Любовь и другие опасности / #26 / dunyachadunyacha

В ответ на его нескромные взгляды она всегда расцветала. А он лишь хлопал длинными ресницами, иногда приглаживая пятерней растрепанные волосы, рассеянно улыбался и в который раз повторял свои необычные идеи. Эти теории очень его занимали, а ее занимал он. Так хотелось стирать ему рубашки, находить потерянные очки. В дальней перспективе уже мечтались плюшевые зайки для малышей, семейные обеды за длинным столом… Иногда в процессе говорения Марк рассеянно накрывал ее теплую руку своей прохладной ладонью с длинными пальцами.

Люська нарадоваться не могла, что молодого учителя распределили именно в ее школу. Где она половину предметов вела, плюс к тому массовик-затейник и трудовик. Словом – от скуки на все руки. Химии-математики ей отроду не давались, а тут такая радость – молодой мужик и умный. И работу на двоих поделили, и в личной жизни наметился уверенный прогресс.

В минуты откровенности Марк рассказывал о своих родителях. Скучает, дескать за ними. Это хорошо, значит мужик семейный, положительный. Мама у него какой-то там историк, специалист по древним культурам. Люська очень хорошо ее себе представляла. Такая в пыльной юбке шерстяной и очках с толстыми стеклами. Грымза замшелая должна очень внучатам обрадоваться.

Словом, все было на мази, роман уверенно катился под горку, будто хорошо утрамбованный снежный колобок. Зимой и летом, весенними утрами и осенними вечерами они будут вместе – она за кастрюлями, шитьем и ползунками, он со своими непонятными расчетами. Уравнения какие-то, вихри-роторы, черт их разберет, да лишь бы не пил.

И вот вам здрасьте – уверенная в себе рыжая тварь с белым оскалом и наглыми повадками. Нарисовалась, как говорится, не сотрешь. И ведь могла бы эта жучка взять себе любого. Особенно когда заливисто пела под гитару про золотой бережок и поиски суженого. И кудрями встряхивала напоказ. Мужики штабелями падали, понятно.

Почему же эта нелюдь окаянная положила взгляд именно на Марка? Да и откуда этих археологов вообще в наши края занесло? Чего копать-то тут? Одна голая степь кругом, да взгорки небольшие. Люська фильм про настоящих археологов даже пересмотрела внимательно по второму разу. Там фигурировали храмы многоступенчатые, обезьяны, лианы и драгоценные камни. В наших краях такого отродясь не бывало.

А эти чудики разрыли яму огроменную под одним из курганов. Черепков глиняных накопали, конечно, немало. И рыжая эта с кудряшками с умным видом над ними причитала. Дескать, керамика юрского периода. Ну или другого какого, Людмила не слишком запоминала – была занята личными переживаниями.

***

Ненастным сентябрьским вечером Люська жалась около палатки археологов, куда ее приволок приступ неодолимой ревности. Да, подслушивать унизительно – но как иначе узнать правду? Есть что-то между обожаемым Марком и рыжей бестией или это просто неформальная экскурсия? До слуха донеслись обрывки странных фраз, произнесенных интимным бархатным шепотом: «голубая кровь», «освежим гены».

Мысли в голове понеслись тревожным галопом: «Наверное, уговаривает детей заделать в пробирке… Сама-то уж неспособная, поди». Заинтригованная Люся подалась вперед, сдвинула полог палатки вбок и в мерцающем пламени свечки увидела то, чего совсем не ожидала: выдвинувшиеся по углам рта рыжеволосой стервы клыки. Хорошо так выдвинувшиеся, сантиметра на три, не меньше.

Тут уж Люська не сплоховала – кинулась на защиту суженого, схватив первое, что подвернулось под руку – кусок железяки из археологического ящика. Как ни странно, предмет оказался довольно острым. Успех маневру обеспечил эффект неожиданности. Рыжая дрянь опрокинулась на спину, как тряпичная кукла. Из глубокого пореза на горле хлынула бархатисто-черная жидкость, по которой изредка пробегали синие молнии электрических разрядов.

Марк, интересная бледность которого вмиг сменилась на пурпурный оттенок, вместо благодарности заорал непонятное: «Совсем ты уже, дура, не в себе? Знал ведь я, что ты тупая, но не до такой же степени! Бля, жениться же честно хотел на кретинке! Думал, что мозги выше пирожков не поднимаются, так и эмоции будут на уровне теста. А эта амеба, оказывается, ревнивая – ну чисто Розита корсиканка! Ну вот хоть объясни мне, что моя мать тебе сделала такого, что ты за нож схватилась?» И далее в том же духе, периодически заливаясь водопадом рыданий. Люська была как истукан, хоть скифского идола из нее ваяй, из тех что по донской степи стоят с незапамятных времен.

В течение десяти минут, пока Марк яростно орал, рыжая стервь очухалась. Приоткрыла левый глаз, из-под ресниц мельком взглянула и прохрипела «Така любов… Спасибо хоть нож не серебряный. До свадьбы заживет». И подмигнула еще, зараза такая. У Люськи от избытка эмоций окружающий мир завертелся перед глазами, и она брякнулась в спасительный обморок.

***

Людмила вела в третьем классе урок, посвященный устному народному творчеству, а сама тайком поглядывала в окошко, прищуриваясь от ярких лучиков мартовского солнца. Наверное, она очень везучая – жизнь сложилась, как в хорошей сказке.

Принца своего нашла. Красивый, умный, ласковый. Папаша из него тоже вышел отличный – как квочка обхаживает малышей, перед соседями неловко даже. На осмотры медицинские детишек самолично возит в город – там доктор знакомый у бабки ихней, матери Марка.

Люська свекрови каждый раз гостинчики передает: огурчики соленые или помидорчики маринованные со своего огорода. Хотя настоящей семейной близости меж ними нет. Странно даже: они с Марком десять лет уже женаты, а свекровь ни разу в гости ни ногой. Людмила вроде как помнит, что видела ее на свадьбе, не могла же не видеть? Подарок новая родственница еще подарила знатный: ключи от новой машины и невестке дополнительно перстенек с лунным камнем. Только вот лицо ее из Люськиной памяти стерлось. С другой стороны – что там помнить? Пожилой человек, заслуженный профессор – мымра морщинистая и очкастая, наверное.

Хорошо, что детки не в нее пошли. Мальчик тихий и послушный, весь в отца. Бледноват только немного – загар совсем к нему не липнет, но так он даже на аристократа из какого-то фильма смахивает. Дочурка вообще красавицей растет – характер бойкий, голосок звонким колокольчиком, кудри рыжие вьются мелким бесом. Прямо так и родилась с рыжеватыми локонами на младенческой головке.

Люська как сейчас помнит восторженные причитания акушерки: «Ах, красоточка какая у тебя народилась! И зубки даже прорезались, вон парочка по уголкам рта выглядывает, видишь? Я пощупать хотела, так она меня ими прямо клац! Аж до крови! Зубастая! И как ты ее грудью кормить-то будешь?». Но Марк жену сразу от кормления оградил. Тихо сказал, но твердо: «Я детское питание для поднятия гемоглобина уже заказал. Тебе отдыхать надо и восстанавливаться после родов».

Почувствовав, что в классе стало шумнее, Людмила вынырнула из воспоминаний и строго произнесла:

– Внимание, класс! Тишина! Все взяли ручки, открыли тетради и записали «Сказка – ложь, да в ней намек». К следующему уроку подумайте, какой намек содержат народные балканские поверья про вампиров.