Розги судьбы, или Полет над гнездовьями маглов / #13 / Klivia18

Арестованного увели, публика одобрительно заворчала, судья поморщился и ударил деревянным молотком. За окном накрыла солнце обширная тень, зал мгновенно умолк. Молоток потер ушибленное место, но жаловаться не стал: камин стоял близко, а судья отлично забивал даже трехочковые.

Тень за окном вернулась, прошла ниже на бреющем полете и превратилась в зеленоватого с сединой дракона. Судья затылком ощутил его раздражение: старый Хэллоуин, которого экономка заботливо выслала ему навстречу, безуспешно искал место для парковки. Сейчас испепелит десяток "бьюиков", запрещающие знаки и новый паркомат до кучи, придется штраф платить.

Судья вздохнул и аккуратно спихнул беременную кошку со свитка, на котором было изложено последнее на сегодня дело...

– Дело о наследстве господина Буонасье! Рассматривается впервые! – заметно картавя, провозгласила Фемида, скромно сидевшая на приступочке судейского подиума. Глаза ее были повязаны несвежим шарфом цветов "Юнайтед манчестер", в одной руке она держала облупившиеся китайские пластиковые весы, а другой подпирала щеку. По всей видимости, в перерывах между своими объявлениями Фемида банально спала.

Она была любовницей судьи уже два года, но он по-прежнему пялился туда, где из-под низкого выреза форменной блузки выглядывал кружевной лифчик. "Вытачку надо было делать глубже, тогда вещь сидела бы как следует", – подумал судья, в детстве видевший себя от-кутюрье. Он вспомнил, какую сумму отец отвалил ректору юридического за его поступление, насупился и провернул еще два метра свитка.

Некто почивший Буонасье – мир его праху! – оставил после себя... далее список: мельницу, осла, кота, сапоги отдельно, ношеные лабутены, восемь кг розог и шестерых сыновей. Требуется все разделить по честному.

За окном разгоралось зарево. На соседней улице с модным нынче односторонним движением явно не досчитаются автомобилей. Полисмен с редкой фамилией Смит-и-Вессон пригласил в зал шестерых юношей. Фотография, подколотая к свитку женской шпилькой, ожила: с нее судье весело подмигнул почивший Буонасье и поднял руку с кружкой пива, от которого, со слов патологоанатома, и преставился. Пена залила перечень сыновей.

Судья взглянул на шеренгу наследников. Одного не хватало. Замечательно: в подобном случае судья мог взять себе его долю. Выбор оказался сложным. Мельница наверняка потребует капремонта, осел – подругу, кот – ежечасной эксклюзивной жрачки, а обувь непродавабельна.

Подавив зевок, судья обвел зал глазами. Смит-и-Вессон, прикрываясь каской, которую он держал перед собой, украдкой рубился в танчики. Фемида чуть слышно храпела. Публика на лавках тихонько обсуждала грядущую реновацию окрестных кварталов. Молодые Буонасье поглядывали на часы: близился вечерний сеанс в киношке возле ратуши. Их папаша на снимке чистил здоровенную воблу.

Какая тоска! Пора менять работу. Судья незаметно приподнял свиток, включил спрятанный под ним смартфон и запустил новое приложение от суперджоб – "гадательную ромашку". На лепестках значилось два слова: школа и бизнес. Обрывая их, судья заранее знал результат. Лепестков было нечетное количество.

Через два часа, когда угомонились и ушли довольные дележкой наследники, рассосалась публика, а Фемида подмела за ними пол, молодой Дамблдор скинул судейскую мантию, заменив ее на профессорскую, разбудил прикорнувшего на пожарище Хэллоуина и взмыл в вечереющее небо. Где-то на севере его ждала прекрасная школа, где он будет добрым и справедливым директором. И розги, притороченные к седлу, в ней никогда никому не понадобятся.