Пустая могила / #23 / DELETED

Без ножа устрицу не вскроешь. Моллюск хорошо защищает свое нежное мясо от желающих им полакомиться. Грешники ведут себя похожим образом. Они упрямятся, изворачиваются, лгут, надеясь скрыть свои поступки и избежать заслуженной кары. Но хрупкая защита из обмана и недомолвок сразу рушится, когда умелая рука берется за нож.
***
- Сколько тебе лет, сын мой? - внезапно спросил старый монах.
- Через месяц исполнится семнадцать.

Дознаватель поджал губы и слегка покачал головой. Его жест можно было истолковать двояко. Благодушный человек прочитал бы его как «такой молодой», но окружающая обстановка намекала на более печальный вариант.

Старик обошел кресло дознаний и остановился у юноши за спиной. На плечи узника опустились тяжелые ладони.

- Твоя мать, вероятно, уже волнуется. Сознайся, кому ты продал выкопанный труп, и, видит Бог, тебя вскоре отпустят.

Лука давно утратил счет времени. Шипы пыточного кресла глубоко впились в тело, причиняя нестерпимую боль. Периодически он терял сознание. Но долго прятаться в спасительной темноте беспамятства ему не давали. Окатывали холодной затхлой водой и допрос продолжался.

- Он не назвал себя, - в который раз повторил Лука, - Я не знаю, где он живет.
- Ты снова лжешь! - беззлобно выдохнул дознаватель.

Левая ладонь старика сдвинулась вниз и замерла у юноши на груди.

- Такое молодое сердце. Дерзкое и бесстрашное. Оно накачивает тебя упорством, пока остается внутри. Но как только Альберто вырежет в твоей груди дверь, вся стойкость выскочит через нее. Взлетит под потолок истошным криком, заметается между стенами надсадным воем и упадет на пол тихим стоном. Таким же тихим, как скрип веревки, на которой болтается висельник.

Огонек единственной свечи задрожал, разгораясь ярче, и тени в дальнем углу подвала пришли в движение. Клочья мглы сгустились, принимая форму человека.

Лука часто заморгал, пытаясь смахнуть наваждение. Но рожденный из мрака и не думал исчезать. Он медленно приблизился, на ходу подхватив со стола какой-то предмет. Мерцающий свет скользнул бликом по длинному отполированному лезвию.

Кадык на шее Луки дернулся, но слюны в пересохшем рту не было, и рефлекторное движение не принесло юноше облегчения.

- Сознайся, - прозвучал над ухом вкрадчивый шепот.

И Лука разрыдался.
***
Отец Паоло уже более сорока лет защищал чистоту веры. Немало еретиков и ведьм было «отпущено» им в руки светских властей. Однако в последние годы работы поубавилось. То ли отступники научились лучше прятаться, то ли Паоло потерял чутье. В начале лета под видом ведьмы сожгли заезжую травницу, чуть позднее в сделке с Дьяволом обвинили умственно отсталого сына мельника. Пришло время проводить очередной акт веры, но темница ордена была пуста. Как и одна из могил на Кладбище бедняков. Не успевшая слежаться земля была разбросана. Гроб вскрыт. Тело исчезло. К счастью, страдающий бессонницей смотритель кладбища смог не только увидеть и опознать расхитителя могил, но и своевременно сообщить о злодеянии.

Юношу подстерегли у дома и схватили. При нем нашли кошелек набитый флоринами. В любой другой ситуации золото помогло бы избежать лишних вопросов, но в данном случае их количество только увеличилось.

Оборванец долго упрямился. Но вкусив свою порцию хлеба боли и воды скорби, признался, что регулярно доставлял тела недавно усопших в один из домов на западном берегу Тибра. И подробно описал, в каком виде забирал их обратно. От услышанного лицо Паоло засияло, словно витраж, пронизанный солнечными лучами: появление в городе чернокнижника обещало превратить предстоящее аутодафе в незабываемое зрелище.

Все добропорядочные католики давно спали, когда группа людей в черных сутанах окружила обитель колдуна. Сквозь щели в закрытых ставнях пробивался свет – слуга нечистого бодрствовал, творя свои темные дела.

- Дверь, - приказал Паоло.

В ночной тишине громко треснули доски и четверо самых плечистых монахов ворвались в дом. Следом зашел Паоло.

Интерьер жилища не отличался от сотен других мещанских домов, в которых ему довелось побывать: очаг, несколько грубых стульев, стол, за которым возносят благодарность Господу за хлеб насущный и прочие дары. Но в этом доме на столе лежало искромсанное тело. И Паоло сразу понял, кому приготовлен этот дар.

Склонившийся над трупом чернокнижник спокойно отнесся к появлению незваных гостей. В одной руке он держал грифель, другой прижимал к столешнице лист бумаги. Паоло приблизился, чтобы лучше рассмотреть написанные кровью колдовские знаки. Но его ожидания не оправдались – бумагу покрывали очень реалистичные изображения рук и ног. Тонкие грифельные линии создавали светотень, наделяя нарисованные конечности необходимым рельефом. Паоло перевел взгляд на чернокнижника, бледное лицо которого показалось ему смутно знакомым.

- Я знал, что рано или поздно мои действия привлекут ваше внимание, - произнес познавший тьму, - Поэтому я подготовился.

Он медленно отошел к стене и откинул крышку дорожного сундука. Спутники Паоло напряглись, зашуршали приготовленными веревками. Но колдун не стал выхватывать оружие или пытаться сбежать. Он вынул бумажный свиток и, вернувшись к столу, протянул Паоло документ.

- Святой отец! - предупреждающе пробасил верный Альберто.

- Не убоюсь зла, потому что Господь со мной, - ответил ему Паоло словами из Ветхого завета.

Дознаватель взял свиток и развернул его, надеясь увидеть письменное признание в грехах. Но взгляд сразу зацепился за печать с изображением голов апостолов Петра и Павла. Рядом с оттиском стояла подпись – Юлий II.

Руки старика задрожали. Глаза с трудом выхватывали отдельные слова: «за выдающиеся заслуги перед церковью» … «дозволяется» … «частное анатомирование».

Паоло дважды перечитал документ, прежде чем вернуть владельцу. Теперь он вспомнил, где видел этого человека. Без привычных капель краски на лице, но это точно был он – художник, расписывающий фресками потолок капеллы. Слухи, что флорентиец приехал по приглашению самого Папы, только что подтвердились.

«Какая досада! - Паоло до скрежета стиснул зубы, - Бумага с такой подписью должна отправлять в огонь, а не защищать от него». Впервые за свою долгую службу он был вынужден закрыть глаза на греховный поступок. Правда, есть еще юный расхититель могил. И на него покровительство главы Святого Престола не распространяется.

- Прошу простить за вторжение, мастер Буонарроти, - произнес Паоло, чувствуя, как быстро немеют кисти рук, - Я распоряжусь, чтобы дверь починили.
- И попросите Луку поторопиться, - раздалось в ответ, - Он должен кое-что забрать.

Старик вышел за порог и в изнеможении прислонился к стене дома. Каждый вдох отдавался болью в груди. Кружилась голова.

Трое из покидавших дом монахов, гремя сапогами, прошли мимо Паоло. Четвертый, скользнув тихой тенью, остановился напротив дознавателя.

- Он понял, что юнец у нас. Это может создать проблемы.

Старик долго не отвечал. Соблазн и страх терзали его душу.

- На кладбище есть пустая могила, - наконец тихо произнес Паоло.

Альберто коротко кивнул. Он умел слышать невысказанные слова.

Чвалюк Андрей