Мамлюк / #183 / mokko23

Вера, молодая женщина лет 30-ти, ранним апрельским утром - уже на рабочем месте, в своей квартире. Уточняли с заказчиком вводные данные для оценки рентабельности цементного завода. Заказчик был ее ровесником, но разговаривал сухо, подчеркнуто официально. Его предложение удешевить клинкер вводом уноса больше на 0.3% озадачило Веру.

- А кто будет нести ответственность за качество?
- Вы, - спокойно ответил заказчик.

Шутит? Вера в волнении поджала босые ноги в пижамных штанах. Сверху, в зоне видимости ее заказчиком в скайпе на ней была белая элегантная блуза.
В дверь позвонили.

- Не отключайтесь, - попросила она и сбежала вниз по лестнице ко входной двери. Кто там еще? Ну, сказать по правде, к ней редко кто наведывался, успела забыть мелодию дверного звонка. Открыла дверь, на пороге стояли двое: мужчина и женщина в полицейской форме.

- Вера Олеговна Копасова? - уточнила женщина. - Вот постановление на арест и заключение вас под стражу.

Вера взяла бумагу, силясь прочитать текст в темной прихожей.

- Можно, я включу свет?
- Пожалуйста, - полицейский протянула руку, приглашая арестованную Веру в ее собственную квартиру.

В постановлении значилось, что Копасова В.О. обвинялась в незаконном присвоении и использовании информации по проекту ASOL 33/109 за №738. Электронная подпись - судья №3100695/Кр-211.

- Собирайтесь, - приказала полицейский, скользнув взглядом по пижамным штанам.

Вера медленно поднялась наверх, посмотрела на темный экран монитора, принялась собирать вещи. Сунула в сумку косметичку, телефон, платье, будто отправлялась в очередное путешествие.

- Копасова, готова? - поторопили ее снизу.

Всю дорогу Вера напряженно вспоминала, где она могла видеть эту аббревиатуру - ASOL за номером 738? Вспомнила, что робот-кассир в маркете носил имя Assol, но при чем здесь это...

Тюрьма располагалась за городом, неожиданно живописном месте среди березовой рощи. После всех записей, сканирования, изъятия сумки и вопросов про ее жизнь, начиная с учебы в университете, она, наконец, оказалась в камере. Это была небольшая, довольно светлая комната с тремя кроватями и тумбочками, как из IKEA. Вера присела на свободную кровать.

- Меня зовут Катя, а вас? - послышался тонкий голос с кровати №2. Вера промолчала, ей не хотелось разговаривать. Но Катя не отставала. Худая, невысокого роста, она подошла, шаркая огромными ботами и села возле Веры.
- А я мужа покалечила, - сообщила Катя веселым голосом.

"Один укол", - подумала Вера, глядя на катино лицо с сухой кожей в мелких морщинках. - Как покалечила? - дошло до нее.

- Он пьяный пришел, на Васеньку накинулся. Я сзади его молотком ударила, - оживленно жестикулируя, вводила Катя в курс дела.
- Надо было ножом, - раздалось с кровати №1, ворох тряпья зашевелился, показалась взлохмаченная голова. Черноволосая, коренастая женщина, еще молодая, судя по голосу, села на постели и принялась складывать тряпки, уголок к уголку.
- Это Мадина, - зашептала худая драчунья. Она - сепаратист.
- Чего городишь? - презрительно прервала ее Мадина. Я выступаю против геноцида адыгов. Народ вымирает. В ауле, где всегда проживали адыгейцы, теперь их не больше 15%. Остальное - это курды, русские, армяне...и цыгане. Подпишешь петицию?
- Я не знаю, - пролепетала Вера.
- Как можно оставаться в стороне? - обрушилась на нее Мадина. - Язык в школах не преподают. Традиции забыты, субсидии не выделяются...
- Не слушай ее, - Катя опустила свою худенькую, сухую руку на верину.

От этого прикосновения горло Веры сжалось, и она расплакалась. Катя гладила ее по плечу, утешая. Неожиданно Мадина запела песню. Она сидела на кровати, раскачиваясь, и необычные гортанные звуки странно бередили душу. Песня была свободна, она плыла среди берез и уносилась дальше, в родную Адыгею.

- Про что эта песня? - спросила Вера, смущенно всхлипывая.
- Мамлюк, - неопределенно ответила Мадина.

Дверь камеры открылась, на пороге стояла знакомая Вере полицейский.

- Копасова, на выход.

У двери Вера оглянулась. Катя стояла посреди комнаты, худая, в нелепых ботах. Она весело улыбалась, махала рукой. Мадина, не поднимая головы, складывала свои одеяла уголок к уголку.

- Вера Олеговна, произошла системная ошибка, приносим свои извинения. Вы свободны. Машина отвезет Вас домой, заберите вещи и документы.

Зайдя в квартиру, Вера бросила сумку, поднялась наверх, включила компьютер. Звонить заказчику было поздно, она медленно набрала в поисковике "песня Мамлюк", и зазвучала знакомая мелодия. Барабаны выбивали свой победный ритм.


Он думал, я за золото служу.
Он видел мою преданность в глазах.
Он думал, я ему принадлежу,
А жизнь его была в моих руках.

Вера сидела за столом, не было сил встать и начинать новую свободную жизнь. Раздался звонок, она вздрогнула. В скайпе появилось лицо матери, ни одной морщины, не понятно, обижена она или смеется...

- Вера, как дела? Я не поздно? Ты знаешь, мне сегодня весь день Паша Шульман названивает, говорит, никак не может на тебя выйти. Он в Китае сейчас работает. Спрашивал про проект над которым вы вместе еще в универе работали. Что-то с квантовой логистикой связано. Ну помнишь, он еще имя проекту дал в честь какой-то героини, которая, мол, смела мечтать всем назло? Вера, ты что молчишь?
- Извини, мама, заказчик звонит, это срочно. Я завтра тебя наберу.

Вера подошла к приветственно мигающим стеллажам, долго копалась, пока не вытащила допотопную папку. Сбежав с ней по лестнице на кухню, она, воровато оглядевшись, сунула ее в машинку для переработки мусора.

Судья №3100695/Кр-211 мерно гудел, обрабатывая новые данные.
Камера №295 после всех проведенных процедур, спала тяжелым сном.
"И Родина щедро поила меня березовым соком. Березовым соком".