах?

Дождь лил 41 день. Ещё не всемирный потоп, но все 3 человека, занявшие пещеру, продрогли до костей. Из еды остались только сырая рыба и водоросли.
— К нам несёт ещё одно тело, — с ужасом вскрикнула девушка.
— Нет, это не тело. Это ящик, — ответил Гайд.

Рик достал свой длинный шест и начал подтягивать огромный короб к входу.
— Я не видел таких мешков ещё с детства, — прошептал восхищёно Рикки, трогая гладкую поверхность полиэтиленового пакета, извлечённого из ящика.
— А мы отказались от поли-и-и… — протяжно пыталась выговорить Ким, — в общем, от этой синтетической дряни, ещё до «Глобального запрета». Это дерьмо раскладывается 500 лет.

Компания начала разбирать содержимое мешка. Из него, как из волшебной шкатулки, появлялись запрещённые «Глобальным запретом» предметы: пластиковые бутылки, миски, баночки из-под крема, трубочки. На самом дне лежали самые дикие находки: бумажные книги, завёрнутые в несколько огромных полиэтеленовых пакетов и непонятный предмет с металлической крышкой и пластиковым корпусом. Внутри находилась жидкость.

* * *
— Вызывает борт 4-2-5. Вижу дым из скалы. Похоже, там люди.
— Борт 4-2-5, диспетчер санитарной инспекции на связи. Не входите в контакт. Есть риск инфицирования.
— Вас понял.

Капсула с пилотом зависла напротив входа в пещеру. Мужчина, одетый в полиэтиленовый мешок, размахивал руками. Из глубины выбежала девушка в таком же наряде. Позади них в пещерном сумраке стоял Гайд.

— Борт 4-2-5 докладывает. В пещере обнаружено 3 человека: беременная женщина и два мужчины.
— Борт 4-2-5, возвращайтесь на базу. Объявляем территорию карантинной зоной.

Самолёт набрал высоту и скрылся в облаках.

Все трое молчали. Первым заговорил Гайд:
— Нам нужно искать новое место. Мы не знаем, насколько холодно будет зимой. Больше нет газа в зажигалке. Нам необходимо постоянно поддерживать огонь. Я в одном месте нашёл бутылку и кусок перьевой тряпки. Пойдём туда искать. Под илом должно быть ещё что-то.

Ким смотрела пустыми глазами в зеленеющую даль.

— Они не могут нас оставить здесь, — прошептал Рик.
— Могут. Мы долго жили «дикарями», ели сырую рыбу, пили дождевую воду. Мы — источник инфекции, — ответил Гайд, упаковывая книги в мешок.
— Но мы же выжили.
— Как выживают грибок, гельминты и вирусы? Приспособившись к среде?
— … и пользуясь пластиком, — продолжила Ким. — Мы и есть дикари.

Профессор допечатал последние строки доклада: «Дезинфицирующая глобальная программа «Второй потоп» завершена. Эксперимент «Адам и Эва» провален. Выживших осталось трое. Испытуемые располагают медицинской энциклопедией, научно-популярным изданием «По следам Робинзона» на бумажных носителях. Территория R-5 из-за насыщения пластиком остаётся карантинной зоной до 2540 года. Способ регулирования численности размножения выживших — естественный.»