Забытая сказка / #54 / Chertopyatov

Эдельвейс с трудом пробиралась сквозь стебли травы и цветов. Солнце пекло голову, ее саму то и дело толкали насекомые, а путь предстоял неблизкий: она хотела попасть в Лес до начала праздника Середины лета.

— Надо же было рухнуть на полпути! — бурчала она, — Опять ходить, пока не сгладятся заломы на крыльях… Ай! — пискнула она, едва увернувшись от мощных жвал. Испуганное личико отразилось в глазах муравья. — Животное! — выразительно произнесла Эдельвейс и поспешно продолжила штурм цветочных джунглей, стараясь не думать о непонятных вибрациях под ногами.

***

— Начали! И раз, и два, и три... — детские ноги топали по земле, спасаясь от длинной веревочки с грузиком. Веревочку крутил мальчик лет семи с выгоревшими на солнце волосами и считал, — И восемь, и девять, и Даша! — грузик подсек девочку помладше, и она шлепнулась оземь.

— Даша-Простокваша! — засмеялись мальчишки. Пересилив обиду, Даша вскочила на ноги. Веревка засвистела в руках новой ведущей.

— Пахом, Дарена! — крикнула женщина в косынке, — Домой!

— Мам, мы сейчас на опушку пойдём! — ответил мальчик с выгоревшей шевелюрой.

— Мы все вместе будем, теть Лен! — заверил самый старший, девятилетний Вовка, — Айда!

Женщина вздохнула, и вернулась к работе.

На лесной опушке было жарко и тихо, но под раскидистой кроной старого дуба, стоявшего недалеко от кромки леса, всегда царила прохлада.

— Кто последний до дуба, тот рыжий! — на лету крикнул Вовка.

— Че сразу рыжий? — цыкнул Павлик, сверкая красной макушкой.

— Фигура речи!

Неудержимая ватага неслась к могучему дереву. Один за другим ребята облепили дуб и, отдышавшись, посмотрели назад.

— Ну вот, Даша теперь тоже рыжая — хмыкнул Павлик. Все заулыбались.

— Да хорош вам! — возмутился Пахом.

— Ладно тебе, мы твою сестру не обижаем, — зевнул толстый Витёк.

Девочка не спускала глаз с брата — так бежалось легче. Вдруг она споткнулась и шмякнулась в траву. Ребята покатились со смеху.

— Ах! — вскрикнула Дашка. Мальчишки замолчали и быстро подняли ее на ноги.

— Что, сильно ударилась? — спросил Пахом, отряхивая сестру.

— Я видела фею! — с восторгом заявила девочка.

— Видимо, сильно, — подытожил Павлик, — Голова не кружится?

Даша помотала головой и, сев на корточки, вгляделась в траву.

— Я видела! — повторила она. Перед ее глазами все еще стоял образ маленького существа, которое взирало на Дашку и, широко открыв рот, верещало от ужаса.

***

Царапая руки, Эдельвейс вскарабкалась на корень Дуба, согнулась пополам и закашлялась. Спасаясь бегством, она мчалась так, что в несколько скачков оказалась здесь. «Не иначе, во мне злая сила, о которой говорила Гиацинт, — вспомнила она, — Темная сила, которая появляется из страха или злости и помогает совершать деяния, на которые не хватает обычной энергии».

Вдали медленно двигались большие существа, уходящие в направлении Деревни.

— Люди, — протянула Эдельвейс и поежилась, вспомнив как загрохотала, заходила земля, а затем вместо неба над головой возник огромный голубой глаз.

Бам! В дерево врезался крупный жук, кувыркнулся в воздухе и криво сел меж корней. Эдельвейс взвизгнула, быстро сползла на землю и настигла его.

— А-а, я тебя помню! — ласково пропела она, — Две светлые полоски по крыльям и пятнышко на макушке. Ты живешь у ручья в лесу. Ты же летишь домой? — спросила она медленно, словно он мог понять.

Жук покорно смотрел на неё, постепенно надуваясь и расправляя крылья. Эдельвейс хихикнула и залезла на голову насекомого.

