Письмо 69 / #154 / nikitos302

Прежде, чем описать своё нынешнее положение, я должен рассказать о предшествовавших ему обстоятельствах.

Моё имя – Дмитрий Рогов. Шёл 2102 год. Я был таёжным отшельником, давно отстранившимся от людей и мира, изменившегося до неузнаваемости, жил за счёт охоты и рыбалки, изредка выбираясь в глухие населённые пункты для продажи добычи и приобретения вещей, утолявших мои нужды, однако продолжал следить за событиями, происходившими вовне.

Одним весенним утром я заглянул в своё устройство и узнал о волокнах, что были в десятки раз тоньше человеческого волоса. Их вживляли в мозг, присоединяя к нейронам. Когда технология вышла на широкий рынок, выяснилось, что теперь человек может получить необходимые знания и навыки в считанные секунды: нужно было лишь решиться на пятиминутную пластическую операцию.

Разработка стала настоящим прорывом, а если учесть тот факт, что задолго до этого открытия люди получили шанс приобретать необходимые органы и конечности по цене бутылки сладкой газировки благодаря прогрессу в области биомеханики, становилось и вовсе не по себе. Это значило, что человечество потеряло свой первозданный облик, превратившись в нечто более сильное и умное.

Следом исчезла необходимость в продолжении рода. Детей стали выращивать в искусственных условиях: если пара хотела ребёнка, она просто выбирала понравившегося младенца, порой дистанционно, и по завершении созревания плода забирала его домой.

Мне казалось, что развитие достигло пика, но я сильно ошибался. Ясность внёс мой единственный товарищ, Роман Лавицкий, инженер, живший в мегаполисе. Я зажарил рыбу и немного грибов. Мы крепко обнялись, а затем он начал говорить:

– Рогов, эта встреча – вынужденная! Пока ты сидишь здесь, там происходят необратимые изменения. Хочешь узнать, какие? Я тебе отвечу: нездоровые! В небоскрёбах тех, кто отказался от вживления волокон, – а их меньшинство, – установили автономные крематории, обусловив решение гуманными намерениями. Теперь в каждом жилище существует «капсула» – удобное ложе с герметичной крышкой: ляжешь в неё и погрузишься в глубокий сон, затем тело отправится на нулевой этаж и будет сожжено, а по окончании кремации твоим родственникам зададут вопрос: «Нам отправить прах или избавиться от него?» «Зачем?» – спросишь ты, – чтобы люди, пожелавшие покончить с собой, не совершали самоубийство в общественных местах.

Он вытер тыльной стороной ладони пот со лба и впился зубами в хвост хариуса. Лавицкий пытался заглушить тревогу при помощи трапезы, я понимал это без слов, научили долгие годы знакомства:

– Послушай, братец. То, о чём ты рассказал – дикость. Но она меня не удивляет. Теперь мы имеем дело не с людьми. Они играют по новым правилам, а мы – по старым.

– Рогов, это безумие! Оказалось, что большая часть из нас – безумцы! Лица, отвечающие за такие решения, твердят с трибун: «Для исследования вселенной люди должны иметь неограниченный запас времени, в нынешних условиях – у нас его нет. Человек перестал соответствовать уровню общества, стремящегося к бессмертию», – имея в виду тех, кто не принял эти чёртовы волокна. В кулуарах они называют нас остатками. Остатками, понимаешь?!

– Важны не слова, а поступки.

– Ладно, хватит пустой болтовни. Перейдём к делу. Я не говорил об этом раньше, но сейчас самое время: последние семь лет я работал в компании, занимавшейся разработкой волокон. По данным, поступавшим сверху, технологию должны были использовать для глубокого анализа мозга, но когда проект закрыли, наружу вспыли известные нам подробности. Ненавижу себя. Многим кажется, что теперь жизнь станет лучше и легче, но они не знают, что те, кто за этим стоит, ни перед чем не остановятся и начнут избавляться от несогласных. Поверь, нас ожидает тотальный геноцид. Их цель – бессмертие.

– Что ты предлагаешь?

– Поздно предлагать, пора предпринимать. Я предчувствовал обман, и он подтвердился. У меня кое-что есть. Сначала назвал её «связующей частицей», но потом сократил до «частицы с.», – Лавицкий достал из внутреннего кармана пальто футляр размером с ноготь мизинца, – не пытайся её разглядеть, она в десять раз меньше крупицы песка. Мне придётся вживить её в твой спинной мозг.

– Ты же знаешь, я против модификаций.

– Послушай, эта штуковина способна передавать сообщения на неограниченное расстояние, но самое главное – данные будут отправляться по закрытым каналам, нас не смогут обнаружить. – Он извлёк из футляра тонкую раскладную иглу с наконечником в виде электронного датчика. – Если мои предположения оправдаются, то мы окажемся в сущем аду.

– Если бы не знал тебя всю жизнь, никогда бы не согласился на эту затею.

Он вживил «частицу с.» и объяснил, как ей пользоваться: для активации нужно было мысленно озвучить её название, затем выбрать адресата из списка, закрыть глаза и проговорить сообщение, – слова появлялись прямо перед тобой, словно это было не наяву, а во сне. Отправка осуществлялась при двукратном моргании. Завершив инструктаж, Роман спешно собрался и сказал, что ему необходимо быть дома до наступления темноты, чтобы закончить неотложные дела. За крепким рукопожатием последовал скрип двери. Я остался один на один с собой и мыслями.