— Великий праздник, я лечу! — огласило округу, и под радостный смех в воздухе заметались испуганные бабочки и мошки.

***

— Вот, загоняли девку, перегрелась! Нечисть всякая мерещится... — бормотала мать, щупая Дашкин лоб. В углу хаты сопел Пахом.

— Не мерещится! — закричала девочка, — Я видела фею, как в сказке!

— Возраст такой, выдумают и верят, — отрезала тетка Зина, забежавшая на чай.

— Сена-то кролям дай, — велела мать сыну и присела к подруге за стол.

— Сказки — неправда. Так батя говорит, — проходя мимо сестры, совсем по-взрослому сказал Пахом.

Дашка посмотрела на мать. Шмыгнула в сени, обулась и оделась. Подумала: «Не верите! Ну, я вам покажу!» — и шагнула в лучи заката.

***

— Наконец ты здесь! — Росинка обняла подругу, — Почему ты на земле? Ай-яй! — увидела она помятые крылышки.

— Шла пешком в такую даль, хоть и словила жука, — пожаловалась Эдельвейс, — А ещё угадай, что…

— Надо спешить, опаздываем! — Росинка обхватила подругу за талию, — Держись!

В ночной темноте слышались нежные голоса и стрекотание крыльев. Парящие в воздухе силуэты вели беседы и кружили под пение ночных птиц.

Росинке едва хватило сил, чтобы посадить Эдельвейс на ветку.

— Послушай, я видела Людей рядом с Лесом сегодня! Это может быть опасно?

— Это дети, ночью они спят дома. Смотри, начинается! – прошептала Росинка.

Повсюду загорелось множество золотых огоньков. Словно живые, они устремились в едином вихре, заряжая каждого здоровьем и энергией. Кто-то запел, и все подхватили песнь о Великой Матери, и скоро многие заметили Ее сияющий лик среди деревьев. Она смеялась и радовалась вместе со всеми, и едва показавшись, тут же ускользала.

Золотой круговорот увлек Эдельвейс, и она ощутила силу, наполнившую тело от макушки до кончиков крыльев, которые разгладились лучше прежнего.

Праздник длился несколько часов, когда песня прервалась, и все вдруг оглянулись в одну сторону. Сквозь толпу Эдельвейс увидела знакомые голубые глаза на улыбающемся лице. Сзади зашептались и заметались, освобождая дорогу — к Людскому ребёнку шла Великая Мать.

***

— Здравствуй, дитя, — женщина в светлых одеждах улыбнулась, — Назови своё имя.

— Дашка, — отвечала гостья.

— Как ты попала в Лес?

— Я искала фею, увидела свет... — Даша засмеялась, — Я знала, что феи бывают!

— Феи? — задумалась Мать, — Феи… Люди любят давать всему имена.

В воздухе уже снова струилась волшебная песня Праздника.

— Пойдем скорее, я должна привести маму! — заволновалась Дашка.

— Пойдем. Ты знаешь, куда идти? — Дашка молчала. Мать смягчилась, — Не бойся, я отведу тебя. Эдельвейс! — вдруг позвала она, — Идем с нами.

— Да, — пискнула фея и под взглядом Матери села на Дашкино плечо.

Когда троица подошла к дубу, в деревне творился переполох: люди сновали меж домов и кричали чье-то имя. Слышался плач.

— Пахом! — крикнула Даша, заметив приближающуюся фигуру. Увидев провожатых сестры, мальчик удивленно замер, — Теперь веришь? Пойдем скорее за мамой!

— Идите, — Мать нежно подтолкнула Дашу и улыбнулась Пахому. Очнувшись, тот взял сестру за руку, и они пошли к людям.

Женщина осторожно дунула вслед детям, и поднявшийся ветер погасил в них воспоминания о ночи Середины лета.

— Великая Мать, они когда-нибудь нас вспомнят? – спросила Эдельвейс.

— Когда они станут намного старше, — был ответ.

В деревне запели петухи. Фея взглянула на Мать, но рядом уже никого не было. Лишь золотая пыль еще стлалась по земле, а под ней расцветали мелкие полевые цветы.