Жизнь шла своим чередом. Мы с Лавицким изредка обменивались сообщениями посредством его устройства, он держал меня в курсе событий и говорил о частых митингах за отмену использования волокон, однако его тревоги не воплотились в жизнь, вернее, это произошло не так быстро, как он предполагал.

Спустя два месяца с момента нашей последней встречи в нескольких сотнях метров над землёй зависла космическая платформа, изо дня в день увеличивавшаяся в размерах. Я обратился к своему товарищу за прояснением целей столь грандиозного строительства и выяснил только одно: никто из представителей власти не даёт комментариев по данному вопросу.

Общее понимание ситуации пришло лишь через три года, в 2105. К тому времени, по словам экспертов, платформа разрослась до 50 км². Озабоченность людей в отношении умалчивания причин строительства достигла пика. В этот момент на горизонте воссияло новое достижение, раз и навсегда изменившее восприятие жизни человеком. Как оказалось, волокна – были промежуточным этапом, главной целью, как тремя годами ранее отметил Лавицкий, было бессмертие.

11 января 2105 года учёные представили общественности свою последнюю разработку: они научились копировать сознание человека на сменный носитель с его последующим переносом в другое, искусственно созданное тело. Дело оставалось за малым: понять, какой процент землян готов обрести вечную жизнь.

Через месяц опрос подошёл к концу: 43% – согласились на загрузку сознания, 35% – отказались, 21% – воздержались. Тем временем стали появляться новости о космических суднах, вылетавших в сторону платформы, получившей неофициальное название «Вторая Земля». Из поля зрения журналистов исчезли ключевые фигуры мировой политики и бизнеса, что привело к нарастанию паники. Лавицкий перестал отвечать.

Следующим утром меня разбудили подземные толчки. Зайдя в сеть, я стал свидетелем монструозной картины: с разных уголков планеты доносились сообщения о бесчисленных катаклизмах, приводивших к техногенным катастрофам, затем связь прервалась.

Сначала я заключил, что некто, совсем недавно называвшийся человеком, решил спровоцировать глобальный коллапс, но для этого нужно было подчинить природу. Следом пришло более рациональное объяснение: заблаговременное строительство «Второй Земли» – раз, скрытие целей – два, надвигающаяся катастрофа в виде катаклизмов – три. Они знали и молчали, спасли свои жалкие шкуры и оставили человечество погибать. «Если наступил апокалипсис, почему здесь, в тайге, ничего не происходит?» – пронеслось в моей голове.

Я поднялся на ближайшую возвышенность и увидел плотную стену дыма в 25 километрах от себя. Обстоятельства побуждали к действию, но я не мог сконцентрироваться, единственное, что пришло на ум – духовная практика, заключавшаяся в том, чтобы сделать вдох за 5, задержать дыхание на 20, и выдохнуть за 10 секунд. Я не успел завершить упражнение из-за шквала сообщений, начавших поступать на «частицу с.». Люди всех возрастов упоминали Лавицкого и говорили, что находятся в двух шагах от смерти, просили о помощи. Открыв глаза, я понял, что небольшой клочок тайги, ставший моим домом, может спасти жизнь другим.

Я отправил координаты, и уже на следующий день увидел десятки испуганных и измождённых лиц. По их словам, Северная и Южная Америка, Австралия и Африка скрылись под водой, а Евразия погрузилась в хаос из-за бушующей стихии. В последующие дни лагерь пополнился двумя сотнями людей.

Днём я обучал их охоте, рыбалке и выживанию в суровых таёжных условиях, ночью мы перемещались в землянки, чтобы избежать столкновения со зверем и другими недоброжелателями.

Однажды, отправившись в компании нескольких мужчин за добычей, я увидел, как с платформы вылетел корабль. Я не придал этому событию особого значения. Спустя четверть часа он завис над нашими головами, скрывавшимися за кронами сосен. В пятистах метрах от нас было убежище. «Если обнаружат – добром не кончится», – подумал я тогда. Как только мы добрались до копанки, прогремели выстрелы – звуки доносились из лагеря. Космическое судно мгновенно среагировало на шум, в момент манёвра я приставил указательный палец к губам и обернулся к товарищам, затем выбежал наружу и выстрелил дуплетом. Из-за сильной отдачи меня откинуло назад. Я впился затылком в сучковатый ствол и потерял сознание.

Я очнулся в месте, похожем на виртуальную тюрьму: у меня исчезла потребность в пище и воде. «Мир вокруг меня нереален», – повторяю я раз за разом. Я продолжаю пользоваться устройством Лавицкого: сегодня 69 день, как я пишу это сообщение, переставляя слова местами, но сохраняя суть. Возможно, однажды письмо появится перед вами, людьми прошлого, настоящего и будущего, и поможет принять правильное решение. Сейчас за мной придёт существо без лица и отведёт в камеру допроса, моё сознание отсканируют и день начнётся заново, но прежде мне зададут финальный вопрос: «Готовы ли вы стать жителем Второй Земли?